Книга Три грустных тигра - Гильермо Инфанте Габрера
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однако мелют они не сами, а с людской помощью. И здесь пора сказать о русском переводе и работе над ним. Даже из того приблизительного впечатления о романе, который следует из краткого предисловия, читателю уже ясно, что это произведение для перевода вряд ли удобно. Роман весь зиждется на глубинных слоях национально-языкового своеобразия — кубинского, далекого от нас своеобразия. «Изощренность» — вот то слово, которое приходит в голову первым; изощрение на грани разрушения — вот что было самым необходимым, и вряд ли достаточным, для Дарьи Синицыной, молодой петербургской переводчицы, в ее титанической работе (не упоминая о вещах очевидных, таких как глубинное овладение английским и кастильским языками; литературными, кинематографическими, музыкальными, политическими реалиями текста; немалым текстом романа и всеми его контекстами, творчеством писателя и его биографическими коннотациями, и пр., и пр.). Изощренность романной игры со словом на границах языков и культур, высший переводческий пилотаж. Но и это далеко не всё. Надо еще рассмешить читателя.
Дело в том, что кубинский автор создает свой роман в смеховом регистре, подобно Сервантесу (с которым, впрочем, всерьез сравнивать Гильермо Кабреру Инфанте я бы все же не торопилась — речь идет лишь о совпадении историко-стадиальной роли романов, написанных на одном языке). Умение смеяться — жестокое умение, требующее беспощадности, и «остроумие» в нем — только обертон. Военное, мужское, аристократическое умение смеяться — это способ презрительно преодолеть смехом боль и страх. Это умение не входит в «компетенции», получаемые в университетских аудиториях, — оно личностно. Дарье Синицыной, одаренной возможностью слышать музыку сквозь фальшь и визг обыденности, понять игру, попасть в тон — удалось приобщиться, приобщив и читателя, к смеховому в романе, удалось показать природу играющего слова, внутри которого виднее относительность границ и условность общепринятых ценностей.
Любое сравнение с оригиналом безбрежного романа Кабреры Инфанте, однако, покажет, что удалось это переводчику не во всем. Что сказать ему в ответ взыскательному читателю? Известен неуязвимый взгляд на проблему перевода: он состоит в снисходительной рекомендации изучать иностранные языки. Любой же, кто его не принимает и хоть немного знает специфический ад переводческой работы, глубоко чтит творческий подвиг тех «лошадей», что честно тянут воз во имя просвещения, по метафоре Пушкина. Переводческая утопия несбыточна. Подлинный перевод, за редчайшими гениальными исключениями (скажем, Лермонтов переводит восемь строк из Гёте), делается не с одного раза, его растят поколения людей, их творческая жизнь в родном языке, их истовое желание понять чужую культуру. Кабреру Инфанте часто сравнивают с Джойсом, так спросим себя: много ли у нас хоть сколько-то адекватных переводов великого ирландца?.. Вот именно. Так тем и лучше: всё впереди. Неси свой крест и веруй (о переводчик!), как велел устами Нины Заречной атеист Чехов.
Диапазон смеха Кабреры Инфанте феерически широк. Играющая в романе реальность предстает поистине космическим (ибо Гавана есть вселенная) карнавалом смены мест, масок и лиц, сюжетов в духе «плаща и шпаги», но чаще в духе жестокого фарса. Густая, жгучая, не без истерического надрыва, духовная атмосфера повествования напоминает барочные, всё менее жизнерадостные умножения иллюзии на иллюзию, театра на театр — и наслаждение самоценной игрой на грани потери ее смысла. Беснуется, глумится, кипит и пенится и вдруг нежно поет родной «кубинский» язык. Текст, играя, принимает в себя, в свое плотное плетение сотни цитатных нитей из кино (голливудского, вековой давности); классической литературы (испанской, порой не переведенной на русский); городского фольклора (далекой, незнакомой страны)… отвечай на вызов, переводчик! И ничего «кубинского», на что бы тебе опереться, нет в твоем русском читателе! Танцуй в воздухе!
