Книга Пределы неоднозначности - Мария Введенская

У Чарли был этот дар, и она прекрасно знала, что рано или поздно ее психика даст сбой. Она уже страдала от приступов паники и паранойи из-за неоднозначности и некоей раздвоенности всего вокруг, двуличности происходящего. Придраться, конечно, можно к чему угодно, но когда вера во что бы то ни было подвергается сомнению ежедневно, у любого крыша поедет. А еще Шарлин никогда и ничему не удивлялась.

Чуть больше года назад она завела свой блокнот. Поначалу тому причиной стали ее потрясающие сны, которые она решила записывать, чтобы со временем научиться управлять, как обещают в книгах. Но дело это не очень продвинулось, поскольку сны имеют обыкновение забываться. Особенно первые. А просыпаться с чувством, что видела нечто потрясающее, но ничего не помнишь – оказалось слишком болезненным. Но, тем не менее, блокнот пригодился. Более того, черный блокнот с голубой плетистой розой, обсыпанной вдоволь блестками, стал ей чуть ли не ближайшим другом. Он помогал бороться с неоднозначностью, оттягивая сумасшествие. Он спасал её, выполняя роль таблетки, удерживающей психику на плаву. Чарли записывала туда вещи, которые помогали ей не сомневаться. В основном, чудеса – так она их называла. Проявления высшего, редкие моменты ясности.

Чарли начала собирать истории. Как, например, о девочке, упавшей с одиннадцатого этажа и не просто оставшейся в живых, но и без единого синяка. Или о везунчиках, переживших авиакатастрофы. Или о погребенных под завалами после землетрясений на долгие недели, и, не смотря на это, спасенных. И таких историй в мире довольно много, если поискать. Наверное, почти у каждого человека в жизни было нечто подобное – момент ясности и полной уверенности в высшем. Сама же Чарли могла похвастаться лишь стечениями обстоятельств – хотя это, в общем-то, тоже в своем роде чудо. Кое-что надуманно, хоть и работало (и может, именно в этом и крылось чудо), кое-что реально.

Чарли искала истоки всего этого, пыталась понять природу – но порой не могла ухватить суть, распознать, кто дергает за нити – человеческий мозг или нечто большее? И именно в этом вопросе пряталась темная половина ее луны: Чарли постоянно нуждалась в различного рода доказательствах и свидетельствах того, что всё не так уж плохо и страшно… что есть нечто большее. В глубине души все люди хотели бы этого, но проблема в том, что на ум всегда приходит история с последней надеждой…. Вдруг на ее месте окажется чернота?

А вдруг нет? – думала Чарли, внося очередную запись.

– Так что вы посоветуете? – промурлыкал клиент, видимо, выждав немалую паузу, прежде чем задать этот каверзный вопрос.

Чарли, глядящая сквозь него во все глаза, моргнула, словно распахивая накрепко закрытые двери. Ленивая истома улетучилась, но вовсе не из-за того, что она была поймана врасплох, а потому что конец этого расплавленного дня замахал флажком перед самым носом. Он спросил, что делать? Хороший вопрос, особенно, если ты ни черта не слушала… и, тем не менее, возможность выволочь свое расплавленное тело из душной гостиной наделила Чарли вдохновением.

– Ну, во-первых, расслабьтесь. – заявила она назидательным тоном. – Обдумайте всё хорошенько еще раз. Шаг за шагом. Только в этом случае я буду за вас спокойна.

Черноволосый мужчина, смотрящий вниз, вскинул брови, и легкая улыбка тронула его губы, что весьма ободрило Чарли. Она улыбнулась в ответ со знанием дела и, поднявшись из-за стола, начала ненавязчиво приближаться к двери. Может, конечно, это могло и обидеть клиента, но она ничего не могла с собой поделать. Хотелось налить себе бокал вина, поваляться в ванной, посмотреть сериал, или даже пробежаться в парке. Хотя этого Чарли не делала уже много месяцев из-за панических атак. Возможно, совсем скоро она и вовсе перестанет выходить на улицу.

