Книга Пари - Ляля Брынза

Глава вторая

(Плавный переход к завязке сюжета. Краткая кинологическая справка. Появление главного героя и прочая чушь, и, что обнадеживает, – никаких описаний природы, погоды и романтических отступлений.)

«Бал был в самом разгаре. Играла музыка, шампанское лилось рекой. Прекрасные женщины с обнаженными плечами и роскошные мужчины в смокингах гуляли по саду. Она стояла одиноко возле бассейна с хрустальным фужером в руке, и ее нежное личико озаряла улыбка».

Бал был в самом разгаре. Ну не бал, конечно, и даже не званый ужин, а скромная корпоративная вечеринка человек на пятьдесят. С начала событий, описанных в предыдущей главе, прошла ровно неделя. За эту неделю я не похорошела и не поумнела, разве что прочитала еще штук двадцать розово-слюнявых книжонок. И вот, вся в розово-слюнявом тумане (это я так иронизирую), я бродила из угла в угол по огромному залу с колоннами и лепниной на потолке. Этот «скромный» особнячок на Садовом кольце наша фирма снимала за бешеные деньги. Но он того стоил.

Разглядывая на потолке гипсового ангелочка с пухлым задком и прочими мальчиковыми причиндалами, я сочиняла про себя очередную скабрезную эпиграммочку: «Это что висит за штука у Амура ниже лука?» Подумывая об окончании четверостишия, я опрокинула в себя бокальчик виски. Надо отметить, что всему ассортименту спиртных напитков я предпочитаю эту шотландскую гадость с сивушным привкусом. Так уж получилось, что ни благородные вина, ни модный нынче мартини, ни джин с тоником и кокетливой маслинкой не прельщают мой плебейский организм. Виски, и все тут! Сегодня у меня был чудный повод, чтобы напиться. А как же?! Со слезами на глазах и водкой на столах мы провожали Валентина на заслуженный отдых. Гудбай, мой шеф, гудбай, моя работа! Я пожевала что-то типа канапе с осетриной, усадила свое, ставшее неожиданно тяжелым, тело на канапе у окошка (фу, какой дешевый каламбур!) и пробормотала: «После пятого бокала что-то я стоять устала». Обзор мне открывался знаменательнейший. Возле столов толкалась толпа моих соратников, сотрудников, сотоварищей и прочих «со». Подобрался весь наш московский зверинец в полном составе, пара-тройка региональных представителей с характерным провинциальным прононсом и способностью принимать на грудь в недоступных для жителя столицы объемах. Не поверите, но на проводы моего «маразматика» прилетели даже двое из центра. Такие холененькие америкашечки в шелковых диоровских удавках на жирных красных шеях. Жуть! Вот они-то и сдали первыми, будучи абсолютно не привыкшими к нашим суровым условиям: степям, лесам, тайге, бане, медведям и прочим национальным достояниям. Кажется, их звали Джеральд и Томас. Бывает же такое! Том обнял Джерри, а Джерри обнял Тома, и вот так, по-братски обнимаясь, они слонялись по залу, что-то напевая. Дойдя до диванчика, Томас упал на Джеральда (случайно, не подумайте чего), и оба они уложились в рядок и дружно захрапели.

А нашим – хоть бы хны. То есть всех слегка покачивало, и было немного жарко, но не более того.

Лошадь Пржевальского – Ленка призывно ржала и скакала по залу, как пособие одновременно и по географии, и по анатомии. Разгулявшиеся мужики провожали ее странными взглядами, впрочем, не только ее одну.

