Книга Яблоня греха - Дебора Мей

Вот и сейчас Марциану покоробил откровенно-изучающий взгляд этого неприятного человека. Слегка дрожащей рукой она поправила золотистое облачко фаты и отважно подошла к барону Грифенталю. Протягивая руку, она не удержалась и бросила осторожный взгляд на своего величественного жениха. Орлиный нос, высокие скулы, резко очерченные губы казались выточенными из камня, а глубоко посаженые темные глаза под черными бровями поражали суровостью. Но внезапно, словно почувствовав волнение юной невесты, твердо сжатые губы барона расслабились и почти улыбнулись. А сердце девушки тут же вздрогнуло и затрепетало, словно птичка, попавшая в ловушку…

Церемония бракосочетания заняла меньше времени, чем она ожидала. Когда барон надел на палец невесты очаровательное кольцо с лучистым аквамарином, теплое прикосновение руки жениха очень смутило девушку, но она тут же постаралась успокоить свое воображение, напомнив себе обстоятельства этой свадьбы. Пастор прочитал небольшую, но довольно торжественную проповедь, и все присутствующие направились в оранжерейный зал, где состоялся свадебный семейный обед.

Марциана с трудом соображала, что происходит. Она ела и пила то, что ей подавали, вежливо отвечала на вопросы, благодарила за поздравления, но девушке почему-то казалось, что все это происходит не с ней, а с кем-то другим. Она словно находилась в чужом сне…

Когда обед закончился, молодым пришла пора собираться в дорогу. Им предстояло отправиться в родовой замок жениха — Мансфельдвельде, который находился недалеко от Магдебурга.

Марциана поднялась в свою комнату, окинула прощальным взглядом свое уютное гнездышко и направилась вниз, чтобы попрощаться с гостями и родными.

Последним благословил свою младшую дочь отец. Он нежно расцеловал ее щеки, а затем по-дружески хлопнул по плечу зятя:

— Вам досталась хорошая женушка, молодой человек. Ручаюсь, что Марциана не доставит хлопот.

— Я в этом не сомневаюсь, граф.

ГЛАВА 4

Пока форейторы делали прощальный круг перед графским дворцом, а затем выезжали по дубовой аллее на главную дорогу, Марциана благопристойно сидела на мягком диванчике рядом со своим молодым мужем. Когда же экипаж выехал на главную дорогу, девушка не выдержала и выглянула в окно.

— Боюсь, что отсюда уже никого не видно, — тут же заметил ее супруг.

Глубокий голос Грифенталя был похож на прикосновение нежного бархата, и Марциана ощутила, как жарко вспыхнули ее щеки, и где-то глубоко внутри трепетно задрожало сердечко.

— Мне хотелось в последний раз взглянуть на парк. Кто знает, когда я смогу сюда вернуться, — старательно объяснила она мужу и, пытаясь справиться с волнением, откинулась на спинку сиденья.

А барон, словно и не заметив ее смущения, преспокойно отвернулся к своему окну. В карете наступило молчание, но девушку тишина не тяготила, ведь она частенько была предоставлена самой себе. О ней вспоминали чаще всего тогда, когда приходилось улаживать ссоры в семье, успокаивать родителей, сестер и братьев, выслушивать их жалобы и мечты. Зато у них, похоже, никогда не хватало времени для решения ее проблем. Именно поэтому, узнав о своем предстоящем замужестве, Марциана стала тешить себя надеждой, что в качестве жены и хозяйки дома ее будут ценить больше, нежели в родном замке. Но холодность и немногословие барона почти развеяли эти надежды, и, коротко вздохнув, юная баронесса постаралась подавить в себе горькое чувство разочарования.

— Осмелюсь вас побеспокоить… Сколько времени займет наша дорога? — она сделала робкую попытку разговорить своего спутника.