– Приходите на следующей неделе. – заманчиво, почти флиртуя, сказала она. – Я думаю, у вас всё должно измениться.

Мужчина небрежно усмехнулся, но на его лице отразилось удовлетворение.

Чарли, видимо, попала в точку, но впредь она поклялась больше так не делать, особенно, в отношении тех, кто пришел к ней впервые, как этот, и чьих потенциальных проблем она не знала. Просто очень хотелось, чтобы он ушел. И сейчас, глядя на исчезающую в проеме двери спину своего последнего клиента, Чарли показалось, что и он в курсе ее мотивов. Хотя, кто знает? Может, его улыбка и вправду говорила – Вы расставили всё по своим местам, мисс Новак. Да благослови вас Бог. А может, и нет…. Хотя, впрочем, какая разница особенно в этот пятничный знойный вечерок, когда желание придаться праздности побило все возможные пределы? Не с друзьями, потому что их не было. Не в питейных заведениях, которых Чарли сторонилась. А по своему – скучно, возможно, и скудно, но для нее иного выхода просто не могло быть. Она редко выходила, но через пару лет перестанет и вовсе.

И это был самый обычный пятничный день. Жаркий летний и ленивый до безумия, но обычный. Летом вообще невозможно работать. Лето предназначено для пляжей, а не для работы – говорила всегда Чарли. И тогда каждый, даже самый обычный день станет желанным.

Несколькими часами позже, опускаясь, практически сползая на стул, именно об этом Чарли и подумала…. О том, насколько обычным был этот день, и насколько часто она грустила из-за отсутствия приключений, хотя с ее-то проблемами, о каких приключениях может идти речь? Чарли ненавидела себя за слабость, но ничего поделать не могла. А вот сейчас вся сгорбленная, напряженная и больше не доверяющая ни себе, ни своей психике, Чарли была готова отдать многое за обычность и рутину дней, которые так ненавидела раньше.

* * *

Звук от упавшей биты, которая со свистом проскользнула по потным ослабшим ладоням, до сих пор отдавался в голове Чарли. Как будто она держалась за него, чтобы не подумать ни о чем другом. Ну вот и всё, Чарли, наконец-то, сошла с ума. Хотя нет, поправка – Чарли окончательно сошла с ума. Надо же выбрать клинику…. Надо подумать, говорить ли кому-нибудь об этом. Ну а с работой уж точно придется попрощаться навсегда. С таким пятном уже не восстановят…. Она невольно вспомнила историю, прогремевшую совсем недавно, как один спятивший психиатр задавил умственно отсталого ребенка, которого лечил. Фрэнк Бэйли, кажется. Кто-то говорил, он покончил с собой в итоге, кто-то утверждал, что передознулся, а кто-то – что угодил в психушку. Подобные истории не прибавляли оптимизма Чарли, которая всегда была уверена, что работников ее поприща ожидает похожая участь.

– Ты не сошла с ума. – заметила рыбья голова. При этом рот ее чуть приоткрылся, но глаза оставались по-прежнему мертвыми.

– Сошла. – тихо сказала Чарли, кивая.

Голова не пугала больше, потому что совершенно точно была подсознанием. Пугало то, что Чарли видела его и слышала…. Пугало и злило.

– У-у… – промычала форель насмешливо. Чарли даже показалось, что правый мертвый глаз чуть дрогнул под якобы приподнявшейся воображаемой надбровной дугой. – А ты забавная…. Но не сумасшедшая.

– Чем докажешь?

– Я? – возмутилась рыба. – Нет уж, извини. Это твое дело решать – доверяешь ты себе или нет. Это только твоя война. Твоя забота. А моя забота, чтобы ты меня выслушала очень внимательно и сделала то, что я тебе скажу.