Час настал. Гильермо Кабрера Инфанте, кубинский наследник великих романов Сервантеса и Джойса; переводческая личность Дарьи Синицыной и ее глубокая работа над текстом романа, которую мы в университете с уважением наблюдали последние десять лет; наконец ты, о лучший из читателей, пребывающий в большом времени, где возможен диалог Гомера и Гнедича, Гёте и Лермонтова, Рабле и Бахтина — сейчас перевернется страница, и произойдет драма вашей встречи, называемая иногда литературой. Сюжет драмы неизвестен. Занавес!
Мириам, которой эта книга обязана куда большим, чем кажется
УВЕДОМЛЕНИЕ
Персонажи, хоть и имеют реальных прототипов, действуют как существа вымышленные. Имена собственные, встречающиеся в книге, следует считать псевдонимами. События — иногда — заимствованы из действительности, но в конечном счете обыгрываются как воображаемые. Любое подобие между литературой и историей несущественно.
ЗАМЕЧАНИЕ
Книга написана по-кубински. Под кубинским следует понимать различные диалекты испанского, на которых говорят на Кубе, а письмо есть не более чем попытка поймать человеческий голос в полете, так сказать. Разные формы кубинского сплавляются — по крайней мере, мне так кажется, — в единый литературный язык. Главный говор тем не менее — речь гаванцев, в частности, ночной жаргон, стремящийся, как и во всех больших городах, быть тайным языком. Воссоздать все это было нелегко, и некоторые страницы лучше слушать, а не читать; к примеру, неплохо было бы произносить их вслух. И под конец хочу присвоить следующее высказывание Марка Твена:
«Я пускаюсь в эти объяснения по одной простой причине: без них читатели могут предположить, что все персонажи пытаются говорить одинаково, но не преуспевают».
Г<ильермо> К<абрера> И<нфанте>
И она постаралась представить себе, как выглядит пламя свечи после того, как свеча потухнет.
Льюис Кэрролл
Showtime! Сеньоры и сеньориты. Ladies and gentlemen. Доброго, добрейшего вечера, дамы и господа, желаем мы всем вам. Good evening, ladies & gentlemen. «Тропикана», САМОЕ великолепное кабаре в мире… «Tropicana», the most fabulous night-club in the WORLD… представляет… presents… свою новую программу… its new show… в которой звезды, известные всему континенту… where performers of continental fame… перенесут вас в удивительный… They will take you all to the wonderful world… и необычайный… of supernatural beauty… и великолепный мир… of the Tropics… Тропики для вас, дорогие мои соотечественники… Тропики в «Тропикане»! In the marvelous production of our Rodney the Great… В потрясающей, изумительной постановке нашего ВЕЛИКОГО… Родерико Нейры!.. «Going to Brasil»… Песня под названием «Поеду я в Бразилию»… Тара-тара тара-ра тара-тара тара-ра тара-тарео… Брзыл терра д ностра феличидаде… That was Brezill for you, ladies and gentlemen. That is my very, very particular version of it! Бразилия, дамы и господа, внимающие мне сегодня вечером. Точнее, моя версия «Бразилии» Кармен Миранды и Джо Кариоки. Однако… Бразилия, достопочтенная публика, переполняющая этот колизей блаженства, радости и счастья! Бразилия раз и навсегда, вечная Бразилия, любезнейшие и достойнейшие собравшиеся на нашем римском форуме песни и танца и любви в полумраке! Ouh, ouh, ouh. Му apologies!.. Уважаемая публика, дражайшая публика, народ Кубы, самой прекрасной земли, какую видели глаза человеческие, как сказал Первооткрыватель Колумб (не тот Колумб из «Колумб, Кастильо и Кампанарио», о нет… Хо-хо-хо. А Христофор Колумб, капитан каравелл!)