Книга Сибирские полки на германском фронте в годы Первой Мировой войны - Александр Крылов

В декабре начались очередные беспорядки, которые вылились в вооруженное восстание в начале января 1906 г. Во время этих событий полк потерял подполковника Сурменева[20]. 2 января 1906 г. он получил назначение на должность комендантского штаб-офицера и исполняющего обязанности коменданта Владивостока. На этом посту он пробыл всего 10 дней. «Выбор на эту должность объясняется расположением к нему офицеров, уважение коих Сурменев приобрел своим тактом и прямолинейным, строгим отношением к долгу».

9 января матросы захватили склад с оружием, которое быстро разошлось по городу. На митинге 10 января у цирка Боровикса на улице Первой Морской были заявлены требования об освобождении политических преступников из нижних чинов и разрешение на проведение митингов. К коменданту крепости Селиванову были посланы депутаты, но они не были им приняты и получили решительный отказ. «Мятежники, подстрекаемые известной государственной преступницей Волькенштейн, повалили толпой к квартире коменданта, но были встречены пулеметным огнем и разбежались, бросив своих убитых». Была убита и Л.А. Волькенштейн.

Весь день 10 января Сурменев провел на крепостной гауптвахте, куда ожидали прихода мятежников для освобождения арестованных политических преступников и главных агитаторов. На следующий день 11 января к гауптвахте пошла толпа из артиллерийских частей и 32-го Восточно-Сибирского стрелкового полка и стала требовать освобождения арестантов. Караул гауптвахты, состоявший из чинов 32-го полка склонялся на сторону бунтовщиков. Сурменев попытался уговорить мятежников, но толпа кричала и наступала, тогда он вытащил револьвер и крикнул «вы проберетесь только через мой труп». Раздались выстрелы и Сурменев, сраженный двумя пулями в живот, упал на пороге здания. Толпа ворвалась и освободила арестантов. Отнесенный в крепостной госпиталь Сурменев в страшных мучениях скончался на следующий день.

На несколько дней город практически перешел в руки восставших, образовалась так называемая «Владивостокская республика». Восстание было подавлено 26 января после ввода в город крупных воинских соединений.

Несмотря на беспорядки 18 января прошло отпевание Сурменева в Кафедральном соборе, а погребение состоялось на военном кладбище Владивостока с воинскими почестями, отданными покойному 29-м ВосточноСибирским стрелковым полком.

Сослуживцы подполковника Сурменева поставили в караульном помещении икону Святого Владимира, под которой была прикреплена мраморная доска с описанием гибели Сурменева. 12 января 1908 г. в церкви Финляндского полка была установлена мраморная доска с таким же описанием гибели Сурменева, служившего ранее в Финляндском полку[21].

В Енисейской губернии (1906–1914)

Летом 1906 г. полки 8-й дивизии сменили дислокацию. Новым местом прописки для стрелков стала Енисейская губерния. 29-й Восточно-Сибирский стрелковый полк был направлен в Ачинск, 30-й и 31-й в Красноярск, 32-й в Канск.

В июле полк двинулся по железной дороге, через Манчжурию, в Енисейскую губернию. В Ачинске беспрецедентными темпами началось строительство военной инфраструктуры – к 1911 г. город считался одним из главнейших гарнизонов в Сибири. Строительство казармы для полка со всеми штабными, хозяйственными постройками и офицерскими квартирами обошлись в 1 963 533 руб. В том числе жилые офицерские помещения – 638 020 руб., солдатские – 1 063 864 руб., хозяйственные – 172 462 руб., приобретение земельного участка – 25 153 руб., ограждение участка и мостики через канаву – 5600 руб., казарменные принадлежности – 52 264 руб., устройство водоснабжения – 6190 руб.[22]Отсюда, из Ачинска, из этих казарм, полк отправился в 1914 году на новую войну.

Перевод полка из Владивостока, ставшего очагом революционных настроений, в Ачинск не означал, что антиправительственные настроения, которые проявились зимой 1906 г., исчезли полностью. Уже на новом месте дислокации произошел ряд конфликтов. 7 августа 1906 г. пьяный стрелок М.А. Рябоконь ругался площадной бранью, а в ответ на замечания заявил штабс-капитану К.А. Лысковичу[23], что «теперь прошло ваше офицерское время». Когда офицер попытался задержать Рябоконя, вмешался стрелок Г.А. Рачек, оттолкнувший Лысковича. Военным гарнизонным судом Рябоконь был приговорен к 12 годам каторги, Рачек к 15 годам[24].

Еще один громкий инцидент случился 14 апреля 1907 г. Стрелок Кирилл Никитин назвал жандармского унтер-офицера Стручкова «опричником Николая II», за что был арестован штабс-капитаном И.П. Лукиным (полковой квартирмейстер). Посаженного в карцер Никитина пришла отбивать группа стрелков, закидавшая камнями и поленьями жандармского ефрейтора. Лишь вмешательство командира 2-й роты штабс-капитана Н.И. Янченко завершило беспорядки[25].

Через временный военный суд в Ачинске прошло довольно большое количество дел связанных с оскорблениями представителей власти. Например, дело стрелка Карпа Усенкова об оскорблении императора[26]или дело стрелка Батыргарея Султангарея об оскорблении унтер-офицера[27]. Были распространены и криминальные дела, а также дела о самострелах. Так, был приговорен к каторге стрелок Абу-бакир Ахметш за умышленное нанесение себе раны с целью увольнения с военной службы[28].

Одно из самых интересных дел Ачинского временного военного суда – процесс над стрелком Андреем Вагайцевым, об оскорблении поручика Неймана в 1908–1909 гг. Вагайцев в качестве прислуги состоял при Неймане, откомандированном из полка для исполнения обязанностей заведующего пересыльной частью при управлении Ачинского уездного воинского начальника. Поручик избил стрелка за то, что тот грубо с ним разговаривал, а в ответ на угрозу зарубить ответил: «Руби, руби, я не боюсь». По словам стрелка, он болел и пытался отпроситься в лазарет, ничего дерзкого не говорил. Нейман считал иначе и цитировал слова Вагайцева в день конфликта: «Голова болит… я ложусь спать очень поздно, встаю рано. Посмотрите на мои руки – они как у рабочего. Я сегодня даже еще ничего не ел. Все вам работать и работать, и за это даже хорошо не поешь. Я не скотина».