Книга Территория захвата - Иван Стрельцов

Сына у Юрия Сергеевича не было — две дочери и озорница внучка, всеобщая любимица. Своих девочек он любил, а о несбывшейся мечте, о наследнике, думал как о соратнике и единомышленнике.

— Награды получил за Чечню? — неожиданно спросил Бережной, указывая на грудь.

— За нее, родимую, — мрачно хмыкнул Денис.

— Так вот, давай выпьем за тебя, орденоносец.

— Нет, — морпех качнул головой. — Если пить, то давайте помянем тех, кто сложил свои буйны головы на этих чертовых войнах в своей родной стране. Вечная память.

— Вечная память, — эхом вторил Бережной.

Офицеры выпили по старинной русской традиции, не чокаясь. В отличие от Юрия Сергеевича Денис на глазах хмелел все сильнее, глаза покрылись влажной пеленой, язык заметно заплетался. Его собеседник оказался опытным психологом и сразу же сообразил, что парня изнутри гложет желание выговориться, его нужно было только подтолкнуть.

— Денис, ты такой же поэт и партизан, как твой героический тезка? — неожиданно спросил Бережной и в упор уставился на своего собеседника.

— Да нет, — пьяно хихикнул Давыдов, отмахнувшись. — Он поэт и партизан, а я морпех и диверсант. Далеки мы друг от друга, как небо и земля. — Тряхнув графином, старший лейтенант разлил по рюмкам остатки водки, при этом изрядную порцию алкоголя проливая на хлопчатобумажную скатерть. — Я два года воевал в Чечне, два года месил грязь, топтал горы, гоняясь за «духами». Лил их и свою кровь, за это имею вот эти цацки, — он ткнул себя в грудь кулаком, — а потом полтора года сидел в Лефортове. Одна кульгавая сука из журналистской псарни нацарапала статью «Смена приоритетов. Современный Денис Давыдов не герой с поэтической натурой, а циничный палач мирного населения». Эту статью тиснули сразу несколько газетенок, но, главное, ее издали на Западе. И тут же получился политический резонанс. В меня клещами впились толстомордые следаки из военной прокуратуры и полтора года изо дня в день давили меня самого, как клопа, требуя признания, что я грохнул шестерых пленных «духов». Но ничего у них не вышло. Не схавали толстомордые, подавились. Вот выпустили, а в кадрах флота предложили по-тихому уволиться. Я отказался. Тогда и дали направление в новый учебный центр. К вам, в Новоморск, чтобы, значит, нигде не высовывался.

Теперь Бережному стало ясно, почему так быстро опьянел морской пехотинец богатырского сложения.

— Давай-ка, Дэн, выпьем за все хорошее, — мягко, по-отечески, предложил Юрий Сергеевич.

— Давай, — согласился старший лейтенант, криво улыбнулся и добавил: — Как в песне пелось: «Выпьем за Родину, выпьем за Сталина. Выпьем и снова нальем».

Они выпили, закусили остывшим мясом из горшочков, и, когда Денис поднял руку с намерением заказать еще один графин водки, Бережной придержал его: — Не стоит, Дэн, официантки и так на нас косятся, как бы милицию не вызвали. Кому нужны неприятности?

— Никому, — неуверенно мотнул головой охмелевший морской пехотинец. И развел руками: — А что делать?

— Пойдем ко мне в купе, у меня есть бутылка французского коньячку. Выпьем под кофеек, за жизнь побеседуем, — предложил Бережной.

— А соседи? — был задан вполне актуальный вопрос.

— В моем купе нет соседей, еду один.

— Тогда другое дело, — сразу же согласился Денис. Уперевшись о стол, он поднялся с первой же попытки, вытащил из нагрудного кармана несколько пятисотрублевых банкнот и небрежно бросил на стол. Эта сумма с лихвой перекрывала совместный обед, но Бережной по этому поводу не стал спорить, зная упрямый характер выпивших людей.

Осторожно пробираясь по проходу между столиками, новые знакомые прошли к выходу под настороженным взглядом официантки Шурочки.

— Вот ты мне скажи, Сергеевич, — отталкиваясь от стенки, бормотал Денис. — Прокуратура, она ведь надзирающий орган. Ее обязанность следить за исполнением законности, так?

— Ну так, — не понимая, к чему клонит собеседник, согласился Бережной.

— Так какого лешего они за этой законностью наблюдают из своих теплых и уютных кабинетов, а не идут с разведкой на боевые, с ОМОНом на зачистки? А? Не подставляют свои пышные телеса под «духовские» пули, гранаты, мины. Ведь во время Великой Отечественной офицеры СМЕРШа ходили в рейды с разведкой, а эти только и умеют, что стряпать политически удобные дела! Придворные стряпчие…Тьфу ты, кастраты. — Пьяное бормотание морпеха с каждым шагом становилось все громче и агрессивнее. В душе Юрий Сергеевич молил бога, чтобы на их пути сейчас не появился наряд линейной милиции, который последние годы сопровождал пассажирские поезда дальнего следования. Ему не хотелось вступать с патрульными в выяснение отношений. Но судьба на этот раз была благосклонной к подвыпившим офицерам. Благополучно добравшись до своего купе, Юрий Сергеевич открыл дверь и запустил внутрь Давыдова, а сам направился к купе проводника.

Любаша, женщина среднего возраста с длинными осветленными волосами и постоянно красным лицом, верным признаком повышенного артериального давления и явного неравнодушия к спиртным напиткам, сидела в своем купе, с упоением читая женский любовный роман.

— Любочка, солнце мое, — обратился он к женщине. — Помнится, вчера вы говорили о сервисе. Могу попросить нарезанный лимон с сахаром, две чашки черного кофе и два пустых стакана?

— Конечно же, — Любаша немедленно одарила его широкой улыбкой, не менее фальшивой, чем у официантки. — Через пять минут все будет готово.

Вернувшись в купе, Бережной нашел своего гостя сидящим у окна и безучастным взглядом следящим за мелькавшим пейзажем.

— Сейчас все устроим в лучшем виде, — пообещал Юрий Сергеевич, снимая с верхней полки чемодан. Щелкнув замками, приподнял крышку и среди различных вещей, необходимых во время путешествия, быстро отыскал продолговатый картонный футляр с изображением бутылки французского коньяка.

Искоса взглянул на гостя — Денис по-прежнему с отсутствующим видом таращился в окно.

Не оборачиваясь, Бережной левой рукой поставил на стол коньяк, одновременно из кармашка на крышке чемодана извлекая портативный сверхчувствительный диктофон фирмы «Сони». Нажал клавишу записи и сунул в карман.

Проводница Любаша появилась в купе, как и обещала, через несколько минут, держа перед собой поднос. Быстро расставив на столике блюдце с лимоном, обильно посыпанным кристалликами сахара, две средних размеров чашки, над которыми поднимался ароматный дымок, и пару стаканов в металлических подстаканниках, проводница метнулась обратно в коридор, не забыв при этом вежливо добавить: «Если еще что понадобится, я у себя».

— Ну, Денис, давай, что ли, под кофеек? — предложил Бережной, скручивая золотистую пробку с длинношеей бутылки зеленого стекла.

— Давайте, — без особого воодушевления согласился морпех.

Коньяк оказался терпким и непривычно ароматизированным, больше напоминая парфюм, нежели алкогольный напиток. Впрочем, в сочетании с подслащенным лимоном и крепким кофе ароматные добавки улетучивались, оставляя во рту неповторимый букет.