Книга Игра. Как она влияет на наше воображение, мозг и здоровье - Кристофер Воган

Тогда руководители JPL вновь обратились к своим инженерам, которые уходили на пенсию, и обнаружили сходную модель. Они увидели, что в молодости эти сотрудники разбирали часы, чтобы посмотреть, как они работают, строили мини-кары, конструировали аудиосистемы Hi-Fi или чинили электроприборы. Молодые выпускники инженерных вузов, которые делали вещи своими руками для удовольствия, тоже были способны решать проблемы так, как требовалось руководителям лаборатории. Те же, кто этим не занимался, обычно такой способности не имели. С этого момента JPL внесла вопросы о юношеских творческих проектах кандидатов в стандартную процедуру собеседования.

То, что Лорел открыла опытным путем, руководители JPL увидели благодаря исследованиям: в игре есть своего рода магия. Занятие, которое может показаться фривольным и даже детским, в конечном счете приносит нам благо. Парадоксально, что малая толика «непродуктивной» деятельности способна сделать человека гораздо продуктивнее и энергичнее в других аспектах его жизни. Когда занятие отвечает нашей глубочайшей внутренней правде, как это вышло с верховой ездой у Лорел, оно становится катализатором, оживляющим все остальное.

Как только люди поймут, что для них значит игра, они смогут вернуть радостное волнение и чувство приключения в свою жизнь, сделать работу продолжением игры и в полной мере взаимодействовать с миром.

Думаю, не будет преувеличением сказать, что игра может спасти вашу жизнь. Она, несомненно, спасла мою. Жизнь без игры – изнурительное механическое существование, организованное вокруг выполнения дел, необходимых для выживания. Игра – это палочка, без которой не смешаешь коктейль. Это основа всех искусств, книг, спорта, фильмов, моды, веселых занятий и чудес – короче говоря, основа того, что мы считаем цивилизацией. Это сама суть жизни. Игра и делает ее живой.

Если человек знает свою истинную сущность и живет в согласии с тем, что я называю «игровой личностью», его жизнь исполнена силы и благодати – так бывает всегда. Британский педагог-теоретик сэр Кен Робинсон описал, как найти эту силу и благодать, на примере танцовщицы Джиллиан Линн, хореографа мюзиклов «Кошки» и «Призрак оперы». Робинсон взял у нее интервью для своей книги «Призвание»[4]– о том, как люди находят свой путь в жизни. Линн рассказала ему, как росла в Британии 1930-х годов, как ужасно училась в школе, потому что все время ерзала и не могла сосредоточиться на уроках. «Я думаю, сегодня у нее обнаружили бы СДВГ[5], но тогда не знали, что такое бывает. Этого диагноза просто не было», – иронично утверждает Робинсон.

Вместо этого школьная администрация сказала родителям Линн, что она психически неполноценна. Тогда они с матерью отправились к специалисту, который поговорил с Джиллиан о школе. Все это время девочка сидела на своих руках, стараясь не ерзать. Через двадцать минут доктор попросил мать побеседовать с ним наедине в коридоре. Уходя, он включил радио и, закрыв дверь снаружи, привлек внимание миссис Линн к окну из коридора в кабинет. «Посмотрите, – сказал он, показывая на Джиллиан, которая встала и начала двигаться под музыку, как только они вышли. «Миссис Линн, – сказал доктор, – ваша дочь не больна, она танцовщица».

Доктор порекомендовал записать дочь в танцевальную школу. Когда Джиллиан попала туда, она с восторгом обнаружила полную комнату людей, похожих на нее, – «людей, которым необходимо двигаться, чтобы думать», как объяснила это Линн. Впоследствии она стала солисткой Королевского балета, затем основала собственную танцевальную труппу и в итоге стала работать с Эндрю Ллойд Уэббером и другими продюсерами.

«Эта женщина помогла поставить несколько мюзиклов из числа самых успешных в истории, доставила удовольствие миллионам и стала мультимиллионером», – говорит Робинсон. Конечно, если бы она была ребенком сейчас, «ее, возможно, посадили бы на таблетки и приказали успокоиться».

История Робинсона о Линн – это на самом деле история о силе и красоте жизни в согласии со своей природой, что в ее случае означало жизнь в движении и музыке. Если бы родители и учителя попытались сделать из нее инженера, Линн, наверное, стала бы несчастной и неуспешной.

Эта книга написана прежде всего для того, чтобы вы могли понять роль игры и с ее помощью найти и выразить свою сущность. Она о том, как обуздать силу, которая за миллионы лет эволюции стала нашим неотъемлемым свойством, силу, которая позволяет раскрыть нашу глубочайшую внутреннюю правду и раздвинуть границы нашего мира. Мы созданы, чтобы реализовать себя и пережить творческий рост посредством игры.

Глава 2. Что такое игра и почему мы ею занимаемся?

Что такое игра? Не люблю определения!

О чем конкретно мы говорим, когда говорим об игре? Я изучал игру многие годы, но долго сопротивлялся необходимости дать ей абсолютное определение, потому что она бывает очень разной. Для одного висеть в сотне метров над землей, цепляясь за выступ на гранитной скале одними лишь мозолистыми пальцами, – это чистый экстаз. Для другого – кромешный ужас. Для кого-то возиться в огороде – значит получать массу удовольствия, а для кого-то – потеть и скучать.

Другая причина, по которой я сопротивляюсь определению игры, состоит в том, что на самом базовом уровне это очень примитивное, первобытное занятие. Оно предсознательно и довербально – и вытекает из наших древних биологических основ, которые существовали до появления сознания и способности говорить. Например, котята из одного помета вдруг начинают бороться друг с другом. Это происходит само собой. У нас игра тоже порой случается без сознательного решения – мы не думаем: ну ладно, сейчас поиграю. Как в случае с пищеварением и сном, игра в самой своей базовой форме происходит без комплексных интеллектуальных усилий.

Наконец, мне ужасно не хочется давать определение игре, потому что это прекрасное состояние лучше всего оценить, пережив его. Определение игры всегда казалось мне похожим на объяснение анекдота: анализ лишает всякой радости.

С этой позиции меня сдвинул Ленни Винсент, коллега и друг, а также успешный бизнес-консультант. Мы с Ленни должны были сделать презентацию для группы инженеров из Hewlett-Packard, и незадолго до этого Ленни спросил меня, какое определение игры я планирую представить.

Я встал в свою обычную научную позу. «Я не использую абсолютного определения, – сказал я. – Игра такая разнообразная, она довербальная, предсознательная…»

Но с Ленни этот номер не прошел: «Без определения не обойдешься. Это инженеры. Они конструируют машины. Они пережевывают горы спецификаций и запивают их потоками данных. Если у тебя не будет определения, тебя сожрут заживо».

Это описание инженеров в виде грозных технологических Полов Баньянов[6]было преувеличением, но в целом он был прав. Инженеры – это профессиональные скептики. С их точки зрения, хорошие вещи и полезные идеи сохраняются, как законы природы. Они строят свои творения на твердой почве из подтвержденных фактов. Эмоциональные компоненты системы обычно кажутся им слишком смутными, чтобы быть полезными. Но игра неизбежно имеет эмоционально заряженный контекст, который абсолютно необходимо понять. Я понял, что без некоего фундаментального определения они будут рассматривать область игры как мягкое болото, на котором ничего не воздвигнешь.