… Друзья, публика, дорогие собравшиеся, прошу извинить меня, я очень быстро обращусь на языке Шейкспира, на инглиш, к избранному обществу, которое заполняет сегодня все без исключения сидячие места в этом дворце любви и улыбок. Я хочу, если легендарная галантность Глубокоуважаемых кубинцев позволит мне, сказать несколько слов нашим ПАтрясающе многочисленным американским гостям, благородным и жизнерадостным туристам, почтившим своим присутствием этот край of the gay senyoritaes and brave caballerros… For your exclusive pleasure, ladies and gentlemen our Good Neighbours, you that are now in Cuba, the most beautiful land human eyes have ever seen, as Christophry Columbus, The Discoverer said once, you, hap-py visitors, are once and for all, welcome. WelCOME toCuba! All of you… be WELLcome! Добро пожаловать, as we say in our romantic language, the language of colonizadors and toreros (bullfighters) and very, very, nu very (I know what I say) beautiful duennas. I know that you are hear to sunbathe and seabathe and sweatbathe Ho ho ho… My excuses, thousand of apologies for You-There that are freezing in this cold of the rich, that sometimes is the chill of our coolness and the sneeze of our colds: the Air Conditioned I mean. For you as for everyone here, its time to get warm and that will be with our coming show. In fact, to many of you it will mean heat! And I mean, with my apologies to the very, very oldfashioned ladies in the audience, I mean, Heat. And when, ladies and gentlemen, I mean heat is HEAT! Уважаемая, глубокоуважаемая, наиглубочайше уважаемая публика, буквальный перевод для вас. Я сказал нашим американским друзьям, нашим добрым северным соседям, я сказал им, дамы и господа, господа и дамы, сеньоры, сеньориты и… сеньоритки, сегодня у нас всего хватает… Я сказал нашим высокочтимым северянам, что скоро, совсем скоро, через несколько мгновений, этот серебряный, расшитый золотом занавес, окутывающий знаменитые подмостки «Тропиканы», самого роскошного кабаре в мире! — я сказал, что зимняя стужа под покровом этой летней тропической ночи, тропический лед под хрустальными сводами «Тропиканы»… (Хорошо сказал, а? Бо-жест-вен-но!), этот недешевый мороз нашего кондиционированного воздуха скоро отступит под натиском зноя и перца первого шоу сегодняшнего вечера, как только распахнется сверкающий занавес. Но прежде, с позволения высокочтимой публики, я хочу поприветствовать некоторых старых друзей этого храма веселья… Ladies and gentlemen tonight we are honored by one famous and lovely and talented guest… The gorgeous, beauteous famous film-star, madmuasel Martin Carol! Lights, Lights! Miss Carol, will you please?.. Thank you, thank you so much Miss Carol! As they say in your language, Mersi boku! (высокочтимаяпубликакаквидитенаспосетиласегоднязвездаголубогоэкрананеподражаемаяослепительная Мартин Кароль! Less beautiful but as rich and as famous is our very good friend and frequent guest of Tropicana, the wealthy and healthy (he is an early-riser) Mr William Campbell the notorious soupfortune heir and World champion of indoor golf and indoor tennis (and other not so mentionable indoor sports — Hohohohohohoho), William Campbell, our favorite play-boy! Lights (Thank-you, Mr Campbell), Lights, Lights! Thanks so much. Mr Campbell, Thank-you very much! (Высокочтимаяитерпеливаякубинскаяпублика это Мистер Кэмпбеллзнаменитыймиллионернаследниксуповойимперии). Is also to-night with us the Great Emperor of the Shriners, His Excellency Mr Lincoln Jefferson Bruga. Mr Lincoln Jefferson? Mr. Jefferson? (Это мистер Линкольн Брага, магистр Шрайнеров, терпеливые друзья мои.) Thank-YOU, Mr Bruga. Ladies and Gentlemen, with your kind permission… Дамы и господа, мои дорогие кубинцы, настал черед представить наших соотечественников, которые оказали честь этому скромному заведению и приняли с баснословным великодушием и истинно креольской учтивостью, такой же нашенской, такой же кубинской, как эти пальмы за вашими спинами и эти рубашки, гуайяберас (обязательно с петелькой, правда?), которые носят