Книга Пуля для императора - Андрей Белянин

– Я в лес сама пошла-пошла. Каждый день хожу, да! А капкан наш сосед ставил, злой сосед, нехороший сосед. Жадный-жадный!

– Нога-то не болит, балаболка?

– Болит, да-да. Немного болит. Завтра не будет болеть!

– Вот и ладушки, – охотно поддерживал беседу бородатый казак, который, как всегда, говорил мало, но по существу, каким-то непостижимым образом вызывая доверие у всех, даже у этой дикарки. – Ты сама-то из чьих будешь? Бурятка али башкирка?

– Курыканы мы, – важно ответила девочка. – Меня Айгуль зовут.

– Красивое имя.

– По-вашему «лунный цветок» будет! Мне священник так сказал, да-да! Он в большом городе живёт, к нам в посёлке тоже ходит, везде ходит, да-да! Всё-всё знает! А тебя Матвейка зовут?

– Матвей, – поправил старый казак.

– Не, Матвей страшный, – рассмеялась девочка так, словно кто-то высыпал хрустальные бусы на серебряный поднос. – А ты добрый, ты Матвейка-Матвейка!

Видя, как покраснел старый конвоец, мы с Энни невольно улыбнулись. Ага, значит, и у него есть слабости. Ну-ну, брутальный кубанский казак, теперь-то мы точно знаем, как к вам следует обращаться…

– А вы позовите его, – заговорщицки наклонилась ко мне юная англичанка. – Только так, как эта девочка!

– Матвей… – громко начал я и вовремя осёкся. – Ка… к-ка… Я хотел спросить, если позволите. Быть может, родственники этой малышки помогут нам в поисках?

– У меня спроси, да, – гордо вскинулась Айгуль. – Мой дедушка шаман, он всё в лесу знает, он с духами говорит, да-да! Чего ты на Байкале ищешь?

– Вот, – я подошёл поближе и раскрыл перед ней записную книжку отца там, где была изображена латинская буква S.

– Удила коня Чингисхана?!

Матвей рывком остановил лошадь.

– А ну-ка объясняй, кроха. Что за удила такие и при чём тут Чингисхан? Он ить уже лет пятьсот-шестьсот как помер.

– Не знаю, – Айгуль явно смутилась. – А вот этот знак знаю, да-да. – Она ткнула пальчиком в букву S. – Это удила коня Чингисхана, у нас все так говорят-говорят, все их видели, да! Только туда нельзя ходить…

– Отчего ж? – сурово выгнул бровь папин денщик.

– Нельзя, Матвейка, не ходи! Ольхон – большой остров, страшный, там духи в пещерах живут-живут, там люди пропадают, да…

Ну вот примерно на данной оптимистичной ноте (если кто не понял, то это был сарказм) мы неожиданно выехали из леса и были встречены дымом костров, собачьим лаем, запахом жареного мяса и настороженными взглядами охотников-курыканов.

Кажется, нам тут были не очень рады. Но, с другой стороны, если тебя не встречают ружейными залпами, это уже вселяет надежду, не правда ли?

– А мне тут даже нравится, – осторожно улыбнулась рыжая англичанка. – Смотрите, они все хотят с нами познакомиться! И их так много… очень… слишком много.

Собственно, и пары минут не прошло, как вокруг нас столпилось всё племя. Мужчины, женщины, старики, дети, человек семьдесят – восемьдесят, не меньше. И ещё наверное два десятка громких собак с закрученными хвостами. Разве что лошади, пасущиеся у леса, не пошли нас смотреть, уже спасибо…

Должен признаться, я совсем не люблю быть в центре внимания. Скромная жизнь тихого филолога, занимающегося милой сердцу научной работой, всегда нравилась мне гораздо больше. Тем более что у большинства мужчин были охотничьи луки и даже, пусть и не новые, но ружья. А суровые взгляды этих людей чётко говорили, что пользоваться этим оружием они умеют…

– Дедушка-а! – Айгуль осторожно спрыгнула с седла прямо на руки невысокому крепкому старику.

Одет шаман был в свободную рубаху и штаны, сшитые из выделанных шкур, плащ на плечах расписан непонятными узорами, на шее амулеты из костяных и деревянных фигурок непонятной формы, на ногах растоптанные русские сапоги.

Его почти плоское жёлтое лицо, изрезанное сотнями морщин и шрамов, в обрамлении спутанных седых волос и короткой бороды, скорее походило на какую-то страшную этническую маску. Узкие черные глаза смотрели строго, но без неприязни.

– Нас съедят? – на всякий случай уточнила мисс Энни.

– Мне и самому любопытно, – чуть поморщился я. – Но вряд ли, племена Сибири не отличаются склонностью к каннибализму. По крайней мере, так написано в учебниках.

– Уф, слава богу, от сердца отлегло.

– Но принести в жертву тому же озеру Байкал или духам гор вполне могут.

– Мне уже начинать бояться?

– Пока нет. Думаю, минут через пять-десять.

Девочка что-то зашептала деду на ухо на своём языке. Старик покачал головой, почесал в затылке, подергал себя за бороду, а потом поклонился нам.

– Гости, – коротко сказал он.

Люди расслабились и заулыбались.

Гости, понятное дело, значит, пока мы в безопасности.

– Вождя нет, однако. Ко мне ходи, да!

Матвей поклонился в ответ, мы последовали его примеру, после чего все проследовали за прихрамывающей девочкой, которая указывала на стоящее в отдалении низкое сооружение из жердей, шкур и бересты. На первый взгляд нечто среднее между обычной землянкой, малороссийской мазанкой и северным чумом.

Пока папин денщик рассёдлывал и стреноживал наших усталых скакунов, неутомимая англичанка первой нырнула в жилище шамана, а я, пользуясь возможностью, решил быстро осмотреться вокруг.

Как я понимаю, курыканские племена делились на степные и лесные, свободно кочевали, но могли и по несколько лет осёдло оставаться на одном месте, занимаясь охотой и рыболовством. Жили деревнями и стойбищами, имели много детей, верили в духов, хотя многие охотно принимали и православие.

Племенем правил вождь, его должность была избираемой каждый год. Причём это не обязательно был старый человек, главное значение уделялось личностным качествам – боевому опыту, успехам в охоте и рыбалке, умению заботиться о всех и о каждом. А, как известно, эти вещи далеко не всегда передаются по наследству.

В огороженном загоне, у леса, паслось более десятка резвых тонконогих лошадей, ближе к озеру на жердях сушились сети. Люди быстро забыли о нас, разойдясь кто куда, у каждого были свои дела, а навязчивое любопытство считалось невежливым.

Поскольку солнце давно перевалило за полдень, уже вовсю горели костры, женщины готовили еду, ароматы чего-то жареного разносились в воздухе, и я почувствовал звериный голод. В последний раз мы нормально ели в каком-то алтайском селе, в маленьком трактире, дня три-четыре назад. Потом только сухомятка.

Если к концу нашего путешествия у нас всех будет больной желудок, я не удивлюсь. У всех, это кроме Матвея, он, по-моему, вполне мог питаться одними сухарями и водой, но пару раз я замечал, как он жуёт маленькие зелёные шишки. Сосновые.

Я пробовал, ох какая же дрянь горькая, и во рту вяжет…