Книга Любимая жена - Линси Сэндс

Большинство ее нарядов было уже тщательно упаковано для поездки в Джервилл. Как следует встряхнув платье, она поморщилась от его мятого вида, но затем пожала плечами: пара-тройка складочек ничего не изменят на полном теле.

Она постаралась забыть о ненависти, которую питала к этому разнесчастному платью. В тот момент, когда Рунильда закончила застегивать его, дверь в спальню распахнулась.

– Эвелин! – воскликнула мама, бросившись к ней. – В чем дело? Почему ты еще не одета? Пэну не терпится взглянуть на тебя перед свадьбой!

– А как он сейчас выглядит? – спросила Эвелин. Джервиллы должны были вчера утром приехать в Стротон, чтобы дать Эвелин и Пэну возможность познакомиться, но они так и не увидели друг друга. Почти все остальные гости были в сборе, когда примчался гонец, сообщив, что по дороге одна из карет сломалась и Джервиллы задерживаются. Они приехали поздно, Эвелин уже спала. Хотя, если честно, она была даже рада оттянуть момент встречи с женихом: последние две недели кузены потешались над ней, твердя, что Пэну хватит одного лишь взгляда, чтобы отвергнуть ее; и всякий раз, думая об этом, Эвелин дрожала от страха.

– Я нашла его очень милым, – сказала леди Марджери. – Он безумно похож на твоего отца в молодости… Так, все, мы должны поскорее нарядить тебя в голубое платье.

Эвелин натянуто улыбнулась.

– Я… передумала и захотела надеть вот это.

– Что? – Леди Стротон замерла, с ужасом оглядывая Эвелин. – Нет! Но почему… Голубое ведь так хорошо на тебе смотрится, а это – мятое! – Плотно сжав губы, она покачала головой. – Нет-нет, ты должна надеть голубое.

– Оно мне не подходит, – призналась Эвелин, когда мать взяла платье и подошла к ней.

– Что за ерунда! Я видела тебя в нем буквально пару недель назад – оно прекрасно сидело. Ты была такая красивая!

Видя в глазах матери сомнение, Эвелин с грустью сказала:

– Я попросила Рунильду ушить платье, надеялась похудеть до свадьбы, но…

– О, Эвелин! – Леди Стротон разочарованно опустила руки, и платье выскользнуло из ее пальцев на пол.

Сгорая от стыда, Эвелин хотела спрятать лицо, но леди Марджери ухватила ее за руку и крепко обняла.

– Эвелин, когда же ты перестанешь волноваться из-за своей фигуры! Ты и так красивая. Откуда столько переживаний?

– Мама, я корова и останусь такой навсегда.

Леди Стротон выпустила Эвелин из объятий и выругалась сквозь зубы. Ее глаза пылали гневом.

– Я должна была запереть где-нибудь Хьюго, Стейсиуса и Юнис! Уверена, это их рук дело! Трое паршивых… – Она замолчала, пытаясь успокоиться. Затем снова покачала головой. – В общем, не важно. Эвелин, ты привлекательная пышечка. Мужчины обожают таких!

Эвелин фыркнула, но мать проигнорировала ее скептицизм:

– Ты не можешь надеть красное, оно слишком мятое. – Она бросила взгляд на голубое платье. – У меня появилась идея. Но нам следует поторопиться. Все уже готовы идти в церковь, ждут только тебя. Снимай это, – распорядилась леди Стротон и повернулась к Рунильде. – Сходи за Ганнорой. Пусть она принесет белый лен, который мы недавно купили.

– Мама, что ты задумала? – заволновалась Эвелин, освобождаясь от красного платья.

– Мы обвяжем тебя! – торжественно объявила леди Стротон.

Глаза Эвелин расширились.

– Обвяжем?..

– Именно. Если платье не подходит по фигуре, мы сделаем так, чтобы фигура подходила платью.

– О Боже… – изумленно прошептала Эвелин.

Через несколько минут она уже не сомневалась в провале их затеи, стоя перед Рунильдой и сжимаясь изо всех сил, пока мама и Ганнора хлопотали сзади, затягивая и сшивая.

– Уже слишком туго!.. Мама, сколько осталось? – прохрипела Эвелин, хватая Рунильду за плечи. Ободряюще улыбнувшись ей, служанка наклонилась вперед посмотреть, что делали леди Стротон и Ганнора. Эвелин и видеть не надо было – она все чувствовала. Ей крепко обвязали талию полотном и начали затягивать… туже и туже…

– Понимаю, что неудобно, но это не надолго, – успокоила ее мама. – Ганнора, давай еще! У нас почти получилось!

Эвелин застонала от невыносимого напряжения в талии. Грудь поднялась в поисках свободного пространства, дыхание резко перехватило. Эвелин чуть не упала в обморок от облегчения, когда мать воскликнула:

– Все, готово! Теперь нужно развязать.

– Мы не можем этого сделать, леди, – возразила Ганнора. – Останется выпуклость.

– Ах, верно! Значит, придется зашить. – Она вздохнула. Так, я буду держать, а ты шей, но только быстро, очень прошу тебя, Ганнора. У меня руки трясутся. Не знаю, сколько вытерплю!

– Слушаюсь.

Их разговор доносился до Эвелин сквозь разраставшуюся пелену тумана. Теперь она могла за раз вдохнуть лишь капельку воздуха. Голова закружилась, и она уткнула лицо в плечо Рунильде, стараясь не упасть.

– Получилось! – Громкий голос Ганноры вывел Эвелин из полубессознательного состояния.

– Слава Богу! Ох, мои бедные руки, – пожаловалась леди Стротон. – Так, давайте-ка посмотрим… Все отлично!

Видимо, так она выражала радость от того, что платье удалось застегнуть, подумала Эвелин. Почувствовав, что ее поворачивают, она подняла голову и выдавила улыбку, стоя перед мамой и Ганнорой.

– О… – произнесла леди Стротон.

– Да, – согласилась Ганнора, и они обменялись торжествующими взглядами.

– Ты прелестно выглядишь, дорогая! Неотразимо. – Взяв Эвелин за руку, леди Стротон повела ее к двери. – Идем вниз, пока нас не хватились.

Эвелин смогла пройти полкомнаты, с каждым шагом двигаясь все медленнее, пока вовсе не остановилась перевести дыхание.

– Что случилось? – спросила леди Стротон.

– Я… ничего… просто… надо… от… дышаться, – с трудом ответила Эвелин, пытаясь вдохнуть воздух в стиснутые легкие. – Сейчас… одну секунду…

Леди Стротон тревожно переглянулась со служанкой, затем проворковала:

– Хорошо, милая, как скажешь. А потом мы спустимся вниз и представим тебя жениху, прежде чем пойти в церковь.

При одной лишь мысли о том, что надо двигаться не только вниз по лестнице, но и до самой часовни, из скованной груди Эвелин вырвался тяжелый хрип. Церковь находилась по соседству с домом, но сейчас до нее, казалось, было несколько миль, и ни о какой ходьбе не могло быть и речи – Эвелин еле дышала. Ослабевшие ноги подкашивались после нескольких шагов по комнате, ей ни за что не преодолеть путь до церкви.

– Боюсь, я не смогу пройти так много, – виновато сказала Эвелин, чувствуя, что всех подводит.

– Святые небеса! – Леди Стротон помогла ей удержаться на ногах. – Ты краснеешь, потом становишься бледной… Может, немного ослабим?