Книга Победа разума над медициной. Революционная методика оздоровления без лекарств - Лисса Рэнкин

Другая пациентка сломала шею. Ей сделали рентген, он показал перелом шейных позвонков в двух местах. Однако она категорически отказалась от оперативного лечения, вместо этого, несмотря на яростные возражения врачей, вызвала своего целителя и уже через месяц бегала как горная козочка.

Есть еще прелюбопытная история о клинических испытаниях нового лекарства (по латыни оно называлось Epoh). Согласно протоколам исследований это химиотерапевтическое средство давало пограничные положительные результаты. Однако у одного онколога получались просто блестящие результаты при испытаниях лекарства. Оказалось, что он просто изменил название самого препарата, написав его задом наперед, и получилось английское слово hope, что означает «надежда». Вот ее-то он и вводил раковым больным!

Поскольку я веду в Интернете популярный блог и общаюсь с удивительно любознательной группой замечательных читателей со всего мира, я все время слышу нечто подобное. И чем больше делюсь этими предполагаемо правдивыми историями со своей аудиторией, тем больший поток писем о совершенно невероятных историях поступает на мой электронный почтовый ящик. Больная женщина отправилась к Иоанну Божьему, и после этого невролог сочла ее здоровой. Паралитика как паломника доставили к целебным водам Лурда, откуда он уже ушел сам. У одной женщины был рак яичников 4-й стадии. Но она была просто твердо убеждена, что не умрет. И благодаря поддержке любящих ее людей выжила и живет поныне, уже 10 лет. Одному мужчине после инфаркта диагностировали закупорку коронарных (венечных) артерий и сказали, что без операции на сердце смерть неминуема через год. Отказавшись от операции, он прожил еще 20 лет и умер вовсе не от болезни сердца в возрасте 92 лет.

Услышав все эти удивительные истории, меня начал точить червь сомнения. Разумеется, все эти люди не могли лгать. Но если так, то единственное объяснение лежало за пределами изученной традиционной медицины.

И я задумалась. Известно, что порой происходят спонтанные необъяснимые ремиссии недугов. Многие врачи тому свидетели. Мы лишь пожимаем плечами и продолжаем заниматься своим делом. Но остается ощущение бессилия из-за невозможности логически объяснить выздоровление.

Однако подсознательно я всегда размышляла, не способны ли мы сами управлять этим процессом. Если с одним человеком происходит нечто невозможное, нельзя ли научиться чему-то на его опыте? Есть ли сходство у пациентов, которым так посчастливилось? Можно ли оптимизировать шансы на спонтанную ремиссию, особенно когда в современном медицинском арсенале нет эффективных средств? И что могут – если могут – сделать врачи для облегчения этого процесса?

Мне никак не удавалось отделаться от мысли, что, отказывая людям в вероятности исцеления за счет внутреннего потенциала, я веду себя безответственно как врач и нарушаю клятву Гиппократа. Конечно, если хочешь быть настоящим врачом, то стремишься отказаться от догм ради блага пациентов, которые тебе дороги.

Однако вдохновенных историй, царящих во врачебных кабинетах или распространяющихся по Интернету, было мало, чтобы меня убедить. Ученой по образованию и скептику от природы, мне были необходимы неопровержимые, рациональные данные, но когда я начала поиск, то ничего не получилось.

Я прикладывала максимум усилий, чтобы проверить слухи. Я обращалась к самим рассказчикам этих удивительных историй с вопросами, не могли бы они показать мне слайды под микроскопом, могу ли я пообщаться с оператором того самого рентгеновского аппарата, есть ли возможность ознакомиться с историями болезней?

По большей части меня постигало разочарование. На просьбу показать историю болезни или данные исследований многие извинялись и отказывали мне. «Это было так давно!» «Разумеется, исследования проводились, но у меня нет этих материалов!» «Мой врач вышел на пенсию, так что я не могу с ним связаться!» «Они просто выбросили мою историю болезни!»

У меня не было записей даже о случаях самоисцеления, которые я помнила из начала моей собственной медицинской практики. Не было ни записей, ни имен, ни контактов с теми людьми. Так что сплошной тупик.

Все же, чем больше вопросов я задавала в Сети, тем больше ответов приходило. Когда я полюбопытствовала и начала расспрашивать коллег, то почти каждый поведал мне о том, как безнадежные пациенты излечивались чудесным образом, а врачи, которые пророчили им летальный исход, оставались с носом. Но доказательств все равно не было.

К этому моменту я была совершенно озадачена, почти одержима этим вопросом. Любопытство заставило копать глубже. После сотен электронных писем и десятков интервью я начала верить, что все же что-то реальное происходило со всеми этими людьми, чьими историями изобилуют метафизические книги и Интернет. Конечно, есть искушение забыть обо всех этих случаях, которые порой кажутся смешными, обо всех пациентах, которые сами выздоровели. Но если ты врач, задача которого помогать больным исцеляться, то нельзя все это игнорировать. Чем больше слушаешь, тем больше размышляешь над физическими способностями тела.

Большинство врачей вдали от критически настроенных и рациональных коллег признают: где-то в глубине души они верят, что в процессе исцеления вступает в дело некая сила на стыке физиологии и мистики и что людей объединяет великий и мощный разум. Однако мало кто отважится произнести это вслух, чтобы не прослыть шарлатаном.

Пионеры медицины говорят о связи между разумом и телом уже десятилетиями. Но несмотря на это, данная идея не нашла поддержки в широком медицинском сообществе. Когда я получала медицинское образование, уже существовали теории и практика таких знаменитостей, как Берни Сигел, Кристиан Нортроп, Ларри Досси, Рэйчел Наоми Риман, а также Дипак Чопра, которые обратили внимание на связь «разум – тело». Казалось бы, их теории должны были быть включены в курс моего обучения. Но в целом я была почти незнакома с их трудами еще долгое время после окончания медицинского вуза. А за их книги села, только когда сама занялась такими исследованиями.

Прочитав их, я была ошеломлена. Как получилось, что эти замечательные, непредвзято мыслящие врачи были мне незнакомы? Как получилось, что их удивительные труды не востребованы студентами-медиками или выпускниками медицинских колледжей?

Узнав больше, я возмутилась, и эта страсть превратилась в миссию, в течение нескольких лет подпитывавшую мои исследования и литературную работу. Я читала все книги о связи разума и тела. Делилась узнанным в блогах, Твиттере, Фейсбуке, что только множило число рассказов о подлинно чудесных «медицинских» исцелениях. Я целиком погрузилась в эту работу. Данные все разрастались фактами. Но ничего из услышанного нельзя было назвать научными данными. Мне крайне необходимо было доказать, что все это отнюдь не ерунда. Я продолжила исследования, стараясь доказать связь разума и тела по мере накопления знаний о влиянии одного на другое. Частично я искренне, интуитивно верила в это. Но отчасти отчаянно сопротивлялась такой идее. Если поверить в то, что мне довелось услышать, значит, нужно отказаться от многого, чему меня учили и отец, врач традиционных убеждений, и преподаватели медицинского колледжа.