Книга После свадьбы... - Рини Россель

Сюзанна подпрыгнула от стука в дверь. Он здесь.

— Да?

— Это я.

Прежде чем броситься к двери, она успела посмотреться в зеркало и тут же обругала себя: к чему эта ненужная суета?

— Секунду, — ответила она и поспешно распустила волосы. Хорошо, что не собиралась ничего сказать: любые слова застряли бы в горле. Теперь он был в рубашке и бежевых хлопковых брюках и в этой повседневной одежде выглядел сногсшибательно.

— Простите, я опоздал. Меня задержали деловые звонки.

— Не надо ничего объяснять. — Она вышла в холл и закрыла дверь. — В случае чего я бы сама добралась до столовой.

— Позвоните, и вам всегда помогут. — Он кивнул в сторону лестницы.

— Ни за что. Я из породы первопроходцев. Моя бабушка однажды выбралась из Лувра, причем совершенно самостоятельно.

— Так это была ваша бабушка? — шутливо изумился Джейк.

Сюзанна взглянула на его профиль. У нее голова закружилась от радости.

— Так вы о ней слышали? — подыграла она.

— Естественно! Колумб, Понсе де Леон и бабуля О'Коннор — великолепная троица!

Сюзанна расхохоталась.

— Ну, это лишнее.

В его взгляде промелькнула легкая досада.

— Кажется, я и сам чувствую себя лишним.

Сюзанна удержалась от комментариев. Разве может Джейк Мерит быть лишним? Чьи бы пальцы тогда касались ее спины, легонько подталкивая в нужном направлении?

Они повернули в фойе. Проходя мимо гостиной, Сюзанна заметила над мраморным камином картину. И замерла как вкопанная.

— Что случилось? — спросил Джейк.

— Извините, это Шагал?

Джейк кивнул.

— Неплохо, правда?

— Неплохо? — Она обернулась. — Это великолепно. Можно посмотреть?

— Идите. — Он убрал руку с ее спины, оставшись ждать в фойе.

Подойдя к картине, Сюзанна положила ладонь на каминный мрамор, борясь с желанием прикоснуться к полотну.

— Это подлинный Шагал? — прошептала она.

— Подлинный. — Он подошел и бегло взглянул на картину. — Мама любила его живопись.

— Я видела оригиналы только в музеях. Должно быть, это стоит сотни тысяч долларов.

Джейк опять промолчал.

— У меня есть пара его репродукций, — добавила Сюзанна. — Ничего особенного, но я люблю их.

— Значит, в свободное время вы становитесь искусствоведом?

— Нет, я рисую.

Ее взгляд соскользнул с Шагала и остановился на нескольких фотографиях в серебряных рамках, выставленных на камине.

— Это мама, — сказал Джейк, догадавшись, куда она смотрит.

Он приблизился, его запах снова вскружил ей голову. Сюзанна вгляделась в одну из фотографий. На ней была запечатлена миниатюрная темноволосая красавица с огромными зелеными глазами — лучшим наследством, которое она оставила сыну.

— У вас была очень красивая мама.

— Спасибо, — он коснулся серебряной рамки, — однако, боюсь, ей было здесь одиноко. Такое пустынное место… Обустройство дома было ее главным занятием.

Сюзанна увидела грусть в его глазах, такую глубокую — никаких слов не подберешь. Он почувствовал ее взгляд и снова стал прежним.

— Вы хотите есть?

— Да, все больше и больше. — Сюзанна заметила еще одну серебряную рамку, пошире, чем та, в которую была помещена фотография матери. Со второй фотографии смотрела светловолосая девушка хрупкой, чистой и нежной красоты. Сюзанна прикусила губу. Вот она, легендарная Татьяна.

В Портленде всем было известно, что Джейк Мерит до сих пор тоскует по своей невесте, погибшей за неделю до свадьбы. Несчастный случай во время катания на лыжах с горы. С тех пор богатый холостяк избегал женского общества и о браке не помышлял. Об этом ходили легенды. Джейка окружал ореол трагического романтизма.

Он провел пальцами по лицу на фотографии, словно лаская. Сюзанна почувствовала что-то вроде ревности.

— Это моя…

— Я знаю, — прошептала Сюзанна, — Татьяна…

Джейк, не отрываясь, смотрел на фото. Горечь снова исказила его лицо.

— Что? — переспросил он.

— Простите, что перебила. — Сюзанна и в самом деле слегка ревновала его. Смешно, ведь он никогда ей не принадлежал. Даже надежд не подавал!

— Я сказал, это Татьяна. — Теперь на лице у него застыло неприятное удивление.

— В Портленде все знают эту историю, — пожала она плечами.

Его губы горько скривились.

— Все?

Татьяна раздражала ее своим совершенством. Сюзанна повернулась к камину спиной.

— Вам, конечно, известно, что ваш роковой роман потряс всех в округе, мистер Мерит?

— Мистер Мерит? — Он откашлялся. — А где же Джейк?

Ей стало неловко. Наверно, от застенчивости.

— Мне кажется, эта тема требует формального обращения.

— Поверьте, Сьюзен, это совсем не так. — Он взял ее под руку, заставив затрепетать от радости и неведомого испуга. — Каждый месяц я получаю пять-десять писем от глупых школьниц. Они клянутся, что их любовь спасет меня. Если уж они осмеливаются называть меня по имени — а они не стесняются! — то я требую того же от моего эксперта. Все ясно?

Сюзанна чувствовала, что напоминание о Татьяне задело его. Но говорил он непринужденно, и она старалась отвечать так же спокойно.

— Яснее некуда, Джейк. Как говорят по этому поводу эксперты: «Твердое тело окружено естественной плоской однородной оболочкой, которая является внешним проявлением устойчивой внутренней молекулярной и ионной структуры…»

— Понял, понял! — смеясь, прервал ее Джейк. — Весьма впечатляюще. Эд ни разу не читал мне подобных лекций.

— Монологи о неорганических веществах — новая услуга фирмы. Без дополнительной платы.

Он снова засмеялся — теплое дыхание коснулось волос Сюзанны. Казалось, он искренне веселился, но тень утраченной любви в глазах мешала их разговору стать безмятежной болтовней. Сюзанна тяжело вздохнула. Похоже, август будет жарким.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Сюзанна очнулась за резным столом из эбенового дерева, таким огромным, что, казалось, в случае необходимости он мог послужить мостом для перехода на материк. Сейчас на нем стояло всего три прибора — к ним присоединился Джордж, отец Джейка. Фарфор был тончайший, затейливое серебро — тяжеленное. У Сюзанны мелькнула мысль, что обед в этом доме заменит ей комплекс упражнений по поднятию тяжестей.

Сюзанна не считала платье с кардиганом выходным туалетом, но среди такой роскоши ее наряд выглядел совершенно неуместным. Джордж Мерит восседал во главе стола в белоснежной рубашке с галстуком-бабочкой и коричневом пиджаке — аристократ до кончиков ногтей.