Книга День всех влюбленных - Светлана Лубенец
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я… я не знаю… – честно призналась она. – Мне казалось, что ты должен как-то по-другому среагировать…
– Кто его знает, может, и среагировал бы по-другому, если бы не дверь.
Руслан опять отвернулся от Кати и потряс дверь за ручку.
– Я в самом деле не знаю, что мне теперь делать, – сказал он, а потом, опять обернувшись к Кэт, спросил: – Слушай, у тебя есть мобильник? Я бы отцу позвонил… У них там в фирме какой-то аврал. Отец сказал, что вернется очень поздно, то есть рано… ну, в общем, к утру. Но, может, он все же сможет вырваться на часик домой… Не ночевать же мне на лестнице в одной футболке и шлепанцах!
– У меня нет мобильника. Но я могу сбегать домой и позвонить твоему отцу с домашнего телефона. Хочешь? Или пойдем со мной… Позвонишь от нас. Ты же знаешь, я живу напротив. Два шага всего… Не успеешь замерзнуть. Пошли!
– Н-нет… – покачав головой, не согласился Руслан. – Придется от соседей. – И он подошел к обитой лакированной вагонкой двери.
– Я подожду, а то мало ли чего! – крикнула Кэт, когда Руслан уже почти скрылся за дверями квартиры напротив.
Она подошла к окну и села на подоконник, размышляя о том, что события разворачиваются совершенно не в том ключе. Дурацкая дверь! Если бы не она, то все получилось бы, как Кэт и хотела. А теперь что? Может, снова поцеловать? Нет! Элемента неожиданности уже не будет. Объект подготовлен и, возможно, уже вооружен против нее. Вот незадача! Что же делать?
Шмаевский отсутствовал недолго. Он вышел из чужой квартиры, рассыпаясь в благодарностях и приговаривая:
– Нет-нет… спасибо… Я его тут подожду… да-да… не волнуйтесь… я не замерзну…
Когда сердобольные соседи все же захлопнули дверь своей квартиры, Руслан подошел к Кэт и уселся рядом с ней. Из спортивных брюк смешно высунулись голые ноги в кожаных шлепанцах.
– Ну? – спросила его Кэт. – Что сказал отец?
– Сказал, что приедет. Орал ужасно: мол, я безответственный и все такое…
– А ты сказал, что не виноват?
– Нет, конечно.
– Почему?
– А как ты себе это представляешь? Я должен был рассказать, что ко мне пришла Катя Прокофьева и… – Руслан замолчал.
– Ну… ты мог бы сказать, что я пришла за какой-нибудь тетрадью, а дверь… сама… нечаянно… С кем не бывает?
– Но ты ведь не за тетрадью… – проговорил Руслан и поднял на одноклассницу глаза.
– Не за тетрадью… – эхом повторила Кэт, не отводя от него своих глаз.
– А зачем?
– Ты же уже знаешь зачем…
– Мне все равно непонятно… – пожал плечами Руслан. – Я никогда не замечал, чтобы ты…
– А что ты вообще замечаешь, кроме Ракитиной? – перебила его Кэт.
– При чем тут Ракитина?
– Ну ты же… от нее без ума!
– С чего ты взяла?
– Все это знают!
– Ну и дураки!
– Если так, то… – Кэт не отрывала своих глаз от Руслановых. – Ты можешь… меня поцеловать?
Шмаевский опустил голову и промолчал.
– Слабо, да? – презрительно спросила она.
– Слабость тут ни при чем. Чтобы поцеловать, надо… – и он опять замолчал.
– Ну и? Что же такое особенное надо?
Руслан спрыгнул с подоконника и встал перед девочкой.
– Надо влюбиться как минимум, – сказал он.
Кэт расхохоталась.
– Ой, не могу-у-у… – заливалась она. – Влюбиться… И ты туда же! Неужели тоже веришь в Ромео с Джульеттой? Какая там любовь? Где ты ее видел, эту любовь! Ее не существует, понял! Сказки для детей младшего возраста!
