Книга Ее королевское высочество - Даниэла Стил

— Иногда я ненавижу то, что делаю, — призналась Кристиана, не сообщив отцу ничего нового. Из-за встречи с министром финансов у него не было времени попытаться разубедить ее, но тоска в глазах дочери тронула его до глубины души. — Я чувствую себя абсолютно бесполезной, папа. Ты сам сказал, что в мире полно проблем. Зачем мне торчать здесь, посещая сиротские приюты и дома престарелых, если в другом месте я могла бы заняться чем-нибудь более полезным? — жалобно проговорила она.

Отец ласково коснулся ее руки.

— Ты делаешь важное дело, дорогая. Одному мне не справиться. Для людей имеет большое значение, что ты находишься среди них. Именно этим занималась бы твоя мать, будь она жива.

— Мама выбрала такую судьбу сознательно, — возразила Кристиана. — Выходя за тебя замуж, она знала, что ее ждет. Она видела смысл в такой жизни. А мне все время кажется, будто я просто теряю время.

Оба они знали, что если Кристиана, следуя желаниям отца, выйдет замуж за мужчину, равного ей по происхождению, ее нынешний образ жизни послужит подготовкой к обязанностям жены главы государства. Правда, теоретически допускалось, что она может выйти замуж за человека незнатного, однако Кристиана сомневалась, что отец это допустит. По материнской линии все ее предшественницы были королевскими высочествами. Ее бабушка по отцу также была королевским высочеством, а сам он, будучи князем Лихтенштейна, именовался «его светлостью». По рождению Кристиана могла претендовать как на тот, так и на другой титул, но официально она имела титул «ее светлость». Помимо французских королей, ее мать состояла в родстве с герцогами Виндзорскими в Англии, а в семье князя Ганса Йозефа были Габсбурги и Гогенлоэ. Все до единого родственники князя, Кристианы и Фредди, включая их предков, принадлежали к монархическим династиям. С детства отец внушал Кристиане, что, даже выйдя замуж, она останется в рамках этого обособленного мира, и ей никогда не приходило в голову, что может быть иначе.

Единственным периодом, когда Кристиана не находилась под постоянным гнетом своего привилегированного статуса, было ее пребывание в колледже в Соединенных Штатах, где она снимала квартиру под охраной двух телохранителей, мужчины и женщины. Правду о ней знали только две самые близкие подруги, но они свято хранили секрет Кристианы, как и администрация университета, которая также была в курсе дела. Предоставленная самой себе, свободная от ограничений и условностей, которые тяготили ее с детства, Кристиана расцвела. В Калифорнии она была такой же, как все, обычной студенткой колледжа. В ответ на расспросы об отце она всегда отвечала несколько туманно. В конечном счете она научилась говорить, что он занимается правами человека, общественными отношениями, экономикой и политикой, что, в сущности, соответствовало истине. Она никогда не упоминала о собственном титуле. Лишь очень немногие из тех, кого она встречала, знали, где находится Лихтенштейн и на каком языке там разговаривают. Кристиана никогда не рассказывала, что ее семья обитает в княжеском дворце, воздвигнутом в четырнадцатом столетии и перестроенном в шестнадцатом. Она от души наслаждалась независимостью и анонимностью студенческих лет. Но теперь все изменилось. Она снова стала ее высочеством со всеми вытекающими последствиями. И чувствовала себя так, словно над ней тяготеет проклятие.

— Не хочешь поучаствовать во встрече с нашим представителем в ООН? — спросил князь в надежде приободрить ее.

Кристиана покачала головой и последовала примеру отца, когда тот встал из-за стола.

— Не могу. Я должна перерезать ленточку на церемонии открытия больницы. И зачем нам столько больниц? — Она удрученно улыбнулась. — Мне кажется, что я разрезаю эти ленточки каждый день. — Разумеется, это было преувеличением, но порой у Кристианы возникало ощущение, что она только этим и занимается.

— Людям очень важно знать, что ты присутствуешь на церемонии, — сказал отец и был, конечно, прав. Но ей хотелось заниматься чем-нибудь полезным, а не только демонстрировать новую шляпку, костюм от Шанель и драгоценности, принадлежавшие покойной матери или извлеченные из государственных хранилищ. В числе прочего там хранилась и корона, которая была на ее матери в день коронации отца. Отец всегда говорил, что Кристиана наденет ее в день своей свадьбы. Примерив однажды корону, Кристиана поразилась, насколько та оказалась тяжелой — совсем как сопутствующая ей ответственность. — А как насчет сегодняшнего обеда? Составишь нам компанию? — спросил князь, собирая свои бумаги. Ему не хотелось оставлять дочь в таком унынии, но он опаздывал на встречу с министром.

— Это нужно для дела? — поинтересовалась Кристиана, как всегда внимательная к просьбам отца.

— Не особенно. Только если ты сама хочешь. Он интересный человек.

— Не сомневаюсь, папа, но если я тебе не нужна, то тогда я лучше поднимусь наверх и почитаю.

— Или посидишь за своим компьютером, — поддразнил ее отец, намекая на увлечение дочери электронной почтой.

Кристиана по-прежнему общалась со своими друзьями в Штатах, хотя и понимала, что эта дружба со временем не может не угаснуть. Ее жизнь слишком отличалась от жизни обычных людей. Она была современной девушкой, живой и энергичной, и порой воспринимала свой общественный статус как железные оковы. Фредди испытывал примерно те же чувства. Последние пятнадцать лет он вел жизнь плейбоя, часто появляясь на страницах желтой прессы, где его имя связывалось с именами актрис и моделей разных частей Европы. В данный момент он находился в Азии, куда скрылся с глаз публики после очередного скандала. Это была идея князя, полагавшего, что Фредди пора остепениться. Кристиана, с ее чувством ответственности, была диаметральной противоположностью брату, но даже ее отец понимал, что она не может провести всю жизнь, разрезая ленточки на торжественных церемониях. Именно поэтому он предложил ей продолжить учебу в Париже, в Сорбонне.

— Увидимся перед обедом, — сказал он, поцеловав дочь в еще влажную макушку.

Кристиана подняла на отца огромные глаза, в которых светилась печаль, разрывавшая его душу.

— Папа, почему я не могу уехать, как Фредди? — Голос ее прозвучал жалобно, как у любой девушки ее возраста, которой хотелось бы получить согласие отца на что-то, чего он скорее всего не одобрит.

— Потому что ты нужна мне здесь, не говоря уже о том, что я буду ужасно скучать, если ты снова уедешь. — В глазах князя мелькнул лукавый огонек. После смерти жены в его жизни не было других женщин, хотя многие пытались занять ее место. Он целиком посвятил себя семье и работе. Можно было сказать, что он пожертвовал своей жизнью ради того, что считал правильным. И ждал того же от дочери. — Что касается твоего брата, — князь улыбнулся, — временами я испытываю огромное облегчение, что его нет рядом. Ты же знаешь, на что он способен.

Кристиана рассмеялась. Фредди имел обыкновение попадать в истории, которые быстро становились достоянием прессы. На протяжении последних пятнадцати лет, начиная с его обучения в Оксфорде, Фредди оставался горячей темой для большинства изданий, и пресс-атташе князя трудился без устали, прикрывая его выходки. Кристиана же появлялась на страницах прессы только в связи с официальными событиями или благотворительными акциями.