Книга Невидимое видим, неслышимое слышим - Сергей Зверев

– Ну, это мог быть ступор и естественного происхождения, – возразила доктор Бернетт, – тем более что пилотировал самолет молодой лейтенант.

– Мог, – согласился Пауэл, – но факт остается фактом. Тем более что НЛО сопровождал самолет на всем протяжении его падения до земли и только потом скрылся.

– Знаете, что меня больше всего смущает в этих афганских случаях? – неожиданно сказала доктор Бернетт, меняя тему. – То, что зафиксирован случай смерти одного из людей. Я имею в виду случай, когда одного из зомбированных пытались схватить. Ведь практически все, кто утверждал, что были в свое время похищены инопланетянами и изучались ими, в дальнейшем покончили жизнь самоубийством. Что это – психический срыв с последующим суицидом? А может быть, программа?

– Цель? – сразу насторожился Дорст, услышав предположение своего главного медицинского эксперта.

– Ну, не знаю. Например, скрыть от людей подробности того, что делали с похищенными.

– Почему же их просто не уничтожить?

– Уничтожить? – задумчиво повторила доктор Бернетт. – Нет, думаю, не это было целью. Например, такое предположение. Инопланетян не особенно беспокоит то, что мы узнаем о похищении и изучении ими землян. То, что похищенные могут рассказать, никакого вреда пришельцам не принесет. Но, возможно, есть такие воспоминания, которые не должны стать достоянием человечества. И когда человек начинает это вспоминать, то поступает закодированная и введенная в мозг команда на самоуничтожение.

– Но в этом случае вскрытие показало бы наличие определенных выработанных организмом человека химических веществ…

– Не факт, – покачала головой доктор Бернетт, – мог пройти сигнал из мозга на простую остановку сердца. Теоретически. Не совсем подтвержденные факты существуют и без инопланетян. Это как-то заложено в способности нашего организма. Так что если это даже и не инопланетяне, то все равно нужно бить в набат, мистер Дорст. Это серьезный прорыв в нанотехнологиях.

– Пожалуй, – согласился мистер Дорст. – Смущает и географический аспект этого явления. Если я не ошибаюсь, то около тридцати трех процентов инопланетных баз на Земле предположительно находятся в Северной и Южной Америке, около двадцати девяти процентов – на территории России. Остальные приходятся на Мировой океан и труднодоступные участки суши. Зафиксированное явление слишком тяготеет к земным делам. Например, к штаб-квартире Аль-Каиды в Афганистане.

– Это легко проверить, – неожиданно заявила доктор Бернетт. – Трудно найти подпольный цех по производству взрывных устройств. Он может находиться где угодно. А такой центр, если он имеет земное про исхождение, должен прикрываться существующим медицинским учреждением, причем не третьеразрядным. Для таких исследований и опытов нужно очень серьезное оборудование и кадры. Так что я готова, шеф.

– В таком контексте вы, наверное, правы, доктор Бернетт, – согласился Дорст. – Вам и карты в руки. Вы лучше всего разберетесь на месте.

– Мне будет нужно очень хорошее прикрытие, шеф. Нужен доступ, нужна помощь командования нашего военного контингента, нужны, если уж на то пошло, эксгумация тела и результаты патологоанатомического исследования.

– Безусловно, Кэролайн, безусловно. Я думаю, что придется отправить с вами и пару помощников.

– Тогда Алана и Роберта.

К семи часам вечера жара перестала быть такой удушливой. Помимо среднеазиатского винограда, дынь и других неизменных даров Юга, без которых не обходилось ни одно застолье, глаз русского человека радовали помидоры и соленые огурчики. Шадрин не поленился специально притащить их из Москвы.

Столы были расставлены в тени около арыка. Здесь же дымил мангал, источая дурманящие запахи настоящего шашлычка. Даже в пятницу вечером офицеры не стали переодеваться в гражданское: слишком непредсказуема была граница. Кто-то сидел в футболке, а кто-то и совсем без нее. Учитывая, что пикник был чисто мужским, практически мальчишник.

Подполковничьи звездочки были уже обмыты, новенькие погоны, которые начальник строевой части Гапшин привез из отряда, красовались на самом видном месте. Крепкий, коренастый Шадрин сидел во главе стола. Щеки его румянились от удовольствия и выпитого. Гапшин опять взял слово.

– Позвольте мне как представителю вышестоящего штаба снова провозгласить тост. Я хочу предложить выпить за вас, ребята. Вы тут находитесь на самой первой линии, вы, как обнаженный нерв, реагируете на все. Со стороны может показаться, что мы занимаемся благотворительностью, помогая закрывать границу дружественного государства. Но мы с вами, а уж тем более вы, закрываете нашу Родину. Смотрю я на вас, молодых офицеров и не очень молодых, и удивляюсь. Ни дома, ни семьи, а если есть, то… – подполковник только махнул рукой. – Не все это выдержат, не все это поймут, не каждый к этому готов. А вот те, кто здесь остался – это и есть костяк нашего пограничного братства.

Подполковник выпил сегодня уже многовато. Мысли его явно путались, хотя внешне он держался вполне прилично. Гапшина можно было понять. Через его руки проходили все документы, касавшиеся погибших, искалеченных. Он больше всех имел представление о той цене, которую приходилось платить за этот кордон на пути террористов и наркотрафика.

Офицеры дружно поддержали тост, понимая, что изрядно выпивший Гапшин так и не сможет закончить свою мысль. По мере того, как под столом добавлялись пустые бутылки, веселье становилось все более шумным. Подполковник Гапшин повернулся к Шадрину и положил руку на его локоть.

– Слушай, Андрей Васильевич, – заговорил он с извиняющейся улыбкой, – я, конечно, не совсем в том состоянии, чтобы вести серьезные разговоры, но дело есть дело.

– Что-то случилось? – настороженно спросил Шадрин.

– Нет, что ты, – попытался возразить подполковник и, слишком энергично взмахнув рукой, опрокинул бокал с соком. – Вот черт! Совсем меня развезло. Но не важно. Я вот о чем тебя хотел предупредить, чтобы дать тебе время подумать. В отряде решается вопрос о твоем переводе с заставы.

– Куда? В отряд? Кто-то считает, что я перестал справляться?

Шадрин так, конечно, не думал. Его вопрос был в определенной степени кокетством, но сама мысль об уходе с заставы, даже на повышение, ему не понравилась.

– Ну-у! – негодующе воскликнул Гапшин. – У тебя учиться и учиться тому, как надо справляться. Тебя два месяца не было, а на заставе полный порядок! Ты хороший командир, Андрей Васильевич, и тебе скоро предложат передать заставу и перейти на повышение в отряд. Туда, где до зарезу нужен твой опыт. Согласись, что пора перестать быть альтруистом и подумать все-таки о карьере и чинах. Где это видано, чтобы подполковники командовали заставами? А подполковника тебе, я так понимаю, присвоили не за командование заставой, а за что-то большее. Я, правда, не знаю подробностей, но думаю, что это твоя удачная командировка по вызову из Москвы.

– Как-то это все, – Шадрин покрутил пальцами, подбирая слова, – не столько неожиданно, сколько… как бы это сказать? Предлагали мне перейти в отряд уже не раз. Понимаешь, сросся я с ней, что ли. Уйти – это как по живому отрезать. Дом это мой и семья. Может быть, старею, сентиментальным стал. Но наверное, нужно соглашаться, ты прав. Если не соглашусь сейчас, то закисну, перестану развиваться, расти внутренне. Все-таки здесь статика, а человек должен ощущать динамику, к чему-то стремиться.