– Ну… тогда, может быть, тебе стоит сходить к Мишке Ушакову? – очень серьезно предложил Шмаевский.
– Зачем… к Ушакову? – удивилась Кэт.
– Раз любви не существует, то какая разница, кто тебя поцелует? Я думаю, Мишка согласится. Он как раз сейчас дома. Перед твоим приходом звонил. Ему никак задачу по физике не решить. Ты могла бы ему помочь, а он бы тебя поцеловал… в качестве бартера.
– Дурак! – бросила ему Кэт, тоже спрыгнула с подоконника и побежала вниз по лестнице, забыв про лифт.
– Странно, конечно, но Шмаевский почему-то сегодня целый день смотрит не на Ракитину, а на тебя, Кэт, – сказала Ник, откусывая от только что купленной в буфете булочки. – Как ты успела его так быстро обработать и, главное, когда? Мы же только вчера поспорили!
– Ничего я не успела, – отмахнулась от нее подруга. – И вообще, что-то мне расхотелось с ним целоваться. Пусть с ним целуется Ракитина!
– Ничего себе! – возмутилась Бэт. – У тебя семь пятниц на неделе! Не значит ли это, что ты признаешь себя проигравшей и мы можем опять называть тебя Катькой?
– Ну уж нет! – зло сверкнула глазами Кэт. – Вы можете зваться Танькой и Вероникой… Как хотите… А я все равно останусь Кэт!
– А как насчет любви? – спросила Бэт и откусила кусок от булочки Ник. – Любовь-то есть на свете или нет?
– Разумеется, нет, – еще злее ответила Кэт и выбежала из столовой.
Ник и Бэт в удивлении смогли только пожать плечами.
В тот момент, когда русачка и одновременно классная руководительница Нина Владимировна (в просторечье Нинуля) завела бесконечную песнь про предстоящий выпускной экзамен, Руслан Шмаевский почему-то опять вспомнил Катю Прокофьеву – Кэт… Нашлась тоже Кэт! Обыкновенная русская Катька! Нос – торчком, желтенькие веснушки, светленькие волосишки. Да еще и сутулится вечно, будто стесняется своего роста. И с чего бы? Сейчас в моде высокие и тощие. Руслан бросил на одноклассницу быстрый взгляд. Вот и сейчас она сидит за партой сгорбленная и какая-то поникшая. Светлый хвост волос и тот висит жалкой метелкой. А еще целоваться лезет! Интересно, зачем? Шмаевский вспомнил легкое прикосновение девичьих губ и поежился. Все-таки странное было ощущение… Запоминающееся…
Вообще-то ему плевать на девчонок. Жалкие, безмозглые создания. На уме одни шмотки, помада и песенки про любовь. Дуры. Конечно, ему нравится смотреть на Ирку Ракитину. Она красивая. Волосы такие пышные и будто золотые… не то что жалкий хвост у некоторых. Но он смотрит на Ирку просто так, как смотрел бы в музее на красивый портрет.
Шмаевский повернул голову в сторону Ракитиной. Да, она самая настоящая красавица… Такой нежный профиль… Почувствовав его взгляд, Ира обернулась, радостно улыбнулась, и все ее очарование разом исчезло. До чего же у нее все-таки глупое и какое-то чересчур блестящее лицо. Мажется, наверное, чем-нибудь, чтобы блестело. Будто заняться больше нечем. Вот ему, Руслану, абсолютно все равно, чем она там намазана. А мокрые лиловые губы вообще раздражают. Он представил, как этими блестящими губами Ира целует его, и они склеиваются с Ракитиной намертво – так, что никто не может отодрать. Руслан невольно улыбнулся. Ира подумала, что он улыбается ей, и ее лицо приобрело еще более глупое выражение. Шмаевский, скривившись, отвернулся к окну, за которым крупными хлопьями медленно падал снег. Вот бы сейчас на улицу!
