Книга Команданте Чавес. Его боялась Америка - Виктор Чернов

Франсуа Олланд отделался дежурными фразами о том, что Уго Чавес «продемонстрировал неуклонную волю» и что народ Венесуэлы «сможет преодолеть это испытание, сохранив демократию и гражданский мир».

Вовсе прохладно отнесся к смерти своего врага Барак Обама, лишь отметив сам факт ухода венесуэльского президента из жизни, и, как и Олланд, пообещав «продвигать» «демократические принципы» и «права человека» в Венесуэле. А, как все мы теперь знаем, на эзоповом языке новых международных отношений это можно расценивать чуть ли не как обещание ковровых бомбардировок – пример Ливии и Сирии у нас перед глазами. То, что такое развитие событий вполне возможно, свидетельствует реакция других американских политиков, не связанных политическим этикетом так сильно, как президент США. Отто Райх, бывший посол США в Венесуэле с недипломатической прямотой заявил, что «США окажутся в куда лучшей ситуации сейчас в Латинской Америке в отсутствие господина Чавеса у власти», а председатель комитета палаты представителей США по международным делам республиканец Эд Ройс, позабыв известную латинскую поговорку «de mortuis aut bene, aut nihil»[1], не скрывал своей радости: «Уго Чавес был тираном, который вынудил народ Венесуэлы жить в страхе. Его смерть – это удар по антиамериканскому альянсу левацких лидеров в Южной Америке. Избавиться от диктатора – хорошо».

Зато руководители некоторых других стран были вне себя от горя и ярости.

Президент Ирана Махмуд Ахмадинеджад фактически обвинил в смерти Чавеса США и приравнял его к Махди[2]: «Он в итоге скончался от подозрительной болезни. Он отдал свою жизнь тому, чтобы поднять страну, и освободить ее людей. У меня нет никаких сомнений, что он вернется так же, как и благочестивый Иисус, как совершенный человек».

Такой взгляд на Чавеса, видимо, вполне согласуется с тем, как президент Венесуэлы – католик и социалист в одном лице – воспринимал свою политическую и социальную миссию, стоит только вспомнить, что выступая с трибуны ООН после Джорджа Буша-младшего, Чавес сказал: «Дьявол в этом доме. Дьявол, сам дьявол, прямо в этом доме. И дьявол приходил сюда вчера, приходил вчера сюда, прямо сюда (тут Чавес перекрестился). И сегодня здесь все еще пахнет серой. Вчера, дамы и господа, с этой трибуны президент США, джентльмен, которого я называю дьяволом, говорил так, как будто он владеет миром. На самом деле как будто он владелец всего мира».

Впрочем, и сам Ахмадинеджад считал, что в американского президента «вселился сатана».

Уго Чавес и Президент Ирана Махмуд Ахмадинеджад (Каракас, 2012 г.)

Еще более болезненно восприняли смерть Уго Чавеса руководители южноамериканских государств. Даже президент Колумбии, которая была одно время на грани войны с Венесуэлой, признал, что уход из жизни венесуэльского лидера «великая потеря для Венесуэлы, для региона, для Колумбии» и для него лично.

Что уж говорить о других политиках этого региона!

Руководитель Бразилии Дилма Русефф назвал Чавеса «великим лидером», а его уход из жизни – «невосполнимой потерей» и добавил: «Президент Чавес оставил пустоту в наших сердцах, в истории и во всей борьбе Латинской Америке… поскольку прежде всего он был другом Бразилии, другом бразильского народа».

Уго Чавес и Президент Беларуси Александр Лукашенко

Уругвайский лидер Хосе Мухика вторил Русеффу: «Это был предсказуемый исход, но удивление и боль велики, потому что мы потеряли друга. Тебя всегда печалит смерть, но когда ты говоришь о ком-то, кто боролся с тобой бок о бок, о ком-то, кого, я помню, я как-то назвал самым великодушным из лидеров, которых я когда-либо встречал, боль приобретает совсем другое измерение».

Президент Эквадора и верный союзник Чавеса Рафаэль Корреа добавил: «Уго останется живым, он будет освещать и указывать путь. Он будет вдохновлять необратимые революции во имя суверенитета, достоинства, настоящей свободы, справедливости, радости, счастья… Он умер ради более справедливого мира, более человечного – и поэтому его нельзя считать мертвым». Вице-президент Аргентины Амадо Буду воскликнул: «Один из лучших из нас покинул нас. Ты всегда будешь вместе с нами, команданте!»

А президент Боливии Эво Моралес был немногословен.

«Мы страдаем», – сказал он.

Десятки тысяч людей пришли проститься со своим команданте, который посмертно был награжден копией шпаги Симона Боливара – фактически, высшей наградой Венесуэлы. Куба прощалась со своим другом и союзником залпами артиллерийского салюта, Эквадор и Беларусь объявили трехдневный траур, во многих странах прошла минута молчания в связи с «безвременной кончиной президента Венесуэлы».

Делегации почти из 60 стран (среди них – руководители 32 государств), прибыли на траурную церемонию в Каракас. В почетном карауле стояли президент Беларуси Александр Лукашенко с сыном, глава Ирана Махмуд Ахмадинеджад, президент Эквадора Рафаэль Корреа, боливийский лидер Эво Моралес, глава Кубы Рауль Кастро.

Первоначально даже предполагалось забальзамировать тело Уго Чавеса и поместить под стеклянный колпак в Музее революции, превратив со временем музей в мавзолей. Так что Чавес встал бы в один ряд уже с Лениным, Хо Ши Мином и Мао Цзэдуном.

Может быть, последним местом упокоения венесуэльского лидера станет другое здание – белоснежный мавзолей в форме паруса, который Уго Чавес построил при жизни, чтобы перенести туда останки национального героя Венесуэлы Симона Боливара, страстным поклонником которого Чавес был всю свою жизнь. Именно Чавес, придя к власти, добился того, что страна стала официально называться Боливарианской Республикой.

Президент Венесуэлы Уго Чавес и ливийский лидер Муаммар Каддафи