Книга Россия и Южная Африка. Три века связей - Ирина Филатова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В основу была положена карта, изданная в Амстердаме четырьмя десятилетиями раньше, около 1671 г. Составил ее Фредерик де Витт (1618–1698), основатель известной семьи голландских картографов. Как бы много ни было там ошибок (например, к востоку от острова Св. Елены помещен еще один — «новый остров Св. Елены»), все же это была одна из лучших карт Африки того времени.
Первые сведения о Южной Африке русские читатели получили из перевода немецкого учебника Иоганна Хюбнера (1668–1731) [5]:
«Земноводного круга краткое описание из старыя и новыя географии по вопросам и ответам чрез Ягана Гибнера собранное и на немецком диалекте в Лейпцике напечатано. А ныне повелением великого государя царя великого князя Петра Первого всероссийского императора при наследственном благороднейшем государе царевиче Петре Петровиче на российском напечатано в Москве. Лета господня 1719, в апреле месяце». (Книга подробная, в русском переводе — 426 страниц.)
Учебник Хюбнера был выбран не случайно. В Европе он был одним из самых авторитетных пособий для изучения географии. В XVIII в. выдержал 36 изданий общим тиражом по тем временам неслыханным: около 100 тыс. экземпляров. Эта книга стала важным источником информации и для многих русских учебников географии XVIII в. Конечно, в духе времени, тогдашних представлений и предрассудков. Под рисунком, символизирующим Европу, стояло: «Сия трех частей [света] в мурости царица». А Африке предпослано: «Аще и под солнцем, но черна есть телом, паче же грубым и гнусным своим делом».
Южной Африке в этой книге посвящена глава: «Берег кафернской». Вот ее полный текст:
«Земля кафернская, лат. Кафрериа, простирается по обеим сторонам носа, имянуемого глава доброй надежды.
Люди, которыя к западу при ефиопском мори живут, оныя городов не имеют и никакого короля не знают, но токмо скитаются везде в оной земле, и не многим лутче зверей, а наипаче что оныя человеческое мясо жрут. В земле своей называются оныя готтентотен, а говорят языком подобно как у нас куры кричат.
А которыя на другой стороне к востоку живут, оныя разделяются в несколько королевств, хотя и сие не гораздо лутче прежних.
Зофала королевство, под обороною португалскою. Протчие земли и королевства неудобопамятны суть.
А глава доброй надежды лежит весма в низу, и обычаино чрез то разумеется весь нос, или мыз в низу африки. В протчем тамо есть важная крепость под ведением голанским, и которая по правде за двери к восточной индии почтена быть может, когда прежде двух сот лет португалцы искали путя к восточной индии, пришли оные последи ко стране сеи. А понеже оныя принуждены были до прибытия к месту сему много бедств претерпеть, того ради с перва назвали они мыз или нос сеи капо торментозо, сиречь гора трудная или бедственная. Но как потом щасливо им там удалось, пременили они то имя, и назвали гора доброй надежды. Ибо тогда можно добрую надежду иметь ко прибытию в восточную индию, когда токмо до сего места кто достигнет».
В этом тексте отражены тогдашние европейские представления. В XVII в. Африка была для Западной Европы мифической страной, а для России тем более.
Сколько труда и таланта, сколько жизней ушло на создание моделей мира, которые кажутся теперь такими наивными. Нам трудно бывает понять, как это могли наши предки верить в очевидную для нас несуразицу. Будут недоумевать и наши потомки, рассуждая о нас. Но поддайся они соблазну отделить быль от небыли в нашем сознании, смогут ли тогда что-нибудь понять? Можно ли разрубить надвое, на верное и неверное, узел человеческих представлений?
От каждой эпохи какие-то представления остаются, доходят до потомков. Другие исчезают, отжив свой срок, проваливаются в небытие. А не узнав их, просто невозможно понять прошлое.
В Архиве внешней политики России есть фонд под названием: «Сношения России с Мадагаскаром, 1723 г.». И в нем такие дела:
«Отправление вице-адмирала Вилстера с несколькими офицерами Мясным и Кошелевым 1. к королю мадагаскарскому для склонения его быть в российском покровительстве и 2. в Ост-Индию к Моголу для убеждения его производить с Россией коммерцию»;
«Грамота государя императора к королю мадагаскарскому о благосклонном принятии отправленного к нему адмирала Вилстера и о доверии к предложениям его»;
«Полномочная и удостоверительная грамота государя императора Петра I, данная вице-адмиралу Вилстеру, капитану Мясному и капитан-порутчику Кошелеву о принятии в его государево покровительство мадагаскарского короля, позволяя ему жить в России и обещая всевозможным образом его защищать».
И письмо к «королю Мадагаскарскому»:
«Божиею милостию мы, Петр Первый, император и самодержец всероссийский и проч., и проч., и проч., высокопочтенному королю и владетелю славного острова Мадагаскарского наше поздравление.
Понеже мы заблагорассудили для некоторых дел отправить к Вам нашего вице-адмирала Вилстера с несколькими офицерами: того ради Вас просим, дабы оных склонно к себе допустить, свободное пребывание дать, и в том, что они именем нашим Вам предлагать будут полную и совершенную веру дать, и с таким склонным ответом их к нам паки отпустить ж изволили, какого мы от Вас уповаем, и пребываем Вам приятель.
Дано в С.-Петербурге. Ноября 9 1723 года».
Мадагаскар — это не Южная Африка, но попасть туда можно было, только обогнув мыс Доброй Надежды. Так что и к Южной Африке эти документы имеют прямое отношение.
Путешествия к берегам Африки были в XVIII в. привычными для европейцев, и Петр это знал. Об Африке ему повседневно напоминала и внешность его любимца — Абрама Ганнибала, прозванного «Арапом Петра Великого».
Жизнь Ганнибала неплохо известна. А вот тот факт, что в XVIII столетии в российской армии служили три генерала-африканца, помнят немногие. В отечественной литературе этому уделено не очень много внимания. Все три — из семейства Ганнибалов и упоминаются чаще всего как родственники Пушкина.
А ведь этот факт поразителен! Такого не было ни в одной европейской армии. Двое из них, Абрам Петрович и его старший сын Иван Абрамович, достигли высшего генеральского чина — стали генерал-аншефами. Третий, Петр Абрамович, — генерал-майором. Не будем пересказывать споры о происхождении старшего из Ганнибалов. Гипотез тут слишком много. Автор одной из них, Дьедонне Гнамманку, западноафриканец, выпускник Университета дружбы народов, уверенно настаивает, например, что Ганнибал родился не в Эфиопии, а близ озера Чад [6].
К Южной Африке Ганнибалы отношения не имели, и мы упоминаем здесь о них лишь потому, что своим африканским происхождением они, должно быть, подтолкнули интерес российского общества к Африканскому континенту.
Зарождение идеи Петра о плавании российских кораблей вокруг Африки надо, скорее, искать в тех знаниях и впечатлениях, которые он вынес из своих поездок в Голландию в 1697 и в 1716–1717 гг.
