Книга Собор - Роман Злотников

— Эй, не бери в голову, ты права на все сто, твоему дядечке надо помочь. И если бы это было не так, я бы в эти дела влезать не стал.

Последнее было откровенным враньем, если бы Натали попросила, КЗ влез бы к черту в пасть.

В этот момент на пороге с закопченным чайником в руках возникла мама Таня. Замерла, увидев, как они сидят, потом, вздохнув, подошла, поставила чайник, присела и, поправив сухонькой ладошкой заколотые седенькие волосы, сказала:

— Что ж вы, детки, не поженитесь?

КЗ и Натали тоскливо переглянулись.

— Уж как помню, все время вместе-то. Чай, забыли, как я вам свою воспитательскую на ночь сдавала-то. Да и как из детдома выпустили, так вместе и жили-то. И сейчас, как ни встретитесь, словно голубки воркуете. Чего ж тянете-то, так ведь и помру, а малых деток не понянчу. То бы мне счастья-то было-то.

И она беззвучно заплакала. КЗ стало так муторно, он крякнул, тихонько поднялся и неуклюже обнял маму Таню. Та уцепилась за него сухонькими ручками и запричитала:

— Ой, да что это я, дура старая-то. Совсем гостей засмущала-то. Сейчас чайку попьем, с тортиком, вот и ладно-то. Спасибо, хоть старуху не забываете-то.

Они сидели, пили чай и болтали о всяком, было тепло и весело, только КЗ торта почти не ел, хотя взял свой любимый — «Прагу», поперек горла стояли слезы мамы Тани.

3

Сашка появился в заведении Сявы около двух. КЗ думал, что он уже не приедет. Но когда на левом, демонстративно заштрихованном углу стоянки притормозила знакомая старенькая «копейка», на столе мгновенно появились дымящиеся тарелки.

После обильного обеда Сашка откинулся на спинку стула и, сытно цыкнув зубом, сказал:

— Недаром Ольга меня к тебе ревнует, бывает, дома так не поешь, как у тебя.

— Стараемся, начальник, — довольно хмыкнул КЗ.

— Давно хотел тебя спросить, почему ты занимаешься вот этим? — Сашка обвел рукой обеденный зал.

— А что, бизнес как бизнес, какие проблемы?

— Да я не об этом. — Сашка досадливо поморщился. — Вот у тебя нормальная еда, народ сидит явно небогатый. Сейчас ведь с этих квадратных метров можно доход раз в десять больше иметь. Навешай китайских фонариков, свечки на столики, девочки попками трясут, жареные змеи, тушеные лягушки, и ведь найдутся люди, будут ходить и платить. А это… — Сашка кивнул. — Сколько ты с этой столовой имеешь? Копейки!

— А может, это только прикрытие, а я в подвале наркотики варю? — съехидничал КЗ.

Сашка обиделся:

— Не хочешь говорить, не надо.

— А зачем тебе знать, Сашок?

— Да, в общем, незачем, но только ты меня все время удивляешь, я по тебе жизни учусь.

— Как это? — не понял КЗ.

— Да так, когда мы еще пацанами были, я тебя ненавидел.

— Взаимно, — усмехнулся КЗ.

— Да я знаю, — отмахнулся Сашка и, помолчав, продолжил: — Ты для меня был всем тем, чем я никогда бы не захотел стать: грязь, рвань, нищета, круглый сирота. Короче — падаль. Потом эта падаль оказалась сильной и упорной, с понятием о чести. Помнишь, на первенстве города у меня температура подскочила и ты со мной бороться отказался? Тебе тогда еще баранку засчитали, а ты на своем стоял: «Я с больным бороться не буду».

— Да брось, какая, к черту, честь. Я тебя тогда так ненавидел, что должен был тебя побить, вдрызг, навсегда, при всех. Чтоб после того поражения ты сбежал, исчез с глаз моих долой. И тут я узнаю, что ты заболел. Я тогда чуть не разревелся. Я был готов, я знал, что я тебя задавлю, а ты меня обманул.

— Но почему? Я же не ушел, я вышел на ковер, тебе же легче было бы со мной покончить, почему?

— Все равно это была бы не настоящая победа. Это было бы нечестно. А знаешь, как детдомовские поступают с теми, кто делает нечестно?

— Как?

— Бойкот.

Сашка насмешливо улыбнулся. КЗ покачал головой:

— Тебе не понять. У тебя были папа, мама, бабушка, одни друзья в школе, другие во дворе, третьи летом на даче, еще в секции у Петровича. А у меня никого. Знаешь, почему я от армии балдел? Думаешь, у меня не было дедов, дрочева и всякого такого? Просто там я впервые был как все. Не лучшим, не первым и при этом чужим, а такая серенькая мышка в общей массе. А служба — тьфу. Я привык жрать перловку, я же лучше ничего не видел, я привык носить одну одежду, вонять и мыться хозяйственным мылом. — КЗ протянул руку, взял стакан с соком, отхлебнул, поставил и продолжил: — Вот ты спросил, почему я занимаюсь этим, а не жареными змеями, а для меня это воплощение одной моей детской мечты. Ты вырос на бабушкиных пирожках и маминых отбивных, а я на перловке на комбижире. И вот это для меня — лучшая еда, которую я мог себе представить, и я могу жрать ее от пуза. А что касается денег, то да, ты прав, много я с этого не имею, но мне хватает, и, кроме того, здесь не бывает этих раскормленных рож, которые считают, что им все позволено. — КЗ скрипнул зубами, потом усмехнулся: — Да и денег только с одной мало, а у меня уже три, потом будет больше. И как ты думаешь, много ли в России любителей жареных змей? А ко мне пойдут, так что я — перспективный бизнесмен, учти.

— Вот я и говорю, — задумчиво кивнул Сашка, — что по тебе жизни учусь. В каком еще учебнике такое услышишь? Ладно, выкладывай свое дельце.

Когда КЗ закончил, Сашка покачал головой:

— А оно тебе надо?

КЗ вздохнул:

— Понимаешь, Сашок, это опять оттуда, из детства. Знаешь, в чем нельзя убедить ни одного детдомовского сосунка? В том, что он брошенный. Ты можешь приводить самые железные аргументы, убеждать и подлизываться — он тебе не поверит, только возненавидит. Потому что он ТОЧНО знает, что где-то там, на просторах родной страны, сквозь вьюги и штормы идет его мама. Она просто еще не дошла, но она обязательно придет, нужно только потерпеть, и она его найдет. И когда я увидел того мужичка, то понял, он из тех, о ком мы тогда мечтали. Тот, кто как раз идет через все эти штормы и вьюги, чтобы найти своего ребенка. Я просто не могу ему не помочь. Это значит предать всех тех сопляков, кто сейчас живет за теми казенными стенами.

Сашка помолчал.

— Ну и хамелеон ты, КЗ. С виду такой себе нормальный новый русский — на четыре Б: баксы, «БМВ», банька, бля… — Сашка слегка осекся и покосился на распаренную повариху, пробегавшую мимо, — в смысле девочки, а копнешь поглубже — настоящий динозавр. Просто так жить не можешь, во всем смысл хочешь отыскать. Чтоб душа спокойной была.

КЗ несколько смущенно хмыкнул:

— Здоровье берегу. Говорят, все болезни от нервов.

— Ладно, задание понял, звякни через недельку.

КЗ проводил Сашку до двери и прошел на кухню. Сява колдовал над котлом. Заметив КЗ, он спросил как бы между прочим: