Книга Финальный аккорд - Кевин Алан Милн

То были времена, которые помогли вылепить и придать форму моим мечтам. Вплоть до самого колледжа я не стремился достичь конкретной цели, но именно поздние ночные музицирования с дедушкой убедили меня, что мое будущее связано с музыкальным искусством. Хотя мое детство не было идеальным, оно могло бы быть хуже. Я выжил, что важно, но только благодаря дедушке. Поэтому совершенно естественно, что именно дедушке я позвонил, когда прожился до богадельни в Австрии.

– Сколько ты потратил? – спросил он, когда я объяснил свое затруднительное положение. Я стоял в телефонной будке, тратя последнюю карманную мелочь, два доллара в минуту, так что должен был говорить быстро.

– Совсем все, – повторил я. – Мне очень жаль. Ты можешь просто прислать мне достаточное количество денег, чтобы я мог пережить трудное время и не голодать? Скоро, может быть, я смогу что-нибудь придумать. – Когда дедушка неожиданно включил свой задумчивый голос психолога, я понял, что я в беде.

– Я бы прислал, но думаю, что это будет хорошей возможностью для роста. Похоже, впечатления помогли сформировать и меня. Вот мой совет. Воспользуйся Карлом. Она не подведет. – В разговор вмешался автоматизированный женский голос из телефона-автомата: «Noch eine Minute». Осталась одна минута.

– Что это значит?

– Почему бы тебе не играть на гитаре за деньги? Я уверен, что туристы оценят музыку в исполнении опытного уличного музыканта. По крайней мере, именно так и было, когда мы с бабушкой приезжали последний раз.

Я видел неухоженного вида музыкантов, постоянно играющих в различных туристических местах, иногда перед толпой достаточно большого размера, но я всегда считал, что это просто неудачники, пытающиеся выкачать из карманов других людей мелочь на выпивку. И мысль, что я буду сам это делать, абсурдна. Ну, мне еще не пришло в голову, что я неудачник.

– В самом деле? – удивился я.

– Итан, почему люди приезжают в Австрию? Почему ты поехал? Ради музыки! Это сердце классической музыки всего мира. Они хотят слушать музыку повсюду. Я готов биться об заклад, что если люди услышат твою игру, то будут платить. Я бы заплатил.

Dreissig Sekunden – тридцать секунд.

– Серьезно? Даже в такую холодную погоду, ты думаешь, люди будут останавливаться и бросать деньги в шляпу?

– Разве это не стоит того, чтобы пытаться?

– Да, но… А если ты ошибаешься?

– Что, если я прав?

– Это не звучит как очень хороший план. Было бы проще, если бы ты просто прислал мне немного денег, чтобы я мог пережить новогодние праздники.

– Это было бы проще. Но легкий путь не всегда самый лучший путь. Твоя вина, что ты попал в такую неприятность, и я думаю, тебе пойдет на пользу, если ты сам выберешься из нее. Если твое желание остаться в Австрии достаточно сильно, то ты найдешь способ, чтобы это произошло. Если нет, то перезвони мне, и я организую твой перелет обратно в Штаты, за который ты мне сможешь вернуть деньги.

В трубке прозвучали три гудка, и я успел сказать: «прощай, дедушка». Затем он отключился.

На следующий день, после дневных практических занятий с небольшим ансамблем в университете, я притащил Карла на Стефанплатц, высококлассную пешеходную зону, окружающую собор Святого Стефана в центре города. Я видел здесь раньше музыкантов, когда на улице было тепло, и я полагал, что для сольного исполнения это было хорошее место, как и любое другое. Я положил небольшой кусок картона на землю у основания здания, чтобы защитить свою задницу от мусора, потом сел. Не обращая внимания на бабочек в животе, я проверил гитару. Я хотел убедиться, настроен ли Карл по-прежнему должным образом. Потом я открыл и распорками укрепил жесткий футляр прямо перед собой. Это была не шляпа, но для пожертвований в нем было достаточно места. Наконец, когда собралось несколько любопытных, я закрыл глаза и начал играть. Я любил играть на гитаре. Мне всегда это нравилось. Учитывая его возраст, Карл был не самым потрясающим инструментом, чтобы смотреть на него. Древесина серьезно износилась и за десятилетия использования тут и там покрылась трещинами. Но то, что действительно имело значение, так это звук, а в этом Карл был шедевром. Всякий раз, когда я держал гитару – пощипывая струны, зажимая лады и извлекая музыку, – я входил в свой собственный маленький мир, как в частный заповедник в голове. Там, в центре Вены, с незнакомцами, пялящими на тебя глаза и выдыхающими облачка пара в морозном декабрьском воздухе, все было так же. Старая дедушкина гитара звучала хорошо, как и всегда. Ее нейлоновые струны идеально подходили для классических произведений, которые я выбрал для исполнения. Я начал с «Клер де Лун» – куска из произведения Клода Дебюсси, который разучил еще в шестнадцать лет. Я знал его взад и вперед. Когда я закончил, то поднял глаза, чтобы посмотреть на реакцию толпы. Только… толпы не было. В футляре денег тоже не было. Единственным человеком, который не ушел, был парень двадцати с небольшим лет. Его руки были засунуты в карманы так глубоко, как это только возможно было сделать, и на нем был толстый, ручной вязки шарф, обернутый вокруг шеи.

– Это был отшень корошо, – сказал он с тяжелым австрийским акцентом. – Вы американер, да?

– Как вы догадались? – спросил я, а незнакомец пожал плечами.

– Вы похожи на американца. Могу ли я предложить adwice? Вы знаете, песни более… фамилиа?

– Фамилиа? Известные? – предложил я.

– Ja. Und быстрее. С большей энергией.

– Энергией?

– Энергией.

– Хм… ну да. – Я мысленно пробежался по списку песен, которые приготовил, но все они были такими же вялыми, как и та, что я только что исполнил. Они были достаточно сложными, но им не хватало скорости и интриги, которая, вероятно, имелась в виду под словом «энергия». Тогда мой ум приземлился на одном из самых ранних неоклассических произведений, известных мне.

– Понял, – сказал я. – «Богемская рапсодия» в исполнении группы «Queen». – Он улыбнулся и одобрительно кивнул.

– Это должно сработать.

Я подул на руки, чтобы согреть пальцы, и начал играть песню. Сначала она звучала медленно, но чисто и свежо, с достаточным количеством нот, чтобы сделать ее интересной. На этот раз я не закрывал глаз, чтобы лучше оценить реакцию прохожих. Конечно, когда они слышали знакомый мотив, то останавливались послушать. И когда мелодия пробилась и ритм вырвался наружу, когда с моих пальцев стали слетать ноты как огненные стрелы, толпа зевак начала увеличиваться. И увеличиваться. Некоторые закрыли глаза, чтобы сосредоточиться на звуке. Другие припечатались взглядом к моим рукам, очевидно, находясь под впечатлением от той скорости, с которой я перебирал пальцами по грифу гитары. Некоторые одними губами произносили слова. Человек, который предложил свой «adwice», в такт музыке покачивал головой; он отступил на несколько шагов назад, чтобы убедиться, что никого не отвлекает от шоу. Перед тем как песня закончилась, по крайней мере пять человек шагнули вперед и бросили деньги в футляр. Когда прозвучала последняя нота, еще три человека выстроились, чтобы вознаградить мои усилия. Я поблагодарил всех учтивым поклоном и улыбкой.