Книга Ты только попроси - Меган Максвелл

— Спасибо, — говорит он и берет одну.

Но что самое интересное, он разворачивает упаковку и кладет жвачку мне в рот. Я с удивлением беру ее и, не знаю почему, открываю другую жвачку и угощаю теперь его. Он, улыбнувшись, принимает угощение.

Я смотрю на Мануэлу и на остальных. Они по-прежнему в истерике, бледные и вспотевшие. И поэтому, чтобы самой не запаниковать, я пытаюсь завязать разговор с незнакомцем.

— Ты новенький в компании?

— Нет.

Лифт дергается, и все визжат. И я, конечно. Я хватаюсь за руку мужчины и тяну его за рукав. Когда осознаю, что делаю, моментально его отпускаю.

— Извини… извини.

— Успокойся, все в порядке.

Но я не могу оставаться спокойной. Как я могу быть спокойной, когда мы заперты в лифте? Вдруг я чувствую покалывание на шее. Открываю сумочку и беру зеркало. Смотрю на себя и начинаю ругаться:

— Свинство, свинство! Я покрываюсь пятнами!

Мужчина удивленно смотрит на меня. Я убираю волосы с шеи и показываю ему.

— Когда я нервничаю, у меня на коже появляются красные пятна, видишь?

Он кивает, а я чешусь.

— Нет, — говорит он, хватая меня за руку. — Если будешь чесать, станет еще хуже.

И вдруг наклоняется и дует мне на шею. О боже мой! Как он приятно пахнет и какое удовольствие вдыхать его аромат! Через две секунды я осознаю, что испустила стон.

Что я делаю?

Я закрываю шею и пытаюсь сменить тему.

— У меня два часа на обед, и, поскольку мы до сих пор здесь, я сегодня не поем!

— Полагаю, твое начальство примет во внимание ситуацию и позволит тебе прийти чуть позже.

Это заставляет меня улыбнуться. Он совсем не знает мою начальницу.

— Думаю, что ты много полагаешь, — сгорая от любопытства, говорю: — Судя по акценту, ты…

— Немец.

Я не удивлена. Моя компания немецкая, и здесь каждый день снуют такие вот немцы. И, не в силах удержаться, сморю на него с хитрой улыбкой:

— Удачи в Еврокубке!

И тогда он вполне серьезно пожимает плечами.

— Я не увлекаюсь футболом.

— Нет?!

— Нет.

Я поражена тем, что немцу не нравится футбол, и, гордясь за нашу сборную, бормочу себе под нос:

— Ты не знаешь, что теряешь.

Такое впечатление, что он читает мои мысли. Не меняя выражения лица, шепчет мне на ухо, отчего у меня бегут мурашки по коже:

— В любом случае, выиграем мы или проиграем, мы примем результат.

Сказав это, делает шаг назад и возвращается на свое место.

Может быть, мой комментарий его оскорбил?

Я делаю то же самое и отворачиваюсь, чтобы не видеть его. Смотрю на часы: без четверти три. Вот свинство! Я потеряла сорок пять минут своего обеда и не успеваю попасть в «Випс». А я так хотела пообедать в «Випс Клаб»… Забегу в бар «Альмудена» и съем бутерброд. На большее у меня нет времени.

Вдруг загорается свет, лифт начинает движение, и все находящиеся внутри аплодируют.

Я первая!

Из любопытства я снова смотрю на незнакомца, который позаботился обо мне, и вижу, что он продолжает за мной наблюдать. Обалдеть, при свете он еще выше и сексуальнее!

Когда лифт спускается на первый этаж и двери открываются, Мануэла и девушки из бухгалтерии вырываются, словно табун необузданных и истеричных лошадей. Как я рада, что я не такая. По правде говоря, я немного пацанка. Такой меня вырастил отец.

Выходя, я сталкиваюсь с начальницей.

— Эрик, слава Богу! — говорит она. — Когда я спустилась, чтобы встретиться с тобой, получила сообщение, что ты заперт в лифте, я думала, что умру! Я так беспокоилась за тебя! Ты в порядке?

— В полном, — отвечает мужчина, который только что говорил со мной.

У меня голова идет кругом. Эрик. Обед. Начальница. Эрик Циммерман, шеф, это тот, кому я сказала, что похожа на девочку из фильма «Заклинание», и кому засунула в рот жевательную резинку? Я краснею как помидор и не могу смотреть ему в глаза.

Боже мой! Как же нелепо!

Я хочу смыться как можно скорее, но кто-то берет меня под локоть.

— Спасибо за жвачку… сеньорита?

— Джудит, — отвечает начальница. — Это моя секретарша.

И тот, кто оказался сеньором Эриком Циммерманом, кивает головой и, не обращая внимания на выражение лица начальницы, потому что он смотрит не на нее, а на меня, говорит:

— Значит, это сеньорита Джудит Флорес, не так ли?

— Да, — отвечаю, как дурочка. Как полная идиотка!

Моя начальница, уставшая оттого, что не она в центре внимания, властно хватает его за руку и притягивает к себе.

— Может, сходим пообедать, Эрик? Уже так поздно!

Словно приросшая к полу в вестибюле, я поднимаю голову и улыбаюсь. Несколько секунд спустя этот удивительный светлоглазый мужчина удаляется, но перед тем, как выйти, поворачивается и смотрит на меня. Когда же он исчезает из виду, я вздыхаю и думаю: «Почему я не промолчала в лифте?»

3

На следующее утро, когда я прибегаю в офис, первый человек, которого встречаю в кафетерии, — Эрик Циммерман. Он поднял взгляд и смотрит на меня, но я делаю вид, что не замечаю его. Мне не хочется с ним здороваться.

Теперь известно, кто есть кто, а я всегда считала, что чем дальше от начальства, тем лучше. Хитрец, хитрец… Это правда, что он заставляет меня нервничать. Я интуитивно чувствую, что, спрятавшись за газетой, он наблюдает за мной, изучает меня. Я поднимаю глаза и — бац! Я была права. Быстро выпиваю кофе и ухожу. Нужно работать.

Весь день я встречаюсь с ним в разных местах. А когда он располагается в бывшем кабинете своего отца, который находится напротив моего и имеет смежный архив с кабинетом моей начальницы, мне хочется просто умереть! Он ни разу ко мне не подошел, но я чувствую его взгляд, куда бы ни шла. Я пытаюсь спрятаться за монитором, но это невозможно. Он всегда находит способ встретиться со мной взглядом.

Выйдя из офиса, я прямиком направляюсь в спортивный зал. Час на велотренажере и джакузи снимают накопившийся стресс, я возвращаюсь домой совершенно спокойная и ложусь спать.

Следующие несколько дней происходит все то же самое. Сеньор Циммерман, красавчик шеф, о котором я начала грезить и перед которым стелется весь офис, появляется во всех местах, где я хожу, и это меня нервирует.

Он серьезный, резкий и едва улыбается. Но я замечаю, что он постоянно ищет меня взглядом. Меня это приводит в замешательство.

Проходит несколько дней, и наконец однажды утром я обмениваюсь с ним парой улыбочек. Что я делаю? В этот день он уже не закрывает двери своего кабинета, и ему еще лучше меня видно. Он полностью меня контролирует. Боже, это невыносимо!