Книга Я – убийца - Себастьян Фитцек

Роберт открыл багажник с помощью ключа-пульта дистанционного управления. Одновременно включил свет в салоне, чтобы хоть что-то видеть в дождливом сумраке.

– У него опухоль головного мозга. – Карина сложила большой и указательный пальцы в кольцо, чтобы продемонстрировать размер опухоли. – Врачи дают ему несколько недель. Или даже дней.

– Господи, это от нее такие побочные эффекты? – Штерн достал из багажника зонт.

– Нет. Это я виновата.

– Ты?

Он поднял глаза, переведя взгляд со своей руки, в которой держал новую дизайнерскую вещицу с непонятным принципом работы. Штерн даже не смог найти кнопку, чтобы раскрыть зонт.

– Я же сказала, что напортачила. Ты должен знать: этот малыш очень смышленый, невероятно впечатлительный и удивительно эрудированный для своего возраста, что граничит для меня с чудом, учитывая, из какой он семьи. Когда ему было четыре, его забрали у неблагополучной матери. Из абсолютно запущенной квартиры – нашли умирающим с голоду в ванной рядом с дохлой крысой. Потом он попал в приют. Там на него обратили внимание, потому что мальчик охотнее читал энциклопедию, чем бесился с ровесниками. Воспитатели считали нормальным, что у ребенка, который так много думает, постоянно болит голова. Но затем у него в мозгу обнаружили эту опухоль, и с тех пор, как Симон попал в мое отделение, у него нет никого, кроме медперсонала. Вообще-то у него есть только я.

Карина все-таки озябла, потому что у нее начали дрожать губы.

– Не понимаю, куда ты клонишь.

– Позавчера у Симона был день рождения, и я захотела сделать ему особенный подарок. Ему, конечно, только десять. Но из-за своего жизненного опыта и болезни он более зрелый, чем другие дети в таком возрасте. Я решила, он достаточно взрослый для этого.

– Для чего? Что ты ему подарила? – Штерн наконец оставил попытки открыть зонт и приставил его, как указку, Карине к груди.

– Симон боится смерти, поэтому я организовала для него сеанс регрессии.

– Сеанс чего? – спросил Роберт, хотя совсем недавно видел что-то такое по телевизору.

Конечно, так типично для Карины испробовать и этот модный эзотерический прием. Видимо, сама идея прошлой жизни завораживала людей всех возрастов. Эта тяга к сверхъестественному становилась идеальной почвой для сомнительных терапевтов, которые появлялись как грибы после дождя и за внушительный гонорар предлагали такие «сеансы регрессии»: путешествие в прошлое до рождения, во время которого человек узнавал – как правило, под гипнозом, – что шестьсот лет назад был сожжен на костре во Франции или коронован на царство.

– Не смотри на меня так. Я знаю, какого ты обо всем этом мнения. Ты даже не читаешь гороскоп.

– Как ты только могла подвергнуть этого мальчика такому мошенничеству?

Штерн испытал ужас. В телевизионном репортаже предупреждали о тяжелых психических травмах и последствиях. Люди с неустойчивой психикой часто не выдерживали, когда какой-то шарлатан убеждал, что все их настоящие проблемы связаны с неразрешенным конфликтом в предыдущей жизни.

– Я просто хотела показать Симону, что ничего не заканчивается после смерти. Он не должен грустить, что прожил так мало, потому что все продолжится.

– Скажи мне, что это шутка.

Она покачала головой:

– Я отвела его к доктору Тифензее. Он дипломированный психолог и преподает в университете. Так что не шарлатан, как ты наверняка думаешь.

– И что случилось?

– Он гипнотизировал Симона. Вообще-то ничего такого не происходило. В состоянии гипноза Симон почти ничего не мог разобрать. Лишь после он сказал, что был в темном подвале, где слышал голоса. Жуткие голоса.

Штерн поморщился. Холодок, пробежавший у него по спине, с каждой секундой становился неприятнее, но это была не единственная причина, почему Штерн хотел убраться отсюда как можно скорее. Где-то вдали товарный поезд мчался к следующей станции, и сейчас уже Карина перешла на шепот, как Штерн в начале их разговора.

– Когда Тифензее хотел вывести его из гипноза, у него сначала не получалось. Симон впал в глубокий сон. А когда проснулся, рассказал нам то же, что тебе. Он думает, что когда-то был убийцей.

Штерн хотел обтереть влажные ладони о свои густые коричневые волосы, но они были мокрыми от мороси.

– Это сумасшествие, Карина. Ты сама знаешь. Я только не пойму, как все это связано со мной.

– У Симона очень остро выражено чувство справедливости, и он непременно хочет пойти в полицию.

– Точно.

Роберт и Карина резко обернулись к мальчику, который незаметно подобрался к ним во время их жаркого спора. Ветер задувал локоны ему на лоб, и Штерн удивился, что у мальчика вообще еще остались волосы. Наверняка ему уже проводили химиотерапию.

– Я убийца. И это неправильно. Я хочу признаться. Но ничего не скажу без адвоката!

Карина грустно улыбнулась:

– Эту фразу он подхватил из телевизора. А ты, к сожалению, единственный защитник по уголовным делам, которого я знаю.

Штерн избегал смотреть ей в лицо. Вместо этого уставился себе под ноги на глинистую землю, словно его кожаные туфли ручной работы могли подсказать, как лучше всего реагировать на эту бессмыслицу.

– И? – услышал он голос Симона.

– Что «и»? – Штерн взглянул мальчику прямо в глаза и удивился, что тот снова улыбается.

– Вы теперь мой адвокат? Я могу вам заплатить.

Симон не без труда достал из кармана джинсов маленькое портмоне.

– Деньги у меня есть.

Штерн покачал головой. Сначала слегка, потом все энергичнее.

– Есть, есть, – запротестовал Симон. – Честно.

– Нет, – ответил Штерн, с негодованием глядя не на Симона, а на Карину. – Дело вовсе не в этом, я прав? Ты ведь вызвала меня сюда не в качестве адвоката?

Теперь настала ее очередь потупиться.

– Нет, не как адвоката, – тихо созналась она.

Штерн тяжело выдохнул и швырнул неиспользованный зонт обратно в багажник. Потом отодвинул в сторону портфель, который лежал там, приподнял пластиковую крышку и вытащил вместе с аптечкой ручной фонарик. Проверил луч света: направил на покосившийся сарай для инструментов, на который до этого указал Симон.

– Ладно, тогда давай покончим с этим.

Он погладил Симона свободной рукой по голове и сам не поверил, что сказал это десятилетнему мальчику.

– Покажи мне точное место, где ты убил человека.

3

Симон повел его за сарай. Много лет назад там находилась двухэтажная производственная постройка. Но потом она сгорела, и сейчас на фоне облачного вечернего неба из земли торчали лишь обуглившиеся фрагменты стен, напоминавшие изуродованные ладони.