Книга Эхо времен - Шервуд Смит

Наконец стрельба утихла. Он прислонился к стене у окна, выглянул осторожно и увидел, что бандиты сели в машины и поехали прочь от дома.

Михаил стоял и смотрел в окно. Он пытался найти хоть какой-то смысл в происходящем, вглядываясь в серое сибирское небо, разглядывая далёкий горизонт. Но смысла не было. Все было бессмысленно, кроме того, что экспедиция спасена. Инопланетный корабль был спасён.

— …Понимаешь ты или нет?

Никулин оглянулся, разглядел в быстро сгущавшихся сумерках гневно прищуренные глаза Гаспардина, его побелевшие губы и посеревшие щеки.

— Ты нарушил приказ, — повторил Гаспардин, но тут его взгляд скользнул по рубашке Михаила, и выражение лица его переменилось.

Никулин тоже посмотрел вниз, но не увидел ничего, кроме клубящейся тьмы. Он потрогал бок другой рукой и почувствовал тёплую влагу.

— Проклятье, — сказал он и провалился во тьму.

Очнувшись, Никулин увидел над собой низкий белёный потолок. Вдохнул. Так пахнуть могло только в доме, где столетиями квасили капусту и варили картошку. Ещё пахло немытой шерстью. Скрипнул стул.

— Итак, вы наконец в себе, молодой человек. — Голос принадлежал полковнику Зинаиде Васильевой.

Михаил повернул голову и увидел, что она сидит возле узкого окошка, прорезанного в толстой каменной стене. Снаружи виднелись стога и бесконечное белесое русское небо. Он знал это место: тут располагалось укрытие для их команды на случай возникновения чрезвычайных обстоятельств. Никулин потрогал бок и нащупал прикреплённую пластырем повязку. Он заговорил и почувствовал, как пересохло горло.

— Экспедиция спасена.

— Не благодаря тебе.

Лицо полковника было спокойным, взгляд — бесстрастным. Как и большинство людей, чьё детство прошло в тени Сталина, она, казалось, была напрочь лишена эмоций.

Михаил понимал, что на самом деле это не так.

Он спросил:

— А корабль?

— С ним все в порядке. Пока, — добавила Васильева тоном жёстким, как гранит. Гнев этой женщины напоминал лавину — был холоден и сметал любые препятствия на своём пути.

— Но все изменится, если кто-то из подстреленных тобой людей умрёт и правительство обратит на нас внимание.

Михаил, с трудом сдерживая возмущение, поёрзал на кровати и поморщился от боли, а полковник негромко и мягко продолжила:

— Если я отдам приказ уничтожить этот инопланетный корабль, так и будет сделано.

Никулин скрипнул зубами, превозмогая боль, сел и прислонился спиной к стене.

Полковник тем временем все говорила:

— Это была всего-навсего шайка любителей поживиться на дармовщинку, они хотели захватить электростанцию и заработать лёгкие деньги, взвинтив цены на электричество. Своего рода энергетические пираты. Они понятия не имели о том, что мы — агенты времени, что у нас — корабль чужаков. И они, конечно, вернутся с подкреплением. Нам следует позаботиться о том, чтобы бандиты и нашли здесь только гидроэлектростанцию. Ни больше и ни меньше. Ничего, — с расстановкой произнесла она ледяным тоном, — такого, что могло бы вызвать хоть какие-то вопросы.

— Простите, — наконец выговорил Михаил, хотя сделать это ему было не легче, чем приподняться и сесть.

Васильева откинулась на спинку стула, потёрла пальцами висок — так, словно у неё болела голова. Но если бы кто-то предположил, что этот жест — проявление слабости, он бы ошибся.

— У американцев есть корабль, — сказала она. — Теперь мы союзники. Есть корабли у немцев и у французов, а также у норвежцев и у африканцев. Должна ли я напоминать вам, Михаил Петрович, что все они теперь — наши союзники? Агентства времени трудятся по всему миру. Предстоящая миссия будет осуществлена до конца, даже если кто-то из нас потеряет корабль.

Михаил покачал головой и поморщился от боли.

— Прошу прощения. Просто не верится, что американцы нам помогут. А даже если помогут — неизвестно ещё, что они потребуют взамен.

— Этого не знает никто из нас, — ответила женщина. — Я сама привыкла им не доверять, но изменившаяся ситуация требует, чтобы мы изменили своим привычкам.

Раненый поморщился. Полковник продолжала:

— Сейчас наши люди заканчивают работы на электростанции. Потом они отправятся в Санкт-Петербург и подготовятся к путешествию. — Она уронила руки на колени. — Никто из нас не доверяет американцам. Но с фактами не поспоришь — положение правительства крайне неустойчиво, в любой момент могут начаться волнения. Ты сам прекрасно понимаешь: в сложившихся обстоятельствах никто не должен узнать про инопланетные артефакты — межпланетные корабли и аппаратуру для путешествий во времени. Подобные секреты не должны попасть в плохие руки. Ради сохранения тайны нам следует быть готовыми взорвать корабль даже вместе с собой. Представители всех стран, вовлечённых в Проект, согласились на такие условия. Поэтому необходимость вынуждает всех нас идти на компромисс. Работать сообща, разгадывать тайны, с которыми мы сталкиваемся, до тех пор, пока за пределами земного притяжения мы не встретимся с проблемами более серьёзными, нежели все те, что мы создавали друг другу прежде — здесь, на Земле.

Васильева снова откинулась на спинку стула.

Михаил вздохнул, потрогал рукой бок. Было больно.

— Что с экспедицией?

— Завтра вылетаем в Нью-Йорк. Мы начинаем тренировки там.

Глаза Никулина метнули молнии. Собрав все силы, он поднялся и встал с кровати.

— Я лечу, — заявил Михаил, не обращая внимания на то, как дрожит и срывается голос. — Отправьте меня этим рейсом.

— Но врач…

— Мне все равно. Я буду участвовать в этой экспедиции, даже если для этого мне придётся пробиться через восемь часовых поясов. А вы знаете: я никогда не бросаю слов на ветер.

Они молча смотрели друг на друга.

— Зина, — проговорил он наконец. — Пожалуйста.

У Васильевой едва заметно дрогнули губы.

Никулин опустился на набитый соломой матрас. У него закружилась голова. Но это не имело значения. Он понял, что победил.

— Мы улетим завтра, — сказала Васильева. — Но без тебя. Как только спадёт температура, присоединишься к нам… — Она указала на кровать. — А теперь спи.

И за ней закрылась дверь.

Глава 1

Зазвонил телефон. Росс Мердок вздрогнул и обернулся.

На миг он встретился взглядом с женой, Эвелин Риордан. Женщина, стоя у противоположной стены, укладывала скатерть в корзину для пикника, которую они только что вместе собрали.

Странно было услышать телефонный звонок. Никто так бесцеремонно не нарушал их уединения на протяжении долгих роскошных осенних дней — здесь, в Сейфарборе, на побережье штата Мэн. Ни телефона, ни телевизора, ни газет — ничего, кроме морских птиц да шума волн, разбивающихся о прибрежные скалы у подножия холма, на котором стоял дом. Птицы, волны — и они. Рай.