Книга Осколки великой мечты - Анна и Сергей Литвиновы

– Зовите меня просто Никой, – быстро, прерывая (и даже сбивая) ведущего, проговорила она. Ей хотелось захватить инициативу в разговоре. Ей хотелось выглядеть на экране живой и энергичной. Она желала и это свое дело – очередное, мимолетное – сделать, как и прочие дела, на «пять с плюсом».

– Ника – в честь богини победы? – профессионально быстро переспросил ведущий.

– Да, – не задумываясь ответила она.

– Вы любите побеждать? – в заданном ею блицстиле спросил интервьюер, осклабившись во все свои зубы.

– Я умею побеждать.

– Раз побеждать – значит, с кем-то бороться? – быстро задал скользкий вопрос Оленев.

«Побеждать можно только врагов. Точнее – одного врага. Он – где-то близко, я знаю. И я найду его. И отплачу ему – за все отплачу», – быстро ответило на вопрос Никино подсознание.

Но реальная Ника беззащитно улыбнулась прямо в наплывшую на нее телекамеру и сказала:

– Конечно, бороться приходится. За свою работу. За то, чтобы стать первой в своем деле.

– И вы всегда выигрываете?

Ей хотелось с вызовом ответить: «Да, всегда!» Но она подумала, что такой ответ прозвучит слишком уж вызывающей неправдой. На секунду Ника задумалась, сбилась со стремительного темпа интервью.

«А ведь поражений в моей жизни хватало. Да еще каких!.. В клочья, до смерти… Но публике совсем не обязательно знать об этом…»

– Я стараюсь выигрывать, – сказала она вслух и ослепительно улыбнулась.

– Раз так – значит, вы любите играть? – вцепился в нее Оленев.

«Да вся моя жизнь, – мелькнула мысль, – есть игра. И неправда. И Никой меня зовут вовсе не в честь богини победы… Я назвала себя так в честь совсем другой девушки. Девушки, что жила недолго и несчастливо… Ее, помнится, звали Вероникой».

Часть первая

1

…Родители расслабились. Строгости выпускного класса – пока Вера готовилась к институту – остались позади. В этой поездке предки позволили ей делать все, чего бы она ни пожелала. В разумных, конечно, пределах.

Вечерами она бродила по теплоходу под руку с новым знакомым – юным морским волком Мишенькой. Как и Вера, он только что поступил в вуз со смешным названием ОВИМУ, что означало Одесское высшее инженерно-морское училище. Его родители тоже сделали сыну подарок – круиз по Черному морю. Только Миша в отличие от обремененной родичами Веры путешествовал в одиночку.

«Последний раз пассажиром хожу! На следующее лето уже практика. Пойду для начала матросом! Вокруг Европы! Киль, Бремен, Роттердам! Манчестер, Барселона!..» – гордо говорил свежеиспеченный курсант, когда они с Верой с важным видом сидели в баре теплохода «Варна» за запотевшими стаканчиками безалкогольных коктейлей. Названия иноземных городов, которыми угощал ее Миша, пьянили хлеще шампанского.

Иногда Вера, устав от бесконечных Мишкиных морских терминов, дезертировала на дискотеку вдвоем с Женей – соседкой по четырехместному столику в ресторане. Евгения, молодящаяся тридцатилетняя разведенка, тоже путешествовала в одиночку и с радостью принимала компанию юной и свежей Верочки: на эту парочку мужики клевали, как кефаль на самодур. Вера своих поклонников держала в строгости, вольностей не позволяла, но все равно – что это была за поездка!..

Родители разрешали Вере не вставать к завтраку и не ворчали, что перед сном она перечитывает малосерьезную книжку «Динка прощается с детством».

Когда сходили на берег, ей без разговоров покупали понравившиеся сувениры: лягушек, склеенных из отлакированных мидий, рапанов – если поднести их к уху, они шумели морем, нарисованные на морских булыжниках пейзажи…

Вере даже иногда разрешалось манкировать скучнейшими экскурсиями.

…Швартовку в Новороссийске она проспала. Утомленная вчерашним конкурсом танцев, чуть не до трех ночи гремевшим в музыкальном салоне, она проснулась, когда родители уже вернулись с завтрака. Папа с легким злорадством доложил: «Сегодня черную икру давали! И я твой бутерброд – съел!»

Вера грустно вздохнула.

Мама заулыбалась, весело зашипела на мужа: «Ну чего ты ее дразнишь!» И поспешно вынула из сумочки бутерброд, бережно завернутый в салфетку.

Верочка, так и не выбравшись из постели, набросилась на дефицитнейшую черную икру.

Шикарная все-таки кормежка в этом круизе! И родители у нее шикарные! Что бы она без них делала… Как здорово, что папа получил свою премию и они смогли поехать! Как классно, что мамочка уговорила его хотя бы в этом году променять привычный турпоход на морской круиз! Если бы еще на экскурсии ходить не надо было…

Вчера, когда они посещали Ялту, Вера просто умоталась. Ну ладно – пешеходная экскурсия по городу… Чуть не миллион ступенек до Ласточкиного гнезда – это еще можно пережить. Музей голографии тоже сойдет – хотя Верочку ужасно разозлило, что многомиллионные драгоценности, выставленные в витринах, на самом деле всего лишь лазерные пустышки.

Но после обеда, когда самое время было поваляться на пляже, поплавать в теплой лазурной воде, родителям приспичило ехать в Ливадию, смотреть на историческое место, где Рузвельт, Черчилль и Сталин в 1945 году беседовали о судьбах мира и человечества.

Ливадийский дворец, где теперь располагался санаторий, стоял на вершине крутейшей горы. Отдыхающие, вооруженные санаторными книжками, с легкостью вздымались туда на лифте. Посторонних гостей, к коим относилась и Верочкина семья, ждал неспешный и потный пешеходный подъем.

Вера заикнулась было сунуть лифтерше рубль и подняться на гору с комфортом, но родители ее идею отвергли. Мама сказала: «Стыдно как-то!» А папа добавил: «Нечего лифтеров баловать!»

«Хоть бы меня побаловал», – ворчала Верочка, хрустя неудобными шлепками по крутому склону. Стоило покорять гору, чтобы прослушать занудный рассказ экскурсовода о деталях Ялтинских соглашений!

…А в Новороссийске экскурсионная программа планировалась еще более скучная – Вера в программке посмотрела. Посещение легендарной Малой земли. Визит к остову вагона, изрешеченному фашистскими пулями. Возложение цветов на площади Героев…

И Вера, на правах новоиспеченной триумфальной студентки столичного вуза, вытребовала себе на сегодня «свободный график». Личное время безо всяких экскурсий и пять рублей на карманные расходы.

– В восемь вечера встречаемся на пароходе, – безапелляционно заявила мама.

– В восемь?! – возмутилась Вера. – Отплытие только в десять!.. Что мне тут торчать? Приду полдесятого.

– Ты с ума сошла!.. В девять здесь уже темно. Я не хочу, чтобы моя дочь шлялась в темноте! Да еще по чужому городу! Вдобавок по портовому!

– Что значит «шлялась»?! – возмутилась Вера. – Я иду на экскурсию. Но – по личной программе!