Книга Исповедь гейши - Радика Джа

Весь год мы, как актеры театра Кабуки, соблюдали один и тот же ритуал. В марте Рю получил приглашение на собеседование от банка «Мицубиси». В тот вечер я сразу поняла, что у него какие-то важные новости — он был так горд, словно я уже стала его собственностью. Когда последний рубеж был преодолен и он нежно дотронулся до меня, маска упала, и его лицо засветилось нескрываемым торжеством. Я догадалась, что произошло нечто судьбоносное, но в тот момент просто молча разделила с ним радость. Уже потом, когда Рю провожал меня до станции, он рассказал мне про свое собеседование. Я просто завизжала от радости — теперь уж точно ему обеспечено блестящее будущее.

Вы, конечно, решили, что это лишь восторги наивной девчонки. Много вы понимаете! Для нас очень важно будущее. Ни одна приличная женщина не выйдет замуж за мужчину без будущего. А мужское будущее не решается на каком-то там собеседовании. На самом деле один из сокурсников Рю, сын некоей шишки из министерства финансов, рекомендовал его банку, и там решили его взять, но не из-за его способностей, а чтобы угодить этому финансовому воротиле. Собеседование было простой формальностью вроде встречи двух семейств по поводу уже решенного брака — нечто постановочное, но тем не менее необходимое. Если бы во время собеседования Рю кому-то не понравился и тот стал бы возражать против его кандидатуры, карьера бедного парня закончилась бы, так и не начавшись. Но этого не произошло, и Рю взяли в банк. Ничего удивительного. У Рю был особый талант — он был так зауряден, что не вызывал ничьей зависти.

Незадолго до окончания университета Рю пригласил меня отдохнуть в Беппу, в префектуре Оита, а потом к своей матери на Кюсю. Я сказала в школе, что заболела, а матери — что еду со школьной командой на соревнования по волейболу. Никто ни о чем не догадался. По сути, это был наш медовый месяц, потому что сразу после университета Рю стал работать в отделе кредитования одного из отделений банка «Мицубиси». Шел 1986 год. В Японии тогда были хорошие времена, зарплаты были высокими, а компании дрались за таких выпускников, как мой муж.

Рю сразу же определился с первоочередными задачами — он собирался посылать деньги матери, чтобы она больше не работала, и жениться на мне. Когда я сообщила об этом Томоко, она от неожиданности пролила на парту соляную кислоту.

— Может, тебе лучше не торопиться? — спросила она, когда мы вытирали лужицу. — Он же у тебя первый. Тебе надо повстречаться с другими, а уж потом решать, кто тебе нужен.

Я взглянула на Томоко, впервые осознав, какая между нами пропасть. Она-то могла тянуть сколько угодно. Для нее парни не были проблемой. Но сама я знала, что, если заставлю Рю ждать, он быстренько подцепит кого-нибудь получше. Вокруг полно красивых девушек, как цветов на клумбах. А у меня только пара больших грейпфрутов спереди и ничего больше. Надо реально смотреть на вещи.

На моей свадьбе было полно цветов. Все коллеги Рю прислали мне по букету, хотя я их и в глаза не видела. Некоторые букеты были просто огромными, и даже самый маленький стоил не меньше пятнадцати тысяч иен! Мое свадебное платье обошлось дешевле, чем цветы. Его взяли напрокат. Но что самое обидное, свадебное кимоно, в котором я пошла в храм, тоже было взято напрокат. И все потому, что моя мать была против нашего брака. Она заявила, что не намерена тратить деньги на свадьбу, которую не одобряет. Если бы мой брат жил с нами, возможно, он принял бы мою сторону и уговорил ее. Но он был далеко, в Америке. И все же мы с Рю поженились, как только я окончила школу.

— Белое свадебное кимоно — вещь особая, это свадебный символ, — всегда говорила мне мать, проветривая свое в начале весны.

