Книга Расследования доктора Гидеона Фелла. Преступный замысел (сборник) - Джон Диксон Карр

– О чем вы фитите сны?

Хэдли наконец обрел дар речи.

– Фелл… – сказал он. – Гидеон Фелл…Что, бога ради… – продолжил инспектор, хлопая по столу при каждом слове, – вы здесь устроили? На кой черт вы заявились сюда, наряженный в этот маскарадный костюм? Я думал, вы в Америке. Кто-нибудь видел, как вы вошли?

– Э? Мой торокой трук! – обиженным тоном запротестовал посетитель. – Конетшно, фы меня с кем-то путаете, йа? Я герр доктор Сигизмунд фон Хорнсфоггль…

– Прекратите, – твердо сказал Хэдли.

– Ну ладно. – Сдавшись, посетитель прекратил имитировать немецкий акцент. – Стало быть, вы распознали мою маскировку, не так ли? Один парень в Нью-Йорке сказал мне, что она идеальна. Я поспорил на соверен, что смогу одурачить вас. Ну что, Хэдли, неужели не пожмете мне руку? Я вернулся после трех месяцев пребывания в Америке…

– В конце коридора есть уборная, – неумолимо продолжил старший инспектор. – Ступайте туда и избавьтесь там от этих усов, или, клянусь вам, я запру вас в камере. Вы что, хотели выставить меня дураком в последний месяц моего пребывания в должности?

– Ну ладно, – вздохнул доктор Фелл.

Он вернулся через несколько минут, уже похожий на себя – все с тем же двойным подбородком, бандитскими усами и копной тронутых сединой волос. После того как он тщательно смыл грим, лицо его стало еще более красным, чем обычно. Усмехаясь, он взял в руки трость и посмотрел на Хэдли поверх очков. Головной убор он сменил на свою обычную широкополую шляпу.

– И все же, – заметил Фелл, – я тешу себя тем, что ваших подчиненных мне обвести вокруг пальца удалось. Конечно, понадобится время, чтобы отточить это мастерство. А у меня теперь есть диплом «Школы маскировки» Уильяма Дж. Пинкертона. Они называют это «обучением по почте». Хе-хе-хе. Высылаешь им пять долларов, они отправляют тебе первый урок. И так далее. Хе-хе-хе.

– Вы неисправимый старый шалопут, – сменив гнев на милость, сказал Хэдли. – И все же я чертовски рад вас видеть. Вам понравилось в Америке?

Доктор Фелл выдохнул с явным удовольствием, разглядывая угол потолка, а затем с грохотом обрушил наконечник своей трости на пол.

– «С паршивой овцы», – восторженно процитировал доктор Фелл. – «II a fiappi l’oignon!» «Судью – в утиль, ла-ла-ла-ла!» Я имею в виду, Хэдли, как бы вы перевели на латынь следующую фразу: «Этот деревяха обошел махала, загнав мяч к левой глуме»? Я обдумывал варианты перевода в течение всего путешествия. Как передать понятия «деревяха» и «мяч», я знаю, но как Вергилий справился бы с объяснением того, что такое «махал» и «глума», для меня остается загадкой.

– Что все это значит?

– Похоже, – сказал доктор Фелл, – что это диалект футбольных фанатов в местности, именуемой Бруклин. Мои друзья из издательства отвезли меня туда вместо, слава Господу, встречи литераторов. Вы не представляете, – он задорно улыбнулся, – сколько таких встреч мне удалось пропустить и, что даже лучше, со сколькими литераторами мне посчастливилось не познакомиться. Хе-хе. Позвольте, я покажу вам свои заметки.

Взяв портфель, он достал из него тетрадь с газетными вырезками, а затем с гордым видом положил ее, раскрытую, на стол инспектора.

– Полагаю, некоторые заголовки нуждаются в пояснениях, – продолжил доктор. – Американские газеты называли меня «Гид».

– Гид? – переспросил ошеломленный Хэдли.

– Коротко, звучно и хорошо ложится в заголовок, – объяснил Фелл, явно цитируя кого-то. – Вот, посмотрите на примеры.

