Книга Потрошитель - Дэвид Линн Гоулмон

Совладельцем маленького ресторана являлся бывший коллега из лондонской полиции, и заведение было открыто допоздна для полицейских, заканчивающих смену во всех частях города. Оно было полно даже в час двадцать ночи.

Для самых шумных клиентов существовал отдельный бар: там полицейские поднимали пинты хмельного пива и других напитков, предназначенных притуплять восприятие темного, унылого города, содрогавшегося от кошмаров тех времен.

Старший инспектор Эбберлайн читал рапорт одного из детективов о недавнем похищении человека. Покачав головой, он потянулся за чашкой чая. Чай был жиденьким, Эбберлайн скривился и поставил чашку обратно на блюдце. Во время дела Потрошителя инспектор привык пить крепкий кофе и теперь пытался от него отвыкнуть. Однако слабый чай был безвкусным. Эбберлайн положил рапорт на стол и закрыл глаза, вспомнив свою усталость в прошедшем году от упорной работы и решение, принятое задолго до этой минуты, – решение не служить больше в полиции. Ужасы, виденные в недавнем прошлом, изгнали из его сердца желание помогать людям. Мир сошел с ума, и он понимал, что если не оставит службу, то в конце концов станет таким же безумным, как и те мужчины и женщины, которых преследовал.

Когда официант принес заказанный пирог с почками, Эбберлайн откинулся на спинку стула. Официант ушел, и инспектор положил на колени салфетку. Хотел вонзить вилку в корку мясного пирога, но вдруг остановился. Постучал кончиком вилки по пропеченному тесту, потом выглянул наружу, в туман, сгущавшийся за большим окном, выходящим на улицу. Белая пелена легла на город вскоре после того, как окончилась его затянувшаяся смена. Эбберлайн отвернулся, снова взглянул на пирог, бросил вилку на стол, жестом подозвал официанта и протянул ему чашку с блюдцем.

– Принеси мне, пожалуйста, кофе, – сказал он, и, когда официант уже повернулся, быстро принял другое решение и окликнул его:

– Прошу прощения, приятель, лучше двойную порцию скотча!

– Двойной скотч, сэр, – кивая, сказал официант и ушел.

Полицейский скривился, взглянув на горячий пирог с почками, и отодвинул его как можно дальше.

– Инспектор Эбберлайн? – послышалось за его плечом.

Недовольный Эбберлайн возмущенно зажмурился. Он знал, что если откроет глаза и увидит газетчика, которым вход сюда, кстати, был воспрещен, то подвергнется искушению схватить лежавший перед ним столовый нож и вонзить его лезвие этому человеку в сердце.

Вместо того чтобы действовать согласно этому мысленному сценарию, он произнес: «Да?», открыл глаза и увидел стоявшего рядом довольно высокого худощавого человека. Хорошо одетый джентльмен беспокойно мял свою шляпу.

– Сэр, я Роберт Льюис Бальфур Стивенсон. Возможно, вы помните мое имя? Три месяца назад я написал вам письмо.

Эбберлайн оглядел рослого человека с большими усами. Заметил, что вид у того нездоровый. Говорил мужчина с едва заметным шотландским акцентом. В его темных глазах сквозило беспокойство. Эбберлайн указал на стул напротив себя.

– Как не узнать знаменитого мистера Роберта Льюиса Стивенсона? Присаживайтесь, пожалуйста, сэр.

Эбберлайн видел, что человек заколебался. Стивенсон прошел небольшое расстояние до стула, но потом как будто растерялся, не зная, что делать со шляпой.

– Мистер Стивенсон, здесь мы обходимся без церемоний, принятых в более изысканных заведениях. Просто положите шляпу на стол – похоже, отдых ей не повредит.

Взглянув на измятую шляпу, Стивенсон слегка покраснел. Скривился и положил ее на белую скатерть. Слегка улыбнулся, придвинул стул и сел.

– Можно предложить вам что-нибудь для восстановления сил? Знаю, уже поздновато, но я только что заказал себе скотча.

Стивенсон сглотнул, потом ответил легким кивком. Инспектор жестом привлек внимание стоявшего у стойки официанта и показал, чтобы он подал два виски, а не один.

Повернувшись, Эбберлайн взглянул на сидевшего перед ним человека. Инспектор молча ждал, когда знаменитый писатель заговорит.

Стивенсон смотрел на окружающих так, словно оказался в львином логове.

– Если вы заранее назначили мне письмом встречу сегодня, могу сказать, что я не получал никакого письма, – Эбберлайн сурово уставился на него. – А если пропавшее письмо представляло собой попытку получить сведения об… об одном из моих дел, боюсь, об этом не может быть и речи!

– Прошу прощения? – произнес Стивенсон, на миг растерявшись. – О, вы думаете, я здесь для того, чтобы расспросить вас о деле Потрошителя для будущей книги? Я писал вам, инспектор, не с этим намерением. И я не только отправил вам два письма из Америки, где отдыхал, я послал еще три по приезде в Лондон.

– Не для того ли знаменитый писатель вроде вас явился в подобное заведение во втором часу ночи, чтобы услышать интересную историю и потом написать по ней еще один нездоровый сенсационный роман?!

– Нет, инспектор, я здесь по другой причине. Если вы не заметили, я уже написал роман ужасов и не собираюсь больше писать ничего подобного.

При этом заявлении Эбберлайн недоуменно поднял брови. Он знал, что Стивенсон обратился к этому жанру повестью «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда», изданной два года назад и продававшейся огромными тиражами. Ядовитый ответ писателя на упоминание об этой повести удивил его.

– То есть, мистер Стивенсон, ваше письмо не имело никакого отношения к делу Потрошителя? Если вы не искали сведений, то скажите на милость, чем же оно было вызвано?

Роберт Льюис Стивенсон снова обернулся и стал смотреть на лондонских полицейских, громко разговаривающих и смеющихся с еще большим жаром. Наконец как будто убедился, что никто не подслушивает. Когда писатель снова повернулся лицом к инспектору, вернулся официант и поставил на стол два стакана. Стивенсон тут же отпил глоток и состроил гримасу. Поставил стакан и взглянул на Эбберлайна, не прикоснувшегося к своему виски и ждущего, чтобы писатель ответил на его вопрос. Он понимал, что не следует обсуждать дело Потрошителя ни с кем, кроме коллег.

– Мистер Эбберлайн, я здесь не затем, чтобы задавать вам вопросы, – сказал Стивенсон и снова нервозно огляделся. – За мной следят с тех пор, как три дня назад я сошел на берег в Ист-Хэмптоне. Я подозреваю, что даже в Сан-Франциско следили за каждым моим шагом.

– Загадочная история, достойная романа и интересная сама по себе, вы не находите?

Эбберлайн стал ждать реакции, и она последовала быстро.

– Кажется, я обещал, сэр, что за подобный литературный фарс больше не возьмусь, – сказал Стивенсон, сердито выкатив глаза. – Возможно, доктор Джекил и мистер Хайд причастны к…

Слова застряли в горле у одного из самых красноречивых писателей в истории литературы. После краткой вспышки эмоций Стивенсон закрыл глаза и покачал головой.

– Я знаю, кто ваш Джек-потрошитель.

Эбберлайн оцепенел, уставясь в глаза Стивенсону.