Ради торжественного случая все наши дамы обнажились по мере возможности. Даже тетя Тамара, уборщица с двадцатилетним стажем, распахнула кружевную необъятных размеров блузку на три пуговицы. Глядя на ее грудь, я думала, что тетя Тамара, должно быть, хорошая мать, которая вскармливала своих многочисленных отпрысков до подросткового возраста. Девочки из внешнеэкономического отдела сверкали голыми коленками, в очередной раз доказывая, что столетиями ничего не меняется, и все равно вы в России не найдете «две пары стройных женских ног». Ребята похотливо поглядывали на женские груди, спины и коленки, и я их хорошо понимала. Время от времени мужское естество не выдерживало, и, крякнув «поехали», мужики заливали похоть спиртом. Сам виновник торжества нежно привалился к столу с напитками и, позабыв о язве желудка, глушил водочку, как бы невзначай трогая за ляжки наших двух Наташ из экспортного отдела. Те хихикали и кокетливо и не очень строго шлепали его по рукам. В общем и целом было пьяно и радостно.

– А, привет, это ты? Я тебя и не заметила, думала, что ты ушла давно, – Ленка бочком-бочком подскакала ко мне, изящно вздернула подбородок и не менее изящно задела меня левым бедром. Затем плюхнулась рядом со мной, чуть было не расплескав скотч на мой ради такого дела постиранный и поглаженный свитерок.

– Слышь, Лариска! Ты сегодня Андрея видела? Нет, ну ты видела? Хорош, как Аполлон. Ну что за фигурка, а попка, попка-то какая!

– И, верно, ангельский быть должен голосок. Что, ежели, сестрица, при красоте такой и петь ты мастерица… – не удержалась я.

– Чего-чего? – не врубилась Ленка. – А как тебе я? Классное платье, скажи? Может, хоть сегодня он меня заметит. Жаль только, что пьет мало. Я бы его чуть споила, и баиньки! А там раз-два – и делу венец!

Ленка ни от кого не скрывала своих матримониальных планов в отношении Андрея. Уже около полугода бедняжка настойчиво, но, к сожалению, безуспешно проводила акцию за акцией с целью увлечь, соблазнить, женить. Увы, миссия невыполнима… Ленкин избранник больше интересовался работой, чем работницами. Ненормальность, подумаете вы, и абсолютно правильно сделаете. Но бывает, знаете ли.

Так вот, с Ленкой, все в той же вечной гонке самок за лидером «прайда», официально соперничали две Наташи из экспортного, Анечка из бухгалтерии и Светлана Денисовна – наш экономист. Остальные девочки, вне зависимости от семейного положения и внешних данных, тоже стремились привлечь его внимание, хотя и не так открыто. Но, поверьте мне, мечтали и надеялись абсолютно, просто абсолютно все. Что там скрывать, даже я порой, случайно увидев его в коридоре, бессознательно втягивала живот и выпячивала несуществующую грудь. Основной инстинкт. Против него не попрешь. Читайте Фрейда и все поймете. Я вздрогнула и отвлеклась от неуместных размышлений о «сексе и смерти». Ленка нервно щипала меня за руку в ожидании ответа.

– Это платье? Нет, Аленка, это просто невероятный туалет. И так тебе к лицу, ну в тех местах где ты его надела, хоть этих мест и немного. Вандербильдиха бы икнула и приказала долго жить! Все-таки как нынче верхняя одежда напоминает нижнее белье, с ума можно сойти! А Аполлонов с попками или без я не видела. Видела на потолке разных ангелов, а также целый набор свинячьих рож вокруг.

– Вечно ты чего-нибудь мерзкое скажешь! Хоть раз в жизни можешь серьезно взглянуть на вещи? И я не знаю никакой Вандербильдихи. Это ты Светлану Денисовну, что ли, так обзываешь? – Ленкин хорошенький носик сморщился, выражая неодобрение моей персоны и полное неприятие моих дурацких шуточек.

– Серьезно взглянуть на вещи? Хм. Могу, Ленка. Запросто! Вот я гляжу серьезно на свой бокальчик и вижу, что он пустой. И от этого мне грустно. Так грустно, что хочется выть, – на моих глазах выступили взаправдашние слезы, стало жаль себя – за то, что я такая умная и одинокая, Ленку – за то, что она такая глупая и тоже одинокая, и я сняла очки. Тут-то я его и увидела. Я вообще без очков видела гораздо лучше.