Книга Спецназ ГРУ. Элита элит - Михаил Болтунов

«Сейчас, с годами, думаешь: ну какая разница, разведрота, не разведрота. Но тогда мы были молодыми. Да еще на войне. И командир разведроты — это фигура, что-то типа Рэмбо на территории Кандагарской губернии. Если солдат-разведчик с наглым взглядом есть уже нечто крутое, то о его командире и говорить не приходится. И вот это место, которое должен был занять Леша Баландин, занял я.

Потом часто ставил себя на место Алексея. Не дай Бог. Точно пошел бы к начальнику разведки, а то и к комбригу. Стучал бы в полосатую грудь кулаком и требовал, мол, я весь такой заслуженный, кровь проливший за Родину, наград у меня немерено, а тут какого-то дурака из Союза прислали.

Леша оказался мудрее меня. Он никуда не ходил. В грудь кулаком не бил. Понимаю, в душе ему было горько, но этого он никогда не показывал. Баландин как делал, так и продолжал делать свое дело. Кстати, делал он его всегда неторопливо, спокойно, я бы сказал, даже как-то лениво, без излишнего служебного рвения. Помните, как в той старой пословице: „От службы не бегал, но и на службу не напрашивался“. Так вот, это про Леху.

На войне излишнее рвение чревато. Был у нас в бригаде один ротный, который, как в сорок первом, солдат чуть ли не в атаку под душманские пули поднимал. Так вот, Алексей никогда не геройствовал. Солдат берег. Что характерно: на солдат никогда не орал. Не слышал я от него нашего извечного военного: „Эй, боец! Иди сюда!“ Он командовал, как говорил, как дышал.

Думаю, и потом в „Вымпеле“ он был таким же. Если хотите, это его, баландинский, стиль руководства».

* * *

…Закончил первую свою войну комвзвода разведки Алексей Баландин 25 декабря 1986 года. Известно даже время, помните, помечено в дневнике — 19:30. Ранение в руку: повреждено сухожилие, затронут нерв, разорвана мышца. Его привезли в Ташкент, оттуда в Самару, в госпиталь Приволжского военного округа. Сделали три операции. Предлагали уволиться из армии по ранению. Только куда ж ему без армии.

Здесь, в госпитале в Самаре, Алексей Баландин встретил свою любовь, медицинскую сестру Машу.

Рассказывает Мария Баландина:

«Я работала в 358‑м самарском окружном госпитале медсестрой. Из Афганиста к нам шли борты. Порою по 80 человек встречали. Мы выезжали к самолету, принимали раненых: этот легкий, тот тяжелый… Кому перевязку, кому капельницу…

Алексей был ранен в руку. Я встречала этот борт, помню, как он вышел, рука перевязана.

Работала в травматологии, у нас тяжелые больные. Палаты все заняты, раненые в коридоре лежали. И одна дежурная медсестра на отделение.

Мы тогда, случалось, сутками работали, иногда не выходя из госпиталя.

Алексей, хоть и был офицером, старшим лейтенантом, почему-то попал в 13‑ю солдатскую палату. Он же, как человек скромный, не возмущался — положили, и лежит, не возражает. А я, помнится, на дежурстве его историю болезни, листаю и думаю: „Странно, а чего это у нас офицер с бойцами лежит?“

Подсказала начальнику отделения. Перевели его в другую палату.

Он перенес несколько операций, осложнение было. Но ничего, выкарабкались.

А однажды как-то стала замечать, что в мое дежурство бойцы ведут себя потише: слушаются, не куролесят, в одиннадцать часов — отбой. Другие медсестры на пятиминутке жалуются, а у меня начальник отделения спрашивает: „Как дела, Маша?“. „Нормально“, — отвечаю. Только потом поняла, что это Алексей помогает мне поддерживать дисциплину в отделении.

Вот с этого, собственно, и начались наши отношения, которые закончились свадьбой».

…Когда старший лейтенант Баландин выписался из госпиталя, ему вручили предписание прибыть для дальнейшего прохождения службы в Киевский военный округ. Но округ велик, и место Алексею определили в полку, который был развернут у города Артемовска, что в Донецкой области. Баландин возглавил роту.

В первом письме, которое получила от него Маша, он так описал свое житье-бытье:

«Извини, что долго не писал, не было постоянного места жительства. Теперь вот устроился. Попал служить в город Артемовск. Вернее, это не город, а деревня.

Общежития здесь нет, поэтому живу у бабули, квартиру снимаю. Почти все время на службе, ухожу рано, прихожу поздно.

Делал снимок руки, кость пока не срослась, так что хожу в гипсе. Жаль, но в баню в гипсе не пойдешь».

Его письма не отличались особым разнообразием. Да и о чем таком веселом мог написать любимой женщине ротный в забытом Богом гарнизоне. Какая жизнь — такие и письма.

«Здравствуй, Маша! У меня все нормально, работаю, да по вечерам печку топлю. Надо где-то дрова доставать, а то скоро холода начнутся. Хотели квартирой меня осчастливить, когда новый дом сдавали, да выяснилось в последний момент, что я холостяк. Отложили решение до лучших времен. Сказали, когда женишься, дадим в другом доме. Его должны скоро сдать».

В последнем письме перед свадьбой Алексей признался:

«Новогодние праздники я отметил по-офицерски, то есть стоял в карауле. Пришел домой, а тут твое письмо! Единственное светлое пятно в моей темной жизни».

Судя по всему, это светлое пятно Алексею хотелось превратить в нечто большее. И потому в начале 1988 года он улетел к Маше в Самару, 28 января у них состоялась свадьба.

Вот как о тех днях вспоминает Мария Баландина:

«Знаете, жизнь есть жизнь, у нас в госпитале многие медсестры дружили с ребятами, которые лечились здесь, но в результате остались ни с чем. Я, признаться, тоже сильно не надеялась. А чем я лучше других.

А тут Алексей приехал, встретил меня у госпиталя и предложил погулять. Пошли гулять. Проходим мимо ЗАГСа, а он новый, только что открыли. Алексей говорит: „Давай зайдем“. Я ему: „А что там делать?“. „Ну, просто зайдем“. Зашли.

Он попросил бланки заявлений. Смотрю, пишет: „Баландин, Баландина“. Спрашиваю: „Слушай, а ты меня спросил?“. Он улыбается: „А ты что, против?“ „Да нет, не против“.

И дальше заполняет. Я все не унимаюсь: „А ты хоть любишь меня?“. Вздохнул мой будущий муж и сказал, как отрезал: „Не любил бы — не женился бы“.

В общем, подали заявление. Думала, нам, как обычно, месяц дадут на проверку чувств. Но на следующий день Алексей вновь встречает меня у госпиталя и объявляет: «Завтра регистрация брака». Как завтра? Ужас. У меня ни платья, ни туфель. И денег нет, чтобы их купить.

Но ничего, справились мы с этими трудностями. Как пошутил Алексей: „Полчаса позора, зато счастье на всю жизнь“».

Насчет полчаса позора не знаю, но то, что он счастье Маше подарил на всю оставшуюся жизнь, — это факт. Через год у них родился сын, а зимой 1990 года Алексея Баландина перевели в Сибирский военный округ, точнее, в Новосибирскую область, в Новосибирский район, в деревню Ярково. Там, собственно, и был развернут полк, в котором предстояло служить.