Книга Московские истории - Нильс Хаген

Так случилось и с нашей Прозерпиной. В нее поверили, и скромная делопроизводительница, пожилая женщина с пучком седых волос, превратилась в самую настоящую колдунью. Ну, или волшебницу – разница тут, на мой взгляд, не больше, чем между шпионом и разведчиком.

У нас в банке авторитет Людмилы Петровны как предсказательницы вырос до небес после того, как она предрекла крах на Шанхайской бирже. Я слышал, что заказы на составление гороскопов ей присылали из Германии и Люксембурга, а на сеансы общения с духами почивших родственников приезжали люди из Канады и Франции. Словом, Людмила Петровна была нарасхват. Иногда, глядя в ее умные, чуть лукавые глаза за стеклами больших круглых очков, я думал, что она – хитрая аферистка, но все же склонялся к мысли, что она и сама верит во всю эту астрологическо-эзотерическую чепуху.

Мое предложение поговорить с Аритой на тему «духовного воспитания» нашего будущего малыша Людмила Петровна встретила с энтузиазмом.

– Нильс, уважаемый, вы даже сами не знаете, как вам повезло! Видимо, все было предопределено на небесах, и астральные нити судьбы привели вас ко мне! – улыбаясь, сказала она. – Буквально завтра у меня начинается цикл сеансов для беременных пар по гармонизации отношений между родителями, будущими детьми и макрокосмом. И как раз – вы представляете? – есть два свободных места! Это провидение их для вас держало!

– Почему два? – оторопело спросил я. – Почему «для нас»?

– Сеансы предназначены для семей, – объяснила Прозерпина, поправив платиновую прядь. – Это же очевидно: гармонизация работает только при наличии астральных полюсов инь и ян. Понимаете?

Я вежливо кивнул. А что еще оставалось делать?

* * *

На сеанс мы прибыли с опозданием – Арита трижды наносила и смывала косметику, прежде чем мне удалось убедить ее, что «вот так – отлично!». Народу в небольшом, но хорошо проветриваемом помещении школьного класса, арендованного в воскресный день нашей Прозерпиной, было достаточно много – человек пятнадцать. Точнее – шестнадцать, поскольку все утки и впрямь были парами. От количества хомо беременнус у меня буквально зарябило в глазах, а тут еще сразу со всех сторон началось:

– Ой, мне здесь дует, Женя, давай пересядем вон туда!

– Милая, но там занято.

– Тогда давай уйдем. Я хочу пончик!

– Саша, мне душно! Тут определенно нечем дышать! Давай сядем к окну, там форточка открыта.

– Киска, ну там же занято.

– Все, я хочу на улицу. Пойдем!

Две вставшие пары столкнулись в проходе, и Женя с Сашей быстро сообразили, что нужно просто направить своих хомо беременнус на освободившиеся места – все же сеанс стоил довольно приличных денег, и выбрасывать их на ветер явно никому не хотелось. Мне показалось, что похожего на Пирса Броснана Женю я где-то видел, но тут его жена – высокая крашеная блондинка с накачанными силиконом губами – опять начала капризничать. Теперь ей необходимо было «сожрать какую-нибудь дрянь типа чипсов», и я переключил свое внимание на нее.

Арита, к ее чести и моему спокойствию, вела себя тихо. Она только вертела головой и поблескивала глазками, как мышка, впервые оказавшаяся внутри буфета, наполненного всевозможными вкусностями.

Людмила Петровна, Прозерпина, явилась с десятиминутным опозданием, на что Женина жена с силиконовыми губами не преминула обратить внимание:

– Могли бы и предупредить, что опаздываете. В двадцатом веке же живем.

В гробовой тишине раздался одинокий смешок Ариты.

– В двадцать первом, – машинально поправил я.

– Мужчина-а, – девушка повернулась в нашу сторону, – жену свою учите, ага? А я лучше знаю, в каком я веке живу.

Я покосился на Женю – он сидел с каменным лицом тибетского монаха, глядя прямо перед собой.

– Ну, друзья, раз мы все тут уже собрались, то давайте начнем! – жизнерадостно объявила Прозерпина. – Нас ждут неизведанные пути, сокровенные знания и великие открытия. Обещаю вам, что в финале нашего сеанса вы познаете радость приобщения к великой тайне мироздания и сумеете намного лучше познать этот мир. Ведь как писала Елена Петровна: «Нынешняя земная жизнь есть падение и наказание. Душа обитает в гробу, который мы называем телом. Жизнь, таким образом, скорее является сном, чем действительностью. Подобно пленникам в подземной пещере, наши спины повернуты к свету, и мы воспринимаем только тени предметов и думаем, что это реальности. Но эти тени, если мы не абсолютно отдались во власть чувственной натуре, пробуждают в нас смутные воспоминания о том высшем мире, в котором мы когда-то обитали. Заключенный дух имеет некоторые неясные и затемненные воспоминания о своем состоянии блаженства до начала цикла рождений, а также некоторое томление по возврату туда». Вот я и помогу вам проникнуть туда, где ваши души обитали до рождения и где сейчас порхают души ваших прекрасных чад, спящих в животиках своих удивительных мам…

– А кто это – Елена Петровна? – громко спросила жена Жени.

– Начальник департамента образования Пресненской управы, – вдруг и весьма остроумно, на мой взгляд, ответила Арита.

Прозерпина пропустила реплику моей благоверной мимо ушей и всплеснула руками:

– Ну как же! Елена Петровна Блаватская – это самый большой авторитет, можно сказать, гуру во всем, что касается тонких миров. Она оставила большое наследие и сто с лишним лет назад ушла в астрал…

– Поняла, – перебила ее жена Жени. – Уж лучше бы она оказалась начальником департамента…

– Господа, дамы, давайте уже начинать! – пробасил с задней парты Саша, его активно поддержали со всех сторон, и сеанс наконец-то покатился по тем рельсам, что проложила для него Людмила Петровна.

Сказать откровенно, я вовсе не вникал в то, о чем рассказывала ведущая, только в нужный момент закрывал глаза и, выпуская воздух из диафрагмы, громко говорил:

– Ом-м-м! – и вместе со всеми поднимал руки, шевеля пальцами, «чтобы космическая энергия Великого Абсолюта лучше растекалась по чакрам».

Я наслаждался покоем. Пока Арита была занята, что-то увлеченно конспектируя в тетради, я просто отдыхал – телом, мозгом, а главное, нервами. До сего дня мне даже и в голову не приходило, что на свете вообще существует подобный вид отдыха. Не знаю, что там извлекли для себя полезного хомо беременнусы из болтовни Прозерпины, но, когда спустя полтора часа мы выходили из класса, пропуская дам вперед, из-за чего образовался затор – жене Жени крайне необходимо было оказаться первой, а как же иначе! – я чувствовал себя как после сауны с массажем.

С Женей мы оказались рядом, пропустив всех. Он посмотрел на меня сбоку и улыбнулся. Я даже внутренне вздрогнул: здоровый, почти с меня ростом, накачанный, брутальный мужчина, мужик, как говорят в России, с бульдозерной челюстью и свернутым носом, с какой стати он скалит мне зубы? Мало ли что у них там, в семье, происходит? Судя по животу, его благоверная на тех же сроках, что и Арита.