Книга Там, где цветут дикие розы. Анатолийская история - Марк Арен

Потеряв от возмущения дар речи, отец взял с полки сигареты и, хлопнув дверью, вышел на балкон.

— Я же говорила, что ты хочешь курить, — торжествующим голосом сказала ему вслед жена.

Пока родители препирались на кухне, Дэн включил в своей комнате музыку, надел наушники и, погрузившись в уютное кресло, незаметно для себя уплыл в сказочный мир ночных сновидений.

И снилось ему, будто они с Кэт бегают по залитому солнечным светом лугу, пестрящему россыпью разных полевых цветов. И будто на голове у Кэт венок из этих цветов, а у него в руках тар, доставшийся ему от маминого деда…

Проснувшись поутру, он поначалу не сообразил, как так случилось, что он заснул одетым в кресле… Но тут же вспомнил, что за чудо произошло с ним вчера. А вспомнив, подскочил от радости. Посмотрев на часы и увидев, что пока еще восемь, он начал думать о том, когда ей можно или нужно позвонить.

Было ясно, что звонить слишком рано — нельзя, а слишком поздно — опасно; ведь, не дождавшись его звонка, она могла бы спланировать свой день как-то иначе. Хотя, по имеющимся разведданным, у нее и не было для этого особого выбора: так, пара подруг, мама да папа, вот и все ее реальные спутники по прогулкам в уик-энд. Но тем не менее, как говорится, чем черт не шутит, когда другие спят!

Ведь сказано «не искушай», поэтому и позвонить следует не слишком рано, чтобы не разбудить, но и не очень поздно, чтобы не прозевать. Оставалось неясным только «когда?».

Помучившись еще минут пятнадцать-двадцать и решив, что это должно быть никак не раньше и ни в коем случае не позже 11 часов, он надумал, чтобы хоть как-то убить время, прибраться в своем столе, где уже трудно было что-либо найти, и сбегать в магазин. По его прикидкам, на это могло бы уйти не менее часа.

Вытащив из стола большущий ящик и вытряхнув его содержимое на ковер, он стал методично отделять полезные вещи от хлама, который скорее всего когда-то тоже был полезным. В первые минуты он сам себе казался Золушкой, отделяющей черную фасоль от белой. Возможно, что и ему, как и Золушке, помогли какие-то — в его случае явно невидимые — друзья, потому что, закончив работу и глянув на часы, он с огорчением увидел, что прошло-то всего лишь десять минут.

Тогда он начал прибирать в шкафу, где в общую кучу была свалена вся его одежда. Очевидно, что при таком способе ее хранения одевание сопряжено с некоторыми сложностями, но зато каждый знает, что раздевание при этом же происходит почти мгновенно. Однако раз многовековой опыт человечества предлагает полки и плечики, он решил потратить еще какое-то время для того, чтобы приобщиться к этим общечеловеческим ценностям.

Взявшись за новое дело, развесив все, что было призвано висеть, и разложив все то, чему предписано лежать на полках, он смог «убить» еще порядка двадцати минут. Распрямив затекшую от возни в три погибели спину, он посмотрел по сторонам в поисках нового занятия. Увы, делать было решительно нечего.

Пока он соображал, чем бы себя еще занять, за дверью послышался голос мамы. Обрадовавшись, что можно идти в магазин, Дэн забежал на кухню и, узнав, что нужно купить, надел куртку и, переобувшись в ботинки, выскочил за дверь.

Едва он вышел за порог своей квартиры, как прямо перед его носом стала закрываться дверца лифта. Но Дэн успел разглядеть за нею фрау Хофманн. Эта была странная женщина. Ей доставляло удовольствие закрывать дверцу лифта прямо перед носом своих соседей. Как и всегда в таких случаях, Дэн стремглав кинулся вниз по лестнице. Ибо не меньшее удовольствие ему в таких случаях доставляла возможность обогнать лифт, с тем чтобы, выскочив первым на улицу, в свою очередь захлопнуть перед носом у зловредной соседки дверь парадной. Он уже вычислил закономерность: если он успевал разглядеть в лифте соседку, то обгонял ее в их состязании по гонкам вниз и успевал выскочить из парадной так, чтобы хлопнуть дверью перед носом фрау Хофманн. И наоборот, если дверца лифта закрывалась раньше, чем он успевал разглядеть в нем соседку, то она выходила из парадной раньше него. Вот и сейчас, успев разглядеть в лифте довольное лицо фрау Хофманн, он оказался внизу раньше нее и захлопнул перед ее носом дверь их парадной. Обрадовавшись такому удачному началу дня, он, как мальчишка, вприпрыжку побежал в мини-маркет.

В магазине пахло свежей выпечкой и корицей. Эти ароматы у него ассоциировались с Новым годом и Рождеством, потому что накануне этих дней мама запиралась на кухне и пекла всякие вкусности. Купив хлеба, масла, молока и яиц, он хотел уже выйти из магазина, как вдруг нос к носу столкнулся с входящей туда фрау Хофманн. Смерив его с головы до ног злобным взглядом, она прошипела:

— Чему тебя учат родители, если ты хлопаешь дверьми перед носом старших?

— Мои родители, фрау Хофманн, учат меня брать с этих старших пример, — с почтением в голосе и с вежливой улыбкой на устах ответил Дэн и, с театральным поклоном приподняв воображаемую шляпу, скрылся за дверью. А рассерженная фрау, погрозив ему вслед кулаком, повернулась и пошла делать свои покупки.

Зайдя домой и быстро вымыв руки, он присоединился к родителям, которые ждали его за накрытым столом. Воздав Господу за ниспосланный хлеб, семья приступила к утренней трапезе.

— Ты сегодня проснулся на редкость рано, — подозрительно косясь на сына, сказала мать. — Ты же любишь выспаться, когда нет нужды идти на занятия, а сегодня ты встал ни свет ни заря и даже прибрал свою комнату, чего раньше можно было добиться лишь после десятка напоминаний. Может, ты что-то потерял? И не можешь найти? Раньше за тобой такого не наблюдалось. Может, у тебя проблемы с памятью? Давай запишемся к врачу.

— Мам, я в порядке. А вот ты круче Копперфильда. Умеешь делать из мухи слона. Вот и теперь из того, что я навел у себя небольшой порядок, ты делаешь вывод о том, что я нуждаюсь в помощи врача. Где же логика? — улыбнувшись, ответил ей Дэн.

— Сынок, никому не дано постичь логику твоей матери, — вздохнув, сказал отец. — Не далее как пару недель назад она записала меня в предатели нации.

— А зачем ты болтаешь с зеленщиком Ахмедом? — подбоченившись, негодующим голосом спросила жена.

— Я всего лишь однажды ответил ему на невинный вопрос «который час?», — возмущенно сказал отец.

— Вот-вот, все начинается с невинных вопросов! Сначала он тебя спросит «который час?», затем, уже на правах старого знакомого, спросит «как дела?», и не пройдет и года, как в нашем доме в качестве невестки будет командовать его дочь Зульфия! — сердито спросила мать.

— Ну, это ты зря, — сверкнул глазами в ее сторону отец. — Ты говори, да не заговаривайся. Если моей невесткой должна стать Зульфия, то лучше пусть у меня не будет сына!

— А поэтому не нужно перед ними расшаркиваться и угодливо подсказывать, который час! Тоже мне фон-барон нашелся, пускай себе часы купит! — сжав губы, сварливо сказала мама.

— Ладно, все! Если он меня еще раз о чем-то спросит, я притворюсь глухонемым, — ответил отец.

— А иногда лучше потерять дар речи, чем память, — назидательно сказала ему жена.