Книга Красный понедельник - Инна Тронина

Сдержанный и суровый в отношениях с людьми, Роман откровенно баловал красавицу-жену; старался при каждом удобном случае показать ей свою любовь. И чаще всего делал это посредством дорогих и супердорогих презентов. Сыпать комплиментами он не хотел, считая, что они вовсе ничего не стоят, если не подкреплены материально. Телячьи нежности и пустой трёп Шибаев называл уделом голодранцев, которым больше нечего предложить предмету страсти.

Глядя на весело смеющуюся Каролину, Шибаев добрел, уверял себя в том, что приносит супруге не только горе и тревоги. Надо же, никогда не скажешь, что этой вечно юной женщине уже сорок два, и она родила трёх сыновей!..

Каролина не только коллекционировала старинные драгоценности. Сейчас на её тонких пальцах сверкали два массивных перстня, а шею украшало тончайшее бриллиантовое колье.

– Влад дома?

Роман снял плащ, двубортный пиджак, заодно скинул и галстук. Каролина приняла всё это, улыбаясь и смаргивая с длинных густых ресниц набежавшие слёзы.

– А как же! Мы оба тебя ждём. Давай скорее в ванную, а потом – за стол! – торопила Каролина. – Или ты хочешь принять душ с дороги? Я уже и халат приготовила, и полотенце…

– Нет, душ попозже. А мне бы чашку кофе. Кстати, если Влад дома, почему он меня не встречает? – слегка уязвлённый Шибаев отстегнул запонки и закатал рукава. – Я ему, между прочим, тоже подарки привёз. «Битлов» его любимых, прямо из Лондона, эксклюзивный диск. У нас таких не выпускали. И другие записи, которые он просил. У него в гимназии всё нормально? Не жаловался?

– В гимназии – нормально, – медленно ответила Каролина.

Она кусала губы, раздумывая, стоит ли «грузить» и без того усталого мужа проблемами младшего сына. Но, в то же время, она знала, что хозяин желает знать всё и обо всех в этом доме.

– Наверное, он опять по «мобиле» с Эрикой болтает. Совсем голову потерял! Первая любовь, сам понимаешь. Я препятствовать не могу. Дети в таком возрасте частенько забывают о родителях, особенно когда общаются с кумиром. А Эрика – девочка неординарная, и я ещё не решила, как к ней относиться. С одной стороны, лучшей невесты Владику не найти. А с другой – что-то в Эрике меня настораживает, даже пугает. Может быть, виновата репутация её матери…

– Значит, сделаем так!

Хозяин даже дома говорил властно, отрывисто, будто отдавал приказы, не подлежащие обсуждению.

– Обедать будем через час, а пока я немного освежусь. Кофе мне свари, любимый. И позови Влада в кабинет. Надо его приучать хотя бы соблюдать приличия, а то потом поздно будет. – И, заметив, что Каролина встревожилась, добавил: – Ничего страшного. Мужской разговор, как положено.

– Конечно, папулечка, я мешать не стану. Сейчас всё сделаю.

Каролина ещё раз чмокнула мужа в щёку и упорхнула на кухню. Любимый кофе «Эспрессо» она варила в джезве из только что смолотых, а перед тем обжаренных до черноты зёрен. Роман предпочитал сорт «Эспрессо Голд», горький и крепкий, приготовленный из смеси «Арабики» и «Робусты». После этого он мог, пообедав, работать ночь напролёт, а утром, ещё раз приняв душ, сразу же ехать в фирму.

Но на сегодняшнюю ночь Шибаев не планировал никаких мероприятий. С документами, скопившимися за время его отсутствия, он решил разобраться позднее. Наскоро умывшись в просторной ванной комнате с пальмами, зеркальным панно на стене и вместительной угловой «джакузи», он прошёл в кабинет и сел за стол. Всем своим видом Роман давал сыну понять, что разговор будет нелёгкий.

Влад уже ждал его, ссутулившись на кожаном диване под огромным портретом главы семьи. Шибаева написал очень модный и дорогой художник; заказчик остался доволен и повесил портрет в кабинете, отмахнувшись от протестов Каролины. Все, кто приходил по делам или заезжал в гости, от души восхищались великолепной работой и заявляли, что никто не сумел бы лучше передать характер Романа, схватить его суть, проникнуть в душу, выписать черты лица. И даже самый лучший фотоаппарат не смог бы составить конкуренцию гениальному мастеру.

Кофе уже дымился в чашке полупрозрачного фарфора. В ансамбле с блюдцем чашка напоминала позолоченную кувшинку, плавающую по тёмной глади письменного стола. Но за качество полировки Шибаев был спокоен – Каролина всегда подкладывала под блюдце крохотную салфетку, которая не портила общий вид. Именно для этой цели Каролина связала крючком несколько штук.

Отец с сыном обменялись рукопожатиями, и каждый сел на своё место.

– Здравствуй, пап!

Влад говорил с хрипотцой. Он то срывался на фальцет, то брал низкие ноты. Шибаев, в который раз, подумал, что сын унаследовал его глубокий баритон, но пока придётся потерпеть.

– Как съездил?

– Нормально, сынок. Возьми потом в кейсе свои «компакты».

Роман помешал ложечкой в чашке, хотя сахар Каролина туда не положила. Аромат и вкус кофе должны были сохраняться первозданными, доставлять удовольствие сами по себе.

– Что же ты не вышел сразу? Матери звать тебя пришлось…

– Эрика позвонила. И я не услышал, как ты вошёл. Извини.

Влад застеснялся. И всегда бледное его лицо пошло пятнами. Очки запотели, и прядь блестящих каштановых волос упала на лоб. Кисти рук Влад зажал между острыми коленями, обтянутыми потёртыми джинсами. Несмотря на богатство отца, Влад Шибаев одевался просто, даже небрежно. И сейчас из расстёгнутого ворота серой рубашки торчала длинная шея, обмотанная какими-то цепочками и верёвочками.

Роман между делом подумал, что в одном из медальонов сын хранит портрет Эрики Ходза. А вообще-то, если бы не сильная близорукость, Влад был бы красивым парнем. У него правильные черты лица, матовая, чистая, несмотря на критический возраст, кожа. Большие, с тяжёлыми веками, глаза цвета вот этого самого кофе – как у Каролины. Пухлые губы, длинные ресницы, высокий лоб… Ничего во Владиславе не изменилось, и в то же время Роман видел – сын стал совершенно другим. Ах, да – влюбился!

– Извиняю, – бросил Шибаев, хмурясь и думая о том, как помощью немногих слов объяснить сыну суть непростого дела.

Чувства Влада его нисколько не волновали, Все в этом доме должны были подчиняться воле хозяина. Роман знал одно – жена и оба сына всецело зависят от него. Любая перемена, произошедшая в жизни Романа Шибаева, сразу же отразится на благополучии семьи, которую сейчас спасает от невзгод мощная стена.

Дай она трещину, получи пробоину, обрушься – и для Каролины, Яна, Влада настанут плохие времена. И вот для того, что не огорчать отца, не выбивать его из рабочего состояния, не отвлекать на всякую чепуху, Влад обязан выполнить самый жестокий приказ.

– Я как раз хочу поговорить с тобой об этой твоей «ватрушке», то есть о подружке или как она там у вас называется. Гёрл-френд, что ли?

– Эрика – не «ватрушка» и не гёрл-френд. Мы друзья, – поправил отца Влад, и Роман увидел, как он напрягся.

Парень сидел неподвижно, а Роману почему-то казалось, что он бегает по кабинету, спотыкается, мечется из угла в угол. Руки сына ещё сильнее сжались на коленях, и губы задрожали.