Книга Отпущение грехов - Фрида Митчелл

Так же, как перестал существовать Крис Нортон.

После окончания церемонии она вернется в комнату общежития и начнет готовиться к дежурству в городской больнице, где работает шесть дней в неделю. Праздник, который большинство ее однокурсников проведет в кругу родных и друзей, ей заменит двойная смена в приемном покое «скорой помощи».

Она не проронит ни слезинки по брату, которого может больше не увидеть. Полученный ею суровый урок забыть нелегко. Никто ничего не узнает. Сестра и единственное слабое место специального агента Криса Нортона будет продолжать жить так, словно у нее каменное сердце.

Три недели спустя

Гейл неохотно вылезла из-под стеганого одеяла, которое не удосужилась снять с двуспальной кровати, когда залезала между прохладными шелковыми простынями. Накануне она едва успела принять душ, а потом уснула мертвым сном.

Прозвучал новый звонок. Придется быть вежливой, подумала она, отбрасывая одеяло.

Гейл надела халат. Это не из больницы. Из больницы позвонили бы по телефону, а не в дверь. Особенно после появления на свет нового жителя городка Оуквуд, штат Виргиния. Всего три часа назад она вложила ребенка в руки измученных родителей; в случае возникновения осложнений ей позвонила бы медсестра Айрин. Роды были долгими, трудными, и Гейл уже была готова сделать кесарево сечение прямо в клинике доктора Спенсера. Однако босс, ворчливый старый хрыч, вовремя напомнил, как делать поворот плода, и она сумела обойтись без хирургического вмешательства.

Новый звонок прозвучал тогда, когда Гейл добралась до гостиной своей маленькой трехкомнатной квартиры.

— Иду! — проворчала она, сумев не задеть босой ногой взятые напрокат диван и кофейный столик; такое случалось с Гейл довольно часто.

Она не имела представления, кто может стоять на пороге утром в понедельник, но догадывалась, что ее жизни едва ли грозит опасность. После полуотставки доктора Спенсера она была единственным врачом в маленьком приморском городке. Если бы Гейл понадобилась кому-то по серьезному делу, ей едва ли стали бы звонить в дверь. Черт, обидно, когда человека, заслужившего отдых, тревожат по пустякам!

Она завязала поясок бледно-голубого хлопкового халата. Наверное, Оуквуд был самым мирным городком на свете. Во всяком случае самым мирным из тех, в которых ей доводилось жить. И все же она закрывала дверь на цепочку, а в самой двери сделала глазок. Преступников Гейл не боялась. Ее куда больше заботили «хорошие парни». Слуги закона.

Она посмотрела в глазок, пытаясь понять, кто стоит за дверью. Гейл сама не знала, кого ожидала увидеть, но зрелище ее ожидало роскошное.

Хотя глазок искажал изображение, все же можно было понять, что мужчина, стоящий на ее пороге, дьявольски красив. Высокий, мускулистый, с волнистыми иссиня-черными волосами, правда слишком длинными, чтобы претендовать на фасонную стрижку. Легкий ветерок с моря шевелил непокорные кудри, падавшие на воротник рубашки цвета морской волны, заправленной в голубые джинсы. В самых интересных местах джинсы были вытерты добела. Разобрать цвет его глаз было трудно. Какое-то мгновение Гейл надеялась, что они голубые, но тут же выругала себя за глупость. У нее была слабость к голубоглазым брюнетам, тем более в сочетании с фигурой атлета. Во всяком случае отрицать не приходилось: в ее дверь звонил прекрасный незнакомец.

К Гейл тут же вернулся ее всегдашний здравый смысл. От сна не осталось и следа. Скорее всего, сей роскошный мужчина был ее новым соседом из верхней квартиры. Она вспомнила, что два дня назад видела подъезжавший фургончик. В пятницу Гейл была очень занята в клинике, однако краем уха слышала беседу Ширли с двумя незамужними жительницами Оуквуда. Те говорили, что в город прибыл новый тренер баскетбольной команды местной школы, и строили догадки о его семейном положении.

И все же открывать Гейл не торопилась. Когда мужчина повернулся спиной к двери, она еще раз смерила его пристальным взглядом. Нет, этот красавчик ничем не напоминает лощеных парней из ФБР. Но кто его знает? Глазку доверять нельзя. Нужно взглянуть поближе.

Гейл провела рукой по волосам, тщетно пытаясь их пригладить, и открыла дверь. Да, глазок его, несомненно, портил. Рассмотрев незнакомца так близко, как позволяла накинутая цепочка, она не могла не заметить, что голубые джинсы обтягивают мускулистые ягодицы, слишком заманчивые, чтобы описывать их привычными медицинскими терминами.

— Чем могу служить? — спросила она, стараясь говорить как можно холоднее и равнодушнее. Меньше всего на свете Гейл хотелось, чтобы незнакомец догадался, что она считает его образцом мужской красоты.

Он повернулся и бросил на Гейл пронизывающий взгляд. Возможно, в этом была виновата усталость, но она могла бы поклясться, что этот человек — незнакомец с самыми сексуальными глазами сиреневого цвета, которые ей приходилось встречать, — видит ее насквозь.

Это опасно, подумала Гейл, когда незнакомец улыбнулся так, что у нее захватило дух. Слишком опасно. Особенно для женщины, которой есть что скрывать.

Глава 2

На первый взгляд она казалась именно такой, как и ожидал Эндрю Лавкрафт.

Доктор Гейл Нортон была типичным профессионалом, потомственной представительницей верхушки среднего класса, единственной дочерью безвременно почивших блестящего нейрохирурга и всемирно известного психолога. И ничем не напоминала последнюю надежду ФБР отыскать собственного агента, ставшего убийцей. Эта женщина, выглядывавшая в узкую щель, умудрялась выглядеть элегантной даже в тонком хлопковом халатике.

Нет, это не элегантность, а порода, подумал он, не сводя с Гейл глаз. Сексапильность. Море сексапильности.

— Чем могу служить? — повторила она, отвлекая Эндрю от мыслей, слишком соблазнительных и опасных для человека в его положении.

Хотя в ее тоне звучал намек на досаду, голос женщины оказался более приветливым, чем он думал.

— Простите, что потревожил вас в такую рань, — сказал Эндрю, пользуясь случаем присмотреться к ней как следует. Фотографии ФБР не могли передать земную красоту этой представительницы привилегированного класса. Во всяком случае, фотографу не удалось запечатлеть точный оттенок ее зеленых глаз, отражавших лучи утреннего солнца. Глаз, в радужках которых плясали золотые крапинки. — Нельзя ли воспользоваться вашим телефоном?

Доктор Нортон смерила его таким взглядом, словно он был лабораторным животным. Интересно, что бы подумала эта красавица, если бы знала, что является для него не целью, а средством.

— Моим телефоном?

— Мой не работает, — непринужденно солгал он. В первый, но далеко не в последний раз. — Обещали подключить за неделю до моего приезда, но, похоже, так ничего и не сделали. — Сколько раз ему придется солгать этой женщине, чтобы наконец получить то, что ему нужно?

Ответ был известен. Столько, сколько понадобится.

Красавица отвела глаза, осмотрелась и снова уставилась на него.