Он раскрыл тетрадь на случайной странице. Хэдли прочел заголовок: «Гид судит конкурс красоты в Лонг-Бич». На фотографии под ним был запечатлен доктор Фелл в своем плаще и широкополой шляпе, расплывшийся в довольной улыбке, а вокруг – миловидные девушки, облаченные в едва заметные купальные костюмы. «Гид участвует в торжественном открытии пожарного участка в Бронксе. Он провозглашен почетным брандмейстером», – гласил другой заголовок. Эта статья сопровождалась двумя фотографиями. На первой был изображен доктор Фелл в пожарном шлеме с надписью «брандмейстер», он держал в руках топор таким образом, будто собирался вышибить им кому-то мозги. На другой фотографии он съезжал вниз по блестящему шесту со второго этажа пожарной станции – это была впечатляющая картина. Подпись к ней гласила: «Экскурсия для Гида?» Хэдли был поражен.

– Хотите сказать, вы на самом деле все это делали? – спросил он.

– Конечно. Говорю же вам – я отлично провел время, – самодовольно ответил ему Фелл. – Вот заметка о моей речи перед представителями Законного благотворительного ордена «Горные козлы». Похоже, я неплохо выступил, хотя сам смутно припоминаю. Они сделали меня Почетным Кем-то Там этого ордена, но я не уверен, в чем теперь заключаются мои обязанности, потому что было уже поздно и президент не мог внятно изъясняться. А что? Вы не одобряете?

– Да я бы… – горячо ответил Хэдли, подыскивая подходящую метафору. – Я бы и за тысячу фунтов ничего подобного не стал делать! Уберите тетрадь, не хочу этого видеть. Чем собираетесь заняться теперь?

Доктор Фелл нахмурился.

– Не знаю. Моя супруга гостит у родственников и еще не вернулась. Я говорил с ней по телефону, когда сошел этим утром с корабля. Пока я свободен. Хотя… мне повстречался в Саутгемптоне мой старый друг, полковник Стэндиш. Он совладелец издательства «Стэндиш и Берк», где я публикуюсь, хотя делами там заправляет Берк, а для Стэндиша это лишь финансовое предприятие. А? Вы что-то сказали?

– Нет, ничего, – поспешно ответил Хэдли, хотя глаза его настороженно сверкнули.

Доктор шумно втянул носом воздух.

– Не знаю, что с ним стряслось, Хэдли. Он встречал в порту сына своего друга – приятного молодого человека, между прочим сына епископа Мэпплхэмского. За время морского путешествия мы с ним успели познакомиться, прежде чем его бросили на гауптвахту…

– Бросили на гауптвахту? – Хэдли откинулся на стуле. – Вот как! В чем же было дело? Он тоже обезумел?

Доктор Фелл улыбнулся воспоминаниям и постучал тростью по краю стола Хэдли.

– Фу на вас, Хэдли. Что значит «обезумел»? Вопрос лишь касался определенных деталей… М-м-м… Скажем, нижнего белья леди, в определенном смысле…

– Полагаю, он напал на леди?

– Хэдли, не стоит меня перебивать. Нет, господи, нет, конечно! Он стащил их из ее шкафчика. Затем он и пара его недалеких приятелей подняли их на флагшток. Этот факт обнаружили лишь на следующее утро, когда проходящий мимо корабль телеграфировал капитану поздравления. И это, видите ли, вызвало некоторый переполох. У этого паренька крепкие кулаки, скажу я вам. Прежде чем его удалось скрутить, он свалил первого помощника и двух стюардов и…

– Хватит, – прервал его старший инспектор. – Что вы говорили о Стэндише?

– Ну, мне показалось, что его что-то гнетет. Он пригласил меня погостить у него в Глостершире на уик-энд, мол, у него есть, что мне рассказать. Но странным мне показалось то, как он обходился с юным Донованом – сыном епископа. Он с грустным видом пожал ему руку, сочувственно посмотрел на него и попросил мужаться… Так уж сложилось, что они оба сейчас внизу, в машине Стэндиша, ждут меня. Э? Что это с вами?