Книга Кольца анаконды - Гарри Гаррисон

– Пираты! – кричал один, потрясая кулаком. – Кровожадные ублюдки янки!

Остальные подхватили его слова, двинувшись вперед.

– Стоять на месте! – приказал лейтенант Фэрфакс. – Сержант, велите подразделению приготовиться открыть огонь, если эти люди подойдут ближе.

Эта угроза остудила пыл южан. С недовольным ворчанием они медленно попятились от шеренги, ощетинившейся штыками. Фэрфакс кивнул.

– Вот так и стойте. Сержант, я возьму с собой капрала и еще двоих.

Прогрохотав по трапу, ботинки пехотинцев затопали в коридоре. Фэрфакс указал им нужную дверь.

– Капрал, пускайте в ход приклад мушкета, но пока не ломайте дверь. Я хочу, чтобы они чертовски отчетливо поняли, что мы здесь.

Приклад грохнул по тонким доскам двери – раз, другой, третий. Жестом остановив капрала, Фэрфакс громко произнес:

– Со мной вооруженные морские пехотинцы, и если эта дверь сию же минуту не откроется, они выполнят свой долг. Как я понимаю, там находятся женщины, и потому не хочу прибегать к крайностям. Но если вы сейчас же не отопрете, мне придется ворваться в каюту силой. Выбор за вами.

Напряженную тишину нарушало только тяжелое дыхание солдат. Фэрфакс почувствовал, что больше не в силах ждать, и уже открыл было рот, когда дверь задребезжала, приоткрылась на долю дюйма, и все.

– Приготовить оружие, – приказал Фэрфакс. – Пускайте его в ход только в случае оказания сопротивления. Следуйте за мной. – Распахнув дверь, он переступил порог и тут же оцепенел, услышав пронзительный визг.

– Стойте, где стоите! – выкрикнула разъяренная дама, прижимая к своей пышной груди трех девочек. Сбоку к ней льнул мальчишка, дрожащий от страха.

Я не причиню вам вреда, – промолвил Фэрфакс. Визг стих до горестных всхлипов. – Вы миссис Слайделл? – Получив в ответ короткий, сердитый кивок, лейтенант оглядел роскошную каюту, заметил в глубине еще одну дверь и указал на нее. – Я хочу переговорить с вашим мужем. Он там?

Джон Слайделл стоял, прижавшись ухом к двери. Тут с противоположной стороны послышался негромкий стук в дверь, выходящую в коридор. На цыпочках перебежав к ней, Слайделл хрипло шепнул:

– Да?

– Это мы, Джон, отпирай скорее. Первым в дверь протиснулся Мейсон, за ним торопливо последовали Юстин и Макферленд.

– Что происходит? – поинтересовался Мейсон.

– Они уже в каюте, с моей семьей – офицер флота и вооруженные морские пехотинцы. Мы задерживали их, сколько могли. Бумаги?..

– В надежных руках. Ваш отвлекающий маневр был решающим фактором нашей маленькой победы в этом морском бою. Почтмейстер, как я вам уже говорил, принял бумаги под личную опеку. Запер их в сейф, сказав, что ключа никто не получит, пока он не увидит английские берега. Сказал даже, что его не поколеблет и угроза смерти. Наши бумаги в таких же надежных руках, как и королевская почта.

– Хорошо. Теперь давайте выйдем. Моя семья и так уже натерпелась оскорблений.

Как только дверь смежной каюты открылась, всхлипывания прекратились. Один солдат шагнул вперед, выставив штык, но лейтенант жестом велел ему сдать назад.

– Не надо насилия – пока предатели подчиняются приказам.

Фэрфакс холодно смотрел на входящих. Мужчина, переступивший порог первым, тотчас же обратился к сгрудившимся женщинам:

– Все ли у вас хорошо?

– Да, более-менее

– Вы Джон Слайделл? – осведомился Фэрфакс. Тот сдержанно кивнул. – Мистер Слайделл, как я понимаю, вы посланы особым уполномоченным мятежников во Францию…

– Ваши речи оскорбительны, молодой человек. На самом деле я член правительства Конфедерации.

Не обращая внимания на протесты, лейтенант повернулся ко второму политику.

– А вы, полагаю, Уильям Мюррей Мейсон, посланный с такой же миссией в Соединенное Королевство. Вы оба отправитесь со мной, а также ваши помощники…

– Вы не имеете права! – взревел Мейсон.

– Имею полное право. И вам, как бывшему члену американского правительства, прекрасно об этом известно. Вы восстали против своего знамени и своей страны. Все вы предатели, и все арестованы. Отправитесь со мной.

Но сделать это оказалось не так-то просто. Слайделл вел бесконечные, страстные разговоры по-французски с женой, французской креолкой из Луизианы, в которые то и дело встревали заливающиеся слезами дочери. Их бледный, трепещущий сын в полуобмороке привалился к стене. Мейсон громовым голосом изрыгал протесты, на которые никто не обращал внимания. Так все и тянулось добрый час, и конца-краю было не видать. В конце концов, не в силах более сдерживать нарастающий гнев, Фэрфакс рявкнул, заставив всех замолчать.

– Я не позволю превращать столь серьезное дело в балаган! Теперь все будут следовать моим приказам. Капрал, пусть ваши подчиненные проводят вот этих двоих, Юстина и Макферленда, в их каюты. Там каждый должен собрать себе по одному чемодану одежды и личного имущества, после чего их следует тотчас же препроводить на верхнюю палубу. Переправьте их на «Сан-Хасинто». Когда шлюпка вернется, на палубе будут ждать двое других пленных.

Дело стронулось с мертвой точки, но покончить с челночными переправами удалось лишь под вечер. Мейсона и Слайделла сопроводили на верхнюю палубу, но они отказывались покинуть корабль, пока все их личное имущество не было упаковано и доставлено к ним. Вдобавок к одежде они потребовали взять тысячи сигар, приобретенных ими на Кубе. Пока переправляли сигары, капитан Муар настоял, чтобы они взяли несколько десятков бутылок шерри, кувшины и тазы для умывания, а также прочие туалетные принадлежности, наверняка отсутствующие на борту военного корабля.

Так что пленные и их пожитки были доставлены на «Сан-Хасинто» лишь в пятом часу пополудни. Военный корабль тотчас же развел пары и повернул на запад, к побережью Америки.

Дождавшись, когда оставшиеся пассажиры «Трента» разойдутся по каютам, капитан Муар поднялся на мостик и отдал приказ следовать дальше. Американский военный корабль уже превратился в темную точку на горизонте, и капитан с трудом удержался, чтобы не погрозить ему кулаком вослед.

– Не в добрый час они это затеяли, – сказал капитан старшему помощнику. – Англия не потерпит унижения со стороны этой мятежной колонии. Здесь заварилась такая каша, что скоро не расхлебаешь.

Он даже не догадывался, насколько пророческими окажутся его слова.

ОСОБНЯК АДМИНИСТРАЦИИ, ВАШИНГТОН, 15 НОЯБРЯ 1861 ГОДА

Косой дождь неустанно барабанил в окно кабинета, сквозняки разгуливали по всему древнему зданию. Джон Хей, секретарь Авраама Линкольна, подбросил в огонь еще совок угля и ворошил его, пока пламя не разгорелось как следует. Подняв взгляд от заваленного бумагами стола, президент одобрительно кивнул.