Книга Нас воспитала война - Александр Тамоников

— Действительно повезло.

— Вот и я о том же.

— И что же сержант?

— А что сержант? Пилил лом. До самого лета пилил. Все полотна с кафедр перетаскал. Накачался на правую руку похлеще культуриста иного. Но распилил.

— Да. Круто.

— Круто потом было. Мы половинки лома водрузили на тот же пожарный щит. Крест-накрест, как кости на эмблеме. Вместо черепа ведро приспособили. Представляешь, как щит выглядел?

— Представляю. — Володя улыбнулся.

— А на следующее утро построение. Ротный как-то сразу не заметил художества, а потом поздно было. Стоим мы строем, в две шеренги, а из-за угла казармы свита вываливает. Генерал в окружении своих замов. Начальник училища был большой любитель проверять ящики с песком. Окурки искал. Найдет «бычок» — кранты, рота без увольнения на неделю. И тут подходит он к пожарному щиту. Мы, как положено, по стойке «смирно» стоим, ротный к генералу метнулся. А тот ящик с песком открыл, поднял глаза и… замер. Увидел распиленный лом. Фуражку на затылок сдвинул и к строю. Ротный тоже обратил внимание на продукт многомесячной деятельности Виталика, побледнел и — за начальником училища. Генерал прошел вдоль шеренг, внимательно каждого осмотрел и — к центру. Говорит: «Не пойму. Вроде выглядят все нормально, без видимой патологии, явных идиотов нет. Какой же мудак распилил лом?» Мы, понятно, молчим. А генерал заводится понемногу. Обращается к ротному: «Вы, помнится, капитан, на последнем совещании говорили о том, что мало у курсантов свободного времени, что часто привлекаем их к строительным работам? Устают, мол, бедные. Да у них энергия через край хлещет. Это же надо додуматься — лом повдольраспилить. Я на своем веку ничего подобного не только не видел, но даже и не слышал…» Ну и в том же духе. Короче, выделили нам на автодроме место — траншею копать. С полкилометра длиной, в полный рост. Ничего — выкопали. А потом…

Раздался звонок телефона внутренней связи.

— Подожди, Денис, — остановил товарища Леший и поднял трубку.

— Слушаю, майор Лешин!

На проводе был командир.

— Володя? Горбунов все еще у тебя?

— Да!

— Дышит?

— В норме.

— Ты извини, Володь, передай ему, чтобы пулей летел в штаб.

— Хреновая из него пуля, товарищ полковник.

— Ничего, передай, дело срочное.

— Передам, Егорыч!

Горбунов, подозрительно сузив глаза, слушал слова товарища.

Лешин положил трубку, посмотрел на собутыльника:

— Давай, Денис, в штаб! Командир вызывает!

— Ну не мать твою за ногу? А говорил — разрешил! Разрешит! Жди! Не-е, в натуре, в штабе, кроме Горбунова, рабочих лошадок нет? Одни ездоки, мать их? — Он быстро наполнил стакан, на ходу выпил. — Ну, ни минуты покоя. Когда же это все кончится? Рапорт, что ли, на увольнение кинуть «пахану»? Задолбали, Володь, честное слово. Работа у них срочная?! Да хрен с ней, в конце концов! И кто столько макулатуры в армии придумал? Руки к чертям оторвал бы, вместе с головой деревянной. Сейчас нагрузят, как ишака. До утра не расхлебаешь…

— Ты мне скажи, Денис, к чему ты этот прикол вспомнил?

— Да так, — неопределенно отмахнулся Горбунов. — Кажется мне, что одни из нас пилят свои армейские ломы поперек, а такие рьяные, как мы с тобой, — повдоль да повдоль!

Недовольно бормоча, майор Горбунов — заместитель начальника штаба по строевой части — вышел из палатки Лешина, направляясь к командиру.

Внезапно начался дождь, и Владимир подошел к небольшому окошку.

Капли змейками струились по стеклу. Лешин попытался пальцем перекрыть движение одной из них. Но вода легко преодолела несуществующее препятствие, стекая вниз на побелевший от солнца брезент палатки.

Во время обеда Владимир зашел на временный склад оружия, отбитого в ходе последней операции у боевиков. Выбрал новенький автомат Калашникова — «АКСУ», магазины к нему. Подмигнул прапорщику, старшему арсенала:

— Командир в курсе!

Прапорщик согласно кивнул головой.

Вернулся обратно и начал перекладывать свой небогатый скарб. Пересчитал деньги, собранные за последние годы. Десять с небольшим тысяч долларов. На первое время на гражданке должно хватить.

Под вечер позвонил Денис. Спросил:

— Ствол взял?

— Взял.

— Диктуй номер, справку писать будем.

Владимир продиктовал.

— Через полчасика загляни ко мне, — сказал Денис, — я сам выбраться не смогу, в командировку готовлюсь.

Владимир сходил в штаб, и теперь в большой дорожной сумке Лешина, под бельем, на дне, лежал новенький «АКСУ» с четырьмя полными, пулеметными, по сорок патронов, магазинами. А в удостоверении личности офицера — справка войсковой части №… о том, что майор запаса Лешин Владимир Алексеевич уполномочен командованием части доставить автомат №… в штаб в/ч…, согласно приказу №… от… 00 г. Тут же стояли подписи командира части и начальника штаба, скрепленные большой гербовой печатью.

Зачем Лешин брал с собой в мирную жизнь оружие? На это он сам вряд ли дал бы точный ответ. Только ли оттого, что привык к нему и оружие являлось составной частью его существования? Как бы то ни было, Лешин покидал базу отряда вооруженным. Он был поглощен своими мыслями, поэтому не придал значения словам Дениса Горбунова о «долбаной» командировке по сопровождению какого-то груза. Но потом спохватился:

— Я подумал — тебя тоже на списание вызывали, однако ты еще здесь нужен.

— Нужен! — потирая руки, согласился Горбунов. — Еще как нужен! Выпала мне дальняя дорога при бубновом интересе. Нет худа без добра! — вслух размышлял он. — Сдам груз, оттянусь две недельки по полной программе. Не надо будет от «пахана» прятаться.

Вечером следующего дня Лешина провожал капитан Геннадий Бондаренко — командир отдельной спецгруппы. Они вместе не раз выполняли сложные задания. И Владимир ценил Бондаренко, как, впрочем, и командование отряда. За его холодный, расчетливый, живой ум; сдержанную, не показную храбрость. За умение делать на войне только то, что следует делать. За способность мгновенно ориентироваться в экстремальной обстановке и находить единственно правильное решение в самых, казалось бы, безвыходных ситуациях.

Горбунов был на совещании у командующего и поэтому прийти не мог. Лешин и Бондаренко стояли возле вертолета в ожидании его загрузки и отправки. Гена протянул Лешему лист бумаги.

— Владимир Алексеевич, вот здесь мои координаты, включая номера телефонов родственников в Москве. Если что, звоните брату, я подчеркнул его номер. У меня с ним постоянная связь.

— Хорошо, Гена. — Лешин положил листок с адресами и телефонами в записную книжку, ту, в свою очередь, в боковой карман кителя. — У тебя отпуск когда?