Книга Морской волк. Стирка в морской воде - Григорий Лерин

Она смущённо и жалобно смотрела на меня:

— Товарищ детектив, может, прикладами-то не надо? Тоже ведь человек какой-никакой. И сосед неплохой — не шумит, здоровается, и тараканы от него не ползут…

Я молча кивнул, выдернул руку и спрыгнул на пол соседней лоджии.

Дверь в комнату была закрыта. Я приподнял голову и попытался осмотреть комнату сквозь занавески. Кажется, никого. Я аккуратно взгромоздился на подоконник, просунул вперед голову и руку с револьвером и полез в форточку.

Как только плечи закупорили проем и отсекли уличное шумы, я услышал гортанные голоса, доносившиеся из другой комнаты сквозь приотворенную дверь. Голоса Чарика я различить не смог, но говорили его возможные со-язычники. Не слышал я и Лизку, но очень надеялся услышать обоих. У меня все еще не укладывалось в голове, что можно вот так запросто взять и задушить Чарика, а потом и Лизку впридачу.

Я заторопился, упёрся руками в подоконник и уже почти выдернул из форточки ноги, но зацепился брючиной за шпингалет, зашатался и, потеряв равновесие, мешком рухнул на пол.

Голоса в соседней комнате смолкли.

Через две секунды я был уже на ногах, ещё через две секунды в комнату заглянула Лизка. Она обрадовалась и, увидев револьвер в моей руке, показала мне поднятый большой палец. Здорово!

Лизка выглядела как всегда: худая, беспечная и нахальная. У меня даже промелькнула мысль: уж не идиотский ли это розыгрыш, но тут донесся страшный, хрипящий, полный боли шёпот Чарика:

— Лы-ы-за…

Следом взорвался другой голос:

— Эй, помолчи, да! Щто там упало, дэвушка?

Я прижал ствол к губам. Лизка охотно кивнула и громко объявила:

— Да ничего не упало. — Она подмигнула мне и добавила: — Это Виктор Эдуардович в форточку залез.

Не понял… Но понимать было некогда. Я метнулся к двери, без малейшего почтения вытолкнул Лизку в коридор и ворвался в соседнюю комнату вслед за рукой с револьвером.

— Всем лежать! На пол! Перестреляю, суки!

Два толстых пожилых кавказца дисциплинированно повалились со стульев на ковер, стараясь не задеть низкий столик, на котором стояли фужеры, ваза с фруктами и высокая полупустая бутылка. Третий кавказец, он же Чарик, уже лежал. Он лежач на кровати, укутанный одеялами, с намотанным на горло огромным махровым полотенцем; страдальчески блестели глаза.

— Виктор… зачем… шутишь? — заскрипел, захрипел Чарик, отрываясь от подушки.

— Ну вы даёте, Виктор Эдуардович! — восхитилась Лизка за моей спиной.

Я резко развернулся на сто восемьдесят градусов, не опуская руки с револьвером. Дуло уперлось Лизке в лоб, чуть повыше линии глаз. Она отступила к стене, но я шагнул за ней. Лизка скосила глаза и растерянно смотрела снизу вверх на ствол. Потом судорожно вздохнула и затараторила:

— А что я такого сказала? Ну подумаешь, сказала, что у Чарика ангина. Он в самолёте холодной «Пепси» напился, вот лежит и хрипит второй день уже. А я-то не хриплю, так ему со мной скучно. Я и попросила, чтобы вы приехали друга навестить — невелика забота, Я же не знала, что к нему сегодня дядя Теймур и дядя…. этот… как вас там… приедут коньяк пить.

Лизка замолчала и перевела взгляд с дула на меня. Один из дядей поднял голову и что-то прокурлыкал.

— Виктор, дядя Теймур спрашивает: можно уже вставать или нет? — сипло перевел Чарик.

Я временно оставил Лизку в живых и помог подняться дяде. Другой дядя на мою протянутую руку глянул, как укусил, и сказал злобно:

— Нэ надо!

Что делать и говорить дальше, я не знал. Очень хотелось пристрелить Лизку, и я убрал ствол в кобуру подальше от соблазна.

На мое счастье, раздался звонок в дверь, и я сбежал из комнаты.

— Кто?

— Водопроводчик, — ответили из-за двери.

— Заходи, Пояс. — Я щёлкнул замком. — А где ключ взял?

Пояс вошел.

— У водопроводчика отобрал. Что с Чариком? — тревожно спросил он.

— Порядок. Ты один? — с надеждой поинтересовался я.

— Какой там — один! Сом уже, наверное, на балконе сидит, с соседней квартиры забрался, а внизу — Клин со Стасом в машине. Что тут у вас?

Я обречённо махнул рукой и пошел открывать балконную дверь.

* * *

Коньяка хватило на всех. Дядя Теймур, собравшись навестить больного племянника, прихватил с собой приличную аптечку.

Участники круглого стола расслабились, подобрели. Подобрел и второй дядя, которого Лизка, несмотря на шелестящие протесты Чарика, упорно называла то Автогеном, то Автоделом. Дядя Автодел на Лизку не обижался и на меня уже смотрел без ненависти, но и без любви. Дядя Теймур, наоборот, с восхищением рассказывал Клину о моих отважных действиях. Клин преувеличенно восторженно поддакивал и как-то странно поглядывал в мою сторону. Я осторожно улыбался в ответ, смутно надеясь, что он не доложит Наташке об инциденте.

Хотя ещё каких-то полчаса назад мне было не до улыбок. Пояс и Сом молча стояли передо мной, ожидая объяснений. Я уже собрался сдать Лизку с потрохами, но с лязганьем распахнулась дверь лифта, и на сцену ворвался Клин.

Увидев Клина, Лизка съежилась и спряталась за мою спину, да еще доверчиво ухватилась за рукав. После этого мне ничего не оставалось, как принять удар на себя.

— Да-а, — подытожил Пояс мои запутанные и неубедительные оправдания о непонятном анонимном звонке, — и чего только не выдумаешь от безделья. Ты бы, Витек, хоть в магазин пока устроился грузчиком, что ли…

Клин покивал головой и сказал:

— Вот именно! До таких идиотских фокусов даже вот эта пигалица бы не додумалась! И когда ты наконец повзрослеешь?

Сом, конечно, вспомнил психушку, но Клин его перебил:

— Ну ладно, хватит! Чарик, ты чего разлегся? Чтобы послезавтра был на работе! А пока принимай незваных гостей. Сам знаешь, кого благодарить.

Чарик с благодарностью взглянул на Лизку.

2

С сегодняшнего дня, первого сентября нынешнего года, я презираю радиожурналистов и презирать буду до тех пор, пока Наташка не вернется домой. Да, она опять уезжает, и виной тому какой-то невыспавшийся или не-похмелившийся идиот, который во время утренних бодрых поздравлений с началом учебного года и смакования туманного будущего наших детей влез в эфир и злорадно сообщил, что в городе опять повысился радиационный фон. Причем свое заявление этот жалкий Счетчик Гейгера сделал именно в тот момент, когда Клин уселся в машину и включил радио.

Об этих событиях я узнал от Клина по дороге домой. Пока я спасал Чарика от ангины, у меня стащили запаску из багажника и открутили заднее колесо, поэтому возвращались мы вместе.