В наши дни девушки берут его напрокат, предпочитая тратить деньги на нарядное европейское платье, в котором они красуются на свадебном торжестве. Но моя мать была далека от современных веяний и хотела, чтобы у ее дочки было собственное кимоно.

— Оно должно быть новым, — объясняла она мне. — Иначе невеста не почувствует всю важность свадебной церемонии.

Но от моего кимоно пахло нафталином — запах, который я ненавижу. В нем я сразу почувствовала себя старой и никому не нужной, словно меня забыли в шкафу. Но с другой стороны, брак — это и есть шкаф, в котором ты проведешь всю оставшуюся жизнь, так что кимоно стало отличным символом моего будущего. Богатые девчонки, которым любящие родители покупают кимоно за миллион иен, просто дурочки! Если бы я знала, что такое брак, ни за что бы не стала торопиться, а поступила бы в университет и совсем по-другому распорядилась своей жизнью.

Но Рю сделал мне предложение, едва получив письмо о приеме на работу, и я заканчивала школу уже с колечком на пальце. В классе я первой выскочила замуж. Вы только представьте, такая дурнушка, а первой надела обручальное кольцо! Только Томоко неодобрительно покачивала головой. Я совершенно не готовилась к экзаменам, но все же их сдала. По школе прошел слух о моей скорой свадьбе, и никто из учителей не рискнул огорчить невесту.

После свадьбы мы поселились в двухкомнатной квартире в Окубо, прямо над корейским массажно-косметическим салоном. Квартирка была совсем крошечная, со спальней не больше шкафа и общей кухней, которой пользовались девушки из салона. Они были очень милые, и мы быстро подружились. Кореянки поздравляли меня с удачным замужеством, дарили образцы косметики и учили, как нужно вести себя с мужем. Каждый месяц Рю отдавал мне зарплату и просил распорядиться ею по-хозяйски.

Жизнь быстро превратилась в рутину. Как и раньше, я просыпалась без пятнадцати шесть, но вместо школы шла на кухню и готовила мужу еду, которую он брал с собой на работу. Я старалась приготовить то, что с удовольствием съела бы сама, усердно резала овощи и, как могла, заботилась о разнообразии. Закончив, я снова ложилась в постель, где меня уже ждал муж.

— От тебя так вкусно пахнет, — говорил он. — Так бы и съел всю целиком.

И мы пускались в приключения. Кровать стала нашим спасательным плотом, на котором мы бороздили неведомые моря. Мы наслаждались новизной, ведь в море нет двух одинаковых волн.

Когда Рю уходил на работу, я еще долго валялась в постели, чувствуя приятную усталость во всем теле. Около одиннадцати я спускалась вниз, чтобы принять душ в общей ванной, одевалась и шла в Синдзюку выпить кофе и полистать модные журналы. Потом заходила в магазин и покупала себе готовый обед и что-нибудь на ужин. Дома я спала, смотрела телевизор или спускалась вниз поболтать с кореянками. После школьной дисциплины и работы по дому, которую меня заставляла выполнять мать, я чувствовала себя на седьмом небе. В те дни я часто представляла, как случайно встречу Томоко на улице. «Ну, как тебе замужем?» — спросит она меня. И я расскажу ей, как отлично мне живется, как любит меня Рю и как удачно складывается его карьера в банке. На ее лице появится тень сожаления и откровенной зависти.

А потом Рю получил повышение. Офисные банкеты и ужины с клиентами участились, и он стал приходить домой пьяным. Утром муж с трудом просыпался, и ему было уже не до секса. Мне надоело вечное одиночество, и я устроилась на работу в стоматологический кабинет в Бункё. В мои обязанности входило отвечать на звонки, составлять расписание, встречать клиентов и принимать оплату. Это было совсем несложно, и я с удовольствием наблюдала за нескончаемым потоком состоятельных пациентов. Через пару месяцев стоматолог сделал меня своей ассистенткой и удвоил зарплату.