Книга Его прекрасные жены - Мэгги Осборн

То, что Дикобраз размышлял, не предпочесть ли браку с ней виселицу, было неслыханным оскорблением.

– Берете ли вы, леди, этих джентльменов в законные мужья?

Чтобы отплатить ему той же монетой и напомнить, каково ощущать петлю на тощей шее, Рози не спешила с ответом.

Отец Паулсон приподнял брови и вопросительно уставился на нее поверх очков:

– Рози?

Покачиваясь на каблуках, она изучала жестяной потолок, притворяясь, что мучится сомнениями. Глубокомысленно втянув щеки, Рози даже слегка покачала головой, хотя это движение отозвалось резкой болью в ее черепе. Зная, что все замерли в ожидании и не сводят с нее глаз, Рози подняла руку и начала задумчиво изучать свои ногти.

– Рози Малви, берешь ли ты этого мужчину в законные мужья?

Она позволила напряженному молчанию затянуться до предела, ожидая от Дикобраза умоляющего взгляда или другого признака нервозности. Ничего. Наконец, крайне недовольная, Рози махнула рукой в надежде, что ей удалось изобразить равнодушие, и неохотно проговорила:

– Видимо, придется. Беру.

– Объявляю вас мужем и женой. Джентльмены, можете поцеловать новобрачных.

Рози с интересом увидела, как старый хрыч, толстое брюхо и парнишка вцепились в своих жен, как утопающие в брошенные им веревки.

Положив руку на один из своих револьверов, Рози повернулась к Дикобразу, вздернула подбородок и смерила его взглядом прищуренных глаз, который недвусмысленно говорил о том, что она скорее пристрелит «мужа», чем стерпит поцелуи.

Нечесаные волосы почти закрывали лицо Дикобраза, но не вызывало сомнений, что он тоже не горит желанием целоваться с ней. Скрестив взгляды, они как бы предоставляли друг другу возможность рискнуть и сделать первое движение.

Рози искренне наслаждалась этой схваткой взглядов, хотя и испытывала некоторые неудобства. Дикобраз был выше, чем ей казалось вначале. Она едва доставала ему до носа, и это давало ему кое-какие преимущества. Рози приходилось смотреть на него снизу вверх, что было тяжким испытанием для ее похмельной головы. Вращающиеся лезвия сместились к затылку и прошлись по позвоночнику. К счастью, подобное состояние было не в новинку Рози, и она старалась не обращать на него внимания. Рози стиснула зубы и не отводила свирепого взгляда от единственного открытого глаза Дикобраза.

Этот глаз вызывал в ней смутное беспокойство. При ближайшем рассмотрении он оказался голубым, слишком голубым для мужчины. Цвет его приводил на память анютины глазки или ягоды созревшей голубики.

– Только сунься с поцелуями - и схлопочешь пулю в предмет своей гордости. - Глаза ее нещадно резало и жгло.

– Последнее, что мне сейчас нужно, - так это целоваться с тобой.

– Отлично. Значит, у нас есть кое-что общее. - Они продолжали сверлить друг друга взглядами, тогда как остальные пары, обойдя их, рука об руку чинно двинулись к дверям. Крайне раздраженная, Рози признала, что Дикобраз достойный противник, когда дело доходит до игры в гляделки. Его единственный глаз покраснел - как, надо полагать, и ее глаза - и начал слезиться, но он не моргал и не отводил взора. Как, впрочем, и она, хотя ей казалось, что между веками насыпали и растерли песок.

– Считаю до трех, и мы оба поворачиваемся к двери, - процедила Рози сквозь зубы.

– Идет.

Ей так хотелось выиграть, что она решила слукавить и не отводить взгляд на счет «три». Однако Дикобраз проделал то же самое, и это так поразило Рози, что, не сдержавшись, она расхохоталась. Правда, прежде чем рассмеяться, Рози с размаху ткнула его кулаком в живот; Дикобраз резко втянул воздух и моргнул, принеся ей желанную победу.

Почувствовав себя немного лучше, она прошествовала к двери и вышла. Ослепленная снегом, Рози зажмурилась и застонала. Нахлобучив шляпу до самых ресниц, она размашисто зашагала к своей повозке, стоящей перед магазином. Все представление было чистой бравадой. Каждый шаг отдавался у нее в голове нестерпимой болью.

– Это твоя лошадь? - Дикобраз приблизился к Айвенго, прошелся руками по его бокам, затем передвинулся вперед и, потрепав лошадь по холке, подверг ее тщательному осмотру. - Отличная лошадь. Слишком хороша, чтобы таскать упряжку.

– Айвенго - все, что у меня осталось. Армия конфисковала почти всех лошадей пару лет назад. - Нахмурившись, Рози забралась в повозку и взяла в руки вожжи. - Залезай. - Когда они миновали виселицу, которую помощники шерифа уже разбирали до следующего раза, она продолжила: - У меня нет денег на тягловую лошадь, даже если бы ее можно было купить.

– Просто позор использовать такую лошадь в обозе.

Догадка вспыхнула как молния, и Рози тут же поняла, откуда у Дикобраза такая осанка и отношение к лошади. Скользнув по нему взглядом, она наконец заметила, что его вылинявшие форменные брюки были когда-то голубыми, а пояс украшает медная пряжка с изображением орла в серебряном венке.

– Кавалерия, - проговорила Рози. - Судя по пряжке, ты офицер.

Ее умозаключения не получили ни подтверждения, ни отрицания.

– Ну? - Она не выдержала и резко повернулась к нему после того, как они молча проехали добрую половину мили. - Если ты военный, где же твой китель? И почему тебя судили в гражданском суде?

Дикобраз даже ухом не повел. Он сидел, сложив руки на груди, и смотрел на бескрайние заснеженные поля. Холодный ветер трепал его волосы, открывая разукрашенный синяками лоб. Теперь Рози видела, что он жестоко избит и только гордость заставляет его держаться. Похоже, чтобы Дикобраз приносил какую-то пользу, его придется подлечить.

– Ты мог бы рассказать о себе, - примирительно проговорила Рози, стараясь сдержать растущее раздражение. - Ведь мы как-никак женаты, и я вправе знать, с кем связалась.

– Ты хорошо знаешь, почему я согласился жениться. А тебе-то это зачем?

Уклончивость Дикобраза только усилила недовольство Рози, но она не могла не признать, что его недоумение вполне понятно.

– Мне нужна дешевая рабочая сила, - объяснила она, пожав плечами. - Здесь вообще некого нанять, тем более дешево. Выйти замуж за осужденного - лучший - да нет, единственный способ управиться с моей фермой.

Дикобраз не отличался излишней разговорчивостью. Он снова надолго замолчал, погрузившись в созерцание прерии и как будто надеясь там что-то увидеть. И напрасно. Ничто не нарушало однообразного пейзажа. Одинокий ястреб парил над уходящей за горизонт равниной, поросшей припорошенной снегом травой. Лишь кое-где вздымались голые серо-зеленые холмы. Даже деревья появятся не раньше, чем они доберутся до фермы Рози, где вдоль берегов Пэшн-Крик растут тополя.

– Кого же ты убил? - спросила Рози, когда они проехали еще одну милю. Вообще-то ей было все равно, но лучше проводить время за разговором, чем разглядывать прерию. Может, тогда удалось бы отвлечься от мыслей о похмелье и забыть о тысяче игл, вонзавшихся в ее голову при каждом рывке и толчке.