Книга Возраст любви - Даниэла Стил

Словом, Джек Уотсон был отличным парнем: настоящим кавалером, изысканным любовником, неисправимым плейбоем, но, самое главное, он всегда держался естественно и никогда не притворялся. В свои пятьдесят девять Джек выглядел на сорок пять — сорок семь, но он никогда не делал тайны из своего возраста и объяснял всем и каждому, что поддерживать форму ему помогают ежедневные физические упражнения, частые купания в океане и общение с «тезкой», под которым он подразумевал виски «Джек Дэниелс». Последнее, конечно, было шуткой, поскольку пил Джек редко и равнодушно, однако все остальное было верно: свой коттедж в Малибу он сохранил и даже пристроил к нему небольшой тренажерный зал.

Если верить Джеку, то больше женщин он любил только свой красный «Феррари», однако это было не совсем так. На самом деле единственным, к чему он относился по‑настоящему серьезно, были его дети — Пол и Джулия. Для Джека они были всем — маяком, путеводной звездой, светом в окошке, и он знал, что так будет всегда, что бы ни случилось. Барбару — их родную мать — он вспоминал довольно редко, но каждый раз испытывал к ней бесконечную благодарность за то, что ей хватило здравого смысла и решимости уйти от него. Благодаря этому в последние восемнадцать лет своей жизни он делал все, что хотел. У него были деньги и ничем не ограниченная свобода, и Джек сумел распорядиться и тем и другим так, чтобы извлечь для себя максимальное удовольствие. Для женщин он был практически неотразим, но самое главное заключалось в том, что Джек отлично это знал и умело этим пользовался. Однако — как ни странно — в нем не было ни наглости, ни излишней самонадеянности, ни пренебрежения к тем, с кем он спал. Напротив, Джек старался доставить своим партнершам как можно больше удовольствия как в постели, так и вне ее; это легко ему удавалось, и редкая женщина не чувствовала себя рядом с ним обворожительной красавицей. Что касалось самого Джека Уотсона, то и он за редким исключением чувствовал себя вполне счастливым и довольным. Ему нравилось приятно проводить время, и он не собирался ничего менять в своей жизни. Он любил женщин и не видел в этом ничего дурного, и женщины платили ему той же монетой.

* * *

— С добрым утром, мистер Уотсон, — приветствовал его менеджер салона, когда Джек быстрым шагом пересекал торговый зал, направляясь к служебному лифту. Его кабинет находился на втором этаже и был отделан черной кожей и отполированной нержавеющей сталью. Это ультрасовременное убранство было плодом фантазии знаменитой итальянской художницы по интерьерам, с которой у Джека совсем недавно состоялся бурный роман. В конце концов красавица итальянка открытым текстом заявила ему, что ради него готова бросить мужа‑архитектора и троих детей, но Джеку удалось убедить ее, что совместная жизнь с ним способна свести с ума кого угодно. И, как и со многими другими женщинами, они с Паолой расстались добрыми друзьями, не только не имеющими друг к другу никаких претензий, но и благодарными друг другу за полученное удовольствие.

Джек знал, что, когда он поднимется в свой итальянский кабинет, его уже будет ждать чашечка горячего кофе и легкий завтрак. Сегодня утром он особенно нуждался в этом, так как приехал на работу позже обычного, предварительно побывав на пляже и вдоволь наплававшись в океане. Несмотря на январь, погода стояла довольно теплая, чего нельзя было сказать о воде, однако Джека это не остановило. Он любил плавать, любил свой дом на побережье и точно так же любил все, что было связано с его бизнесом. Он мог сильно увлечься женщиной, но это не могло заставить его забыть о магазине, в котором он появлялся каждое утро. У него был толковый, знающий управляющий и умница секретарша, которым он мог со спокойной душой доверить свой салон хоть на месяц, но Джек считал, что не имеет права этого делать. Кроме того, ему самому нравилось просматривать каталоги, возиться с бухгалтерской отчетностью и улаживать тысячи мелких проблем, которые возникали чуть ли не ежедневно.

Да, в том, что салон «У Джулии» был одним из самых успешных коммерческих предприятий, не было ничего удивительного или случайного. Предприятие Джека росло благодаря его каждодневной заботе и попечению, и за двадцать лет он вложил в него немало душевных сил. Должно быть, поэтому Джек отверг несколько весьма выгодных предложений о присоединении «Джулии» к сети городских универсальных магазинов, в результате чего он стал бы открытым для широкой публики. В этом, разумеется, не было ничего страшного, но Джек попросту не был готов к такому повороту дел. Салон «У Джулии», выросший из небольшого бутика, был на сто процентов его детищем, и ему нравилось быть его единственным владельцем, самому принимать решения и отвечать только перед самим собой.

Когда Джек вошел в кабинет, на его столе, кроме чашечки кофе и бутербродов с русской икрой, лежало несколько телефонограмм, расписание деловых встреч и звонков на сегодня, а также несколько французских товарных каталогов, получения которых он ждал с большим нетерпением. Продукцию парижских фирм можно было без преувеличения назвать великолепной, и Джек с благодарностью вспомнил Дорианну, которая научила его понимать волшебство французских тканей, посвятила в тайны французской кухни, познакомила с изысканным вкусом французских вин… и французских женщин тоже. Он до сих пор питал своего рода слабость ко всему, что было связано с Парижем, и в его салоне всегда было много французских товаров. Джек выписывал их из Франции по фирменным каталогам, и, хотя затраты были велики, это неизменно себя оправдывало. Карден, Сен‑Лоран, Шанель — магия этих имен срабатывала безотказно.

Не успел Джек сесть в свое кресло, как раздался музыкальный сигнал селектора внутренней связи, и он, не глядя, включил микрофон.

— Алло, — произнес он глубоким бархатистым баритоном, один звук которого заставлял женские сердца замирать в сладкой истоме. Из этого правила было, однако, одно исключение. Чары Джека совершенно не действовали на его секретаршу, Глэдди, которая слишком хорошо знала своего босса. Она работала у Уотсона уже пять лет и прекрасно разбиралась, что к чему. Джек со своей стороны также относился к ней чисто платонически, поскольку уже давно выработал себе одно правило: никогда не иметь интимных отношений с женщинами, которые на него работают. И за все время он еще ни разу не нарушил этого закона, хотя другие правила, касавшиеся женщин, Джек нарушал всякий раз, когда так ему было удобнее.

— Кто там, Глэдди? — спросил он.

— Звонит ваш сын, мистер Уотсон. Будете говорить или сказать ему, что вы заняты? В десять пятнадцать у вас назначена деловая встреча, представитель фирмы вот‑вот подойдет…

— Пусть подождет, — решил Джек. В десять пятнадцать он ожидал представителя миланской кожгалантерейной компании, которая изготавливала эксклюзивные дамские сумочки из кожи аллигаторов и бразильских игуан, однако этот визит был уже чисто техническим — главные переговоры он провел с итальянцами еще на прошлой неделе. — Давай мне Пола, а если макаронник появится — займи его чем‑нибудь. Ты же умеешь…

— Хорошо, шеф.

Глэдди переключила телефон на городскую линию, и Джек с улыбкой взял трубку, одновременно выключая громкоговоритель селектора. Он всегда старался заниматься в первую очередь детьми и лишь потом — бизнесом. Только что‑нибудь действительно очень важное или срочное могло заставить его поступить иначе. Джек всегда был без ума от Джулии и от Пола — несмотря на множество недостатков, этого у него отнять было нельзя.