стильные гаванцы, с этим неизменным гостеприимством вы позволили нам представить сначала наших международных прихожан. Теперь же, как тому и следует быть, обратимся к самым дорогим зрителям, светочам общественной, политической и культурной жизни. Дорогу победоносной и сознательной молодежи, дорогу непобедимым и юным душой гостям преклонных лет! Дорогу самой веселой и очаровательной публике во всей известной ВСЕЛЕННОЙ! Свет, пожалуйста?!! Вот так-то лучше. Поприветствуем очаровательную jeune-fille[1], как пишут наши светские обозреватели, сеньориту Вивиан Смит Корону Альварес де Реаль, она отмечает сегодня вечером свое пятнадцатилетие и выбрала для празднества неизменно прекрасную атмосферу кабаре под звездами, сегодня упрятанного под стеклянный купол от дождя и непогоды. К Вивиан пришла незабываемая, золотая пятнадцатая весна, а наши пятнадцатые весны, увы, остались в прошлом. Но мы можем утешаться тем, что нам дважды пятнадцать лет. Вивиан, наши поздравления. Happy, happy birhday! Давайте споем happy-birthday Вивиан. Начали! Happy-birthday to you, happy birthday to you, happy birthday dear Vivian, happy birthday to you! А теперь еще разочек, соберемся и споем все вместе, все до единого, хором с родителями Вивиан, супругами Смит Корона де Альварес, вот они, рядом со своим обожаемым чадом! Встали дружно! Happy birthday to you, happy-birthday to you, happy-birthday dear Vivian, happy-y-y-birthda-a-a-y-y-y to-o-o y-y-y-o-o-u-u-u-u-u! Отлично! А теперь к более серьезным телам, простите, делам, ха-ха. Мы имеем честь лицезреть сегодня среди нашей глубокоуважаемой публики полковника Сиприано Суареса Дамеру, высокопоставленного офицера, кавалера многочисленных орденов, бравого военного и безупречного джентльмена, в сопровождении, как всегда, его неотразимой, грациозной, элегантной супруги Арабеллы Лонгории де Суарес Дамеры. Прекрасного вечера вам, полковник, и вашей второй половине! Я вижу за тем столиком, да, да, вот там, рядом с танцплощадкой сенатора и публициста, доктора Вириато Солауна, частого гостя этого замка наслаждений, «Тропиканы»! Сенатор, как обычно, в прекрасной компании. Из мира культуры пожаловала украсить собой наши вечера в «Тропикане» ослепительная, изящная, просвещеннейшая поэтесса Минерва Эрос, чтица, обладательница недюжинного драматического таланта и незапятнанно чистого голоса: стихи становятся бархатистыми в ее нежном и томном исполнении. МИНЕРВА! свет! свет! СВЕТ! (бля). Одну минуту, пожалуйста, друг, сейчас очередь прелестниц. Однако кого я вижу! это наш знаменитый фотограф звезд. Yes, the Photographer of the Stars. Not a great astronomer but our friend, the Official Photographer of Cuban Beauties. Let’s greet him as he deserves! Аплодисменты Великому Кодаку! И вот, наконец, мы видим Минерву, Минерву Эрос, дорогие друзья. Ваши аплодисменты. Прекрасно. Хочу сказать вам, что, начиная со следующего месяца Минерва будет каждый вечер украшать своими исполненными благородства жестами, своей безупречной фигурой и своим голосом, а он не что иное, как глас культуры, последнее шоу в «Тропикане». До скорой встречи, Минерва! И успехов! Нет, Минерва, это тебе спасибо, ты муза наших столиков. А теперь… and now… дамы и господа… ladies and gentlemen… наша разборчивая публика… discriminatory public… без перевода… without translation… Без лишних слов, за исключением ваших восторженных возгласов, и без лишнего шума, за исключением ваших жарких аплодисментов… Without words but with your admiration and your applause… Без слов, но с музыкой, незамутненной радостью и раскованностью… Without words but with music and happiness and joy… Для вас!.. To you all! Наше первое великолепное шоу сегодня вечером… в «Тропикане»! Our first great show of the evening… in Tropicana! Занавес!.. Curtains up!