— Около шести часов. Мансфельдвельде находится между Шенебекком и Цербстом. Простите, что раздумья отвлекли меня от вас. Несомненно, отец рассказал вам, что после смерти брата я стал опекуном его детей. Но забот хватает с избытком и без них.

— Бедные дети. Как ужасно, что за такое короткое время они потеряли обоих родителей… Они умерли от какой-то болезни?

— Нет.

Барон ограничился резким коротким ответом, и Марциана поняла, что лучше сменить тему:

— Я могу узнать — сколько лет детям?.. Расскажите мне о них.

— Людвигу пятнадцать лет, Анне — семь. Но не думаю, что мои объяснения помогут вам представить детей. Я уверен, что вы все поймете, когда лично познакомитесь с ними. Людвига вы увидите, как только мы приедем, что же касается девочки… Анна сейчас в Магдебурге у моей сестры. Но она вернется в замок, как только вы пожелаете, — закончив необходимые объяснения, барон вновь уставился в окно.

Карета двигалась легко, рессоры были отлично налажены, поэтому качка не очень досаждала. Зеленеющие поля и рощи были полны беспечного птичьего щебетанья, но вскоре воздух стал заметно прохладнее, и небо потемнело. Сильные порывы ветра стали пригибать к земле ветки кустарника, а деревья мерно раскачивались, словно в такт неслышной музыке. Солнце спряталось за быстро бегущие облака, и созвучно природе на душе у девушки бродило точно такое же смутное волнение.

Небо очень быстро становилось все более угрожающим, и вот уже из хмурых темных облаков вырвались первые раскаты грома. Из саквояжа тут же послышался жалобный писк, и Марциана принялась украдкой поглаживать бок сумки. Последовало недолгое молчание, но спустя мгновение дрожащие звуки раздались снова.

— Что это? — поинтересовался ее молчаливый спутник.

Раньше, чем она смогла ответить, раздался новый раскат грома с немедленным последующим визгом из сумки. Не спрашивая позволения, барон открыл саквояж, и оттуда немедленно выглянула взлохмаченная голова рыжего котенка. К огромному изумлению Марцианы, Генрих весело рассмеялся:

— Как зовут этого рыжика?

— Лорелея, — баронесса смущенно взглянула на мужа.

Она вовсе не ожидала такой реакции барона на ее любимицу.

Новый раскат грома напугал котенка еще больше, и с громким мяуканьем он прыгнул на хозяйку. Вцепившись в кружева, которыми был отделан низкий вырез платья Марцианы, Лорелея попыталась спрятать головку у нее на груди.

— Я должна была взять ее с собой, господин барон. Она… — острые коготки котенка заставили девушку вскрикнуть от боли. — Лори, перестань!

— Иди сюда, киска, — не обращая внимания на возгласы протеста и смущение молодой жены, барон осторожно отцепил котенка от платья Марцианы. Во второй раз за этот день она ощутила теплоту его рук на своей коже…

— Вообще-то, она не любит чужих, — смущенно заметила Марциана, забирая у мужа котенка. — Я боялась, что после моего отъезда Лори выгонят из комнат. Надеюсь, вы не сердитесь…

— Боже мой, конечно, нет! Она просто красавица, — барон ласково пощекотал грудку котенка, где находилось единственное белое пятнышко в форме сердца. Котенок тут же приподнял головку и замурлыкал. — Уверяю вас, что она сейчас сама пойдет ко мне, — добавил Генрих, гладя малышку за ушками.

Марциана, словно зачарованная, наблюдала, как котенок, уже не обращая внимания на грозу, прижимал голову к ласкающим его пальцам и мурлыкал, весьма довольный вниманием к себе. Когда же барон перестал ее гладить, Лорелея с явным возмущением уставилась на него. Посмеиваясь, Генрих возобновил свои ласки, и котенок, бросив короткий взгляд на хозяйку, быстренько перебрался на колени барона и вскоре, свернувшись калачиком, уснул.