Книга Санкта-Психо - Юхан Теорин

Забудь, настойчиво произнес внутренний голос. И про «Рысь» забудь. Сосредоточься на собеседовании.

Мужчина у ворот был без халата – черные брюки и коричневый пиджак, но никаких сомнений, кто это, у Яна не возникло.

Доктор Хёгсмед поправил очки и внимательно смотрел на него. Собеседование началось.

Ян в последний раз повернулся к таксисту:

– А теперь-то вы можете сказать название?

– Какое название?

– Название больницы. Ну… как ее люди зовут.

Рождественский гном ответил не сразу – улыбнулся. Его позабавило любопытство пассажира.

– Санкта-Психо.

– Как?

Таксист мотнул головой в сторону ворот:

– Привет Ивану Рёсселю… Он, похоже, здесь и сидит. Водительское стекло поползло вверх, машина развернулась и укатила.

2

Оказалось, нет – вовсе не обычная колючая проволока натянута спиралью на стене клиники Санкта-Патриция. Она еще и подтоком. Ян заметил это, пока обменивался рукопожатием с доктором Хёгсмедом. Метровая спираль со злобно мигающими красными светодиодами на поставленных с двухметровыми интервалами стойках.

– Добро пожаловать! – Хёгсмед без улыбки смотрел на него сквозь толстые стекла очков. – Трудно было нас найти?

– Нет, что вы… совсем нетрудно.

Эта бетонная стена с высоковольтной шевелюрой могла бы служить крепостью или вольером для особо крупных тигров, но на траве рядом стоял абсолютно мирный велосипедный штатив с гнездами для десятка велосипедов – дамских, мужских, с корзинами для продуктов, а на одном даже было смонтировано детское сиденье.

В калитке что-то щелкнуло, и невидимая рука отвела ее в сторону.

– После вас, Ян.

– Спасибо.

Пройти через тюремную дверь было как шагнуть в огромную темную пещеру. Тюремный двор. Совершенно отдельный, чужой и страшноватый мир. Калитка с таким же щелчком встала на место. Первое, что Ян увидел, – длинная белая камера наблюдения, объектив направлен прямо на него. Укреплена на столбе у входа, неподвижная и беззвучная.

А вон еще одна, на другом столбе поближе к зданию, и на самом доме несколько. У дорожки большой щит с желтой надписью: «ВНИМАНИЕ! ВЕДЕТСЯ ВИДЕОНАБЛЮДЕНИЕ!»

Они прошли парковку. Там тоже щиты с объявлениями. Несколько парковочных мест под надписью «ДЛЯ БОЛЬНИЧНОГО ТРАНСПОРТА», и еще несколько клеток на асфальте отведено для полиции.

Отсюда, со двора, Яну открылся весь светло-серый фасад больничного корпуса. Пять этажей, длинные ряды узких окон с решетками; на нижнем этаже окна кое-где увиты плющом, похожим на клубок огромных зеленых червей.

Яну стало не по себе. Странно, над ним сияло веселое сентябрьское солнце, а он ощутил нечто вроде приступа клаустрофобии, будто его зажали между этим странным домом и огромной бетонной стеной. Ему захотелось поскорее уйти отсюда, но доктор шел широким шагом и даже не оборачивался. Яну ничего не оставалось, как следовать за ним.

Дорожка уперлась в еще одну стальную дверь. Врач сунул в щель магнитную карточку и помахал ближайшей камере. Через полминуты в замке чмокнуло, и дверь открылась.

Они оказались в небольшой комнате, что-то вроде лобби в гостинице, только стойка администратора была закрыта толстым стеклом. Здесь тоже видеокамера. Пахло мылом и мокрым камнем. Видимо, только что мыли пол. За стеклом маячила широкоплечая тень.

Вахтер? Или как правильно – надзиратель? охранник? Интересно, есть ли у него оружие?

Оружие… в таких заведениях наверняка иногда приходится применять силу. Ян прислушался – не слышно ли криков больных. Нет. Наверняка они где-то далеко отсюда. За стальными дверьми. И с какой стати они должны кричать, хохотать или колотить пластмассовыми кружками о решетки? Нет… здесь, наверное, всегда тихо. Тихие палаты, пустые коридоры.

Доктор спросил что-то и вывел Яна из задумчивости.

– Простите?

– Удостоверение личности…

– Да-да… конечно.

Ян порылся во внутреннем кармане пиджака, извлек права и протянул главврачу.

– Не надо… откройте на странице с вашими данными и подержите перед камерой.

Ян, чувствуя себя идиотом, протянул к камере пластиковую карточку водительского удостоверения. Характерный звук сработавшего затвора фотокамеры. Итак, он зарегистрирован.

– Хорошо. Теперь… извините, мы должны ознакомиться с содержимым вашей сумки.

Ян пожал плечами и вывалил из сумки все, что там было: пакет с бумажными носовыми платками, дождевик, небрежно сложенный номер «Гётеборге Постен».

– Достаточно, спасибо.

Доктор кивнул вахтеру, тот вышел из-за укрытия, провел Яна через большой, подмигивающий разноцветными лампочками стальной портал – магнитным детектор – и открыл еще одну дверь.

Яну показалось, что, чем дальше они шли, тем становилось холоднее и холоднее. Миновали еще три стальные двери и очутились в коридоре, упиравшемся в простую (наконец-то), самую обычную деревянную дверь. Хёгсмед открыл ее ключом:

– Это мой кабинет.

Кабинет как кабинет. Только все белое – ну как же, кабинет врача. Белые обои, белый диплом в рамке рядом с книжным шкафом, да и сам шкаф белый, как и ворох бумаг на белом письменном столе. Девственную официальность нарушала только фотография на столе: молодая женщина, веселое, но немного усталое лицо. На руках у нее новорожденный ребенок.

И еще одно – Ян не сразу заметил. За стопкой бумаг лежали шапки. Поношенные, пять штук. Голубая бейсболка, белая сестринская шапочка, черная ректорская конфедератка, зеленая охотничья с пером и ярко-красный клоунский парик.

– Выберите любую, если хотите.

– Простите?

– Я обычно предлагаю новым пациентам выбрать и надеть одну из шапочек, – сказал Хёгсмед. – А потом мы беседуем, почему он выбрал именно эту шапку и что это может означать… Вы тоже можете попробовать, Ян.

Ян протянул руку. Сначала он решил взять клоунский парик – но что это может означать в глазах Хёгсмеда? А может быть, сестринскую? Тогда он хороший человек, нацеленный на помощь ближнему. Флоренс Найтингейл в брюках… Или ректорскую? Мудрость и знания…

Рука слегка задрожала, и он опустил ее:

– Воздержусь.

– Почему?

– Я же не ваш пациент.

Хёгсмед коротко кивнул.

– Я все же заметил, что вы первым делом потянулись к клоуну… Это любопытно, Ян. Потому что у клоунов всегда бывают тайны. Они скрывают их за смешной маской.

– Вот как?

Хёгсмед опять кивнул.

– Серийный убийца Джон Гейси подрабатывал клоуном в Чикаго, пока его не взяли. Ему нравилось выступать перед детьми… это понятно: серийные убийцы и сексуальные маньяки – своего рода дети, они воспринимают себя самих как центр мироздания… и никогда не вырастают из этого состояния.