Книга Вне закона - Валерий Махов

Настроение было благостное. Он удобно развалился на старом продавленном матраце, на котором вчера ночью старшаки впятером так и не смогли удовлетворить Элку-Мокрощелку. Сбросив с себя пятого, сонно засопевшего малолетку, она тоскливо осмотрела пустой спящий подвал и пошла склонять к сожительству ГШС-ный наряд. От матраца пахло пороком. Мишка достал пакет, тюбик с клеем и глубоко втянул воздух. В голове закружились цветные картинки калейдоскопа несбыточного.

То Черное море, то синее небо, то экзотические пальмы. Мишка открыл глаза, чтобы еще раз вдохнуть клей «Момент», и в этот самый миг дверь подвала открылась и на пороге появился мент.

Весь кайф сразу же вылетел из головы, и Мишка понял, что это облава и что следующую ночь он проведет в спецприемнике.

Мент схватил Мишку за горло, но не потащил к выходу, а стал медленно душить. Мишка вспомнил все разговоры о маньяке и вместо того, чтобы орать и сопротивляться, двумя руками схватил маньяка за напряженный член и начал доставать его из штанов.

Мишке уже приходилось удовлетворять разных извращенцев и орально, и анально, но в данный момент речь шла не о заработке и даже не о куске хлеба. Речь шла о его жизни. Он достал из штанов огромный возбужденный член и почувствовал, как ослабла хватка на шее. Ни секунды не мешкая, он опустился на колени и начал быстро и умело делать уроду минет. Когда руки маньяка отпустили горло и схватили голову пацана, чтобы поглубже засунуть орудие пытки в детское нутро, Мишка что было сил стиснул зубы на самом конце ненавистного предмета и, почувствовав вначале, как брызнула кровь, а уже потом услышав вопль, метнулся вон из подвала. Он бежал по освещенным вечерним улицам и радовался тому, что жив.

Трое его знакомых беспризорников были изнасилованы и задушены маньяком, а он, Мишка Шнырь, остался целым и невредимым.

Совсем охренели менты. Уже баб им мало. Малолеток трахают и убивают. Надо валить к тетке на юг.

Глава 5

Порфирий позвонил, как всегда, не вовремя. Но Антон уже был на тропе войны, и даже секс, который в семье Голицыных был священной золоторунной коровой, отошел на второй план. Антон крикнул, чтобы Лена ложилась без него, пристегнул шпоры, вкинул в наплечные ножны табельную шпагу и, оседлав горячего немецкого скакуна, поскакал на встречу с осведомителем.

– Добрый вечер, добрый вечер, милейший Антон Януарьевич. Семейная жизнь вам только на пользу. Остепенились, подобрели. Как говорят ваши подопечные: «Если мент счастлив в браке, все дела его в сраке». Простите за язык улицы.

– Надеюсь, вы меня среди ночи подняли из счастливого, как сами сказали, брака не для того, чтобы обсуждать прелести этого института?! – задираясь, спросил Антон.

– Что вы, что вы, уважаемый Антон Януарьевич! Дело чрезвычайной важности и отлагательств не требует. Относил я давеча корреспонденцию в ЛОМ ЮЖД и видел, как менты с поезда одного мальца сняли. Я его потом покормил и разговорил. Прелюбопытную историю, знаете ли, мальчонка рассказал. Его в подвале, где он, с позволения сказать, жил, чуть один мент, я извиняюсь, не задушил. История, знаете ли, с сексуальным душком. Вам бы с ним пообщаться.

– А где же я с ним пообщаюсь?

– Да он у моей сестры на квартире. Она женщина одинокая, встретила его, как сына. Накормила, искупала, и сейчас он спит.

– Так чего же мы ждем, поехали! – нетерпеливо закричал Антон. – А то он, чего доброго, обчистит старушку и деру даст.

– Экий вы, право слово, нетерпеливый, Антон Януарьевич. Да сестрица моя в ВОХРе всю жизнь прослужила. У нее знак «Ворошиловский стрелок» всех степеней и три почетные грамоты за бдительность. Она бы Штирлица разоблачила, а тут какой-то беспризорник. Поехали, убедитесь сами.

Глава 6

Сестра Порфирия действительно была действующей боевой единицей. Будучи на пенсии, она занималась активной общественной работой. Если бы такие вохровцы охраняли закрома Родины, то страна была бы в порядке.

Антон быстро разбудил сытого и чистого пацана и, попросив Порфирия с сестрой удалиться, начал профессионально, сочувственно, психологически правильно расставляя акценты, вытягивать из жертвы сведения о палаче.

– Меня в детстве тоже один раз изнасиловали и избили, но я кирпичом проломил голову тому, кто это сделал, – вдохновенно врал Антон.

– А я этому мусору конец откусил, – похвастался Мишка.

– Да не ври. Не может быть, чтобы ты навсегда ему отомстил!

– Точно отомстил. Полный рот крови был.

– Может, это была не кровь?

– Да что я, кровь от кончи отличить не могу?! Точно кровь!

Затем, постепенно вытащив все приметы и оставив плитку шоколада, Антон быстро уехал.

В машине, по дороге к Порфирию домой, Антон примерял полученные от мальца приметы на всех знакомых ментов, но ни один не подходил. Одно было ясно: оборотень – Антон не сомневался, что маньяк – либо действующий, либо бывший мент, – сам не остановится. И второе. Ментовская форма давала ему преимущество, внушая жертвам доверие и страх. Эх, жаль, что нельзя, как в «Семнадцати мгновениях…», негласно проверить слюну или сперму всех сотрудников управления. Зато через того же Яковцова можно по-тихому проверить все травмпункты и отделения хирургии по поводу специфической «производственной» травмы.

Высадив Порфирия, Антон созвонился с профессором Яковцовым и с еще несколькими местными эскулапами, занимающимися частной практикой.

Результат выскочил на другой день. Один из хирургов сообщил Антону, что его коллега буквально вчера прооперировал бедолагу, которому проститутка в экстазе откусила конец.

Антон поехал в больницу и обнаружил там огромного детину в коматозном состоянии.

Выставив у палаты охрану, Антон отправил на срочную экспертизу анализы Хрякова Петра Ивановича, бывшего сержанта патрульно-постовой службы, уволенного недавно за злоупотребление служебным положением.

Экспресс-анализ показал, что кровь, слюна и сперма, взятые у Хрякова, идентичны тем, что были обнаружены на телах и одежде трех несчастных детей.

Прямо из лаборатории Антон поехал в больницу, но по телефону его вызвал Дубцов и приказал срочно ехать в отдел.

Антон ничего хорошего от этих срочных вызовов не ждал, но, тем не менее, изменил маршрут и поехал в отдел. В отделе шло совещание в присутствии начальников всех служб и самого Потапова. Рядом с ним сидел очень важный чин из управления.

Этот чиновник по кличке Мехлис, Михайлов Михаил Михайлович, оперативной работой никогда не занимался. Всю жизнь продурковал в замполитах. И теперь тоже следил за нравами и наклонностями личного состава.

Распахнув большой красный альбом, он прислушивался к докладам начальников служб и делал у себя какие-то пометки.

Антон извинился и попросил разрешения присут ствовать. Мехлис поднял голову и, обращаясь к Потапову, спросил: