Книга Звездочка - Йон Айвиде Линдквист

— Ничего я не сделал. Я нашел ее в лесу, она лежала в яме.

— В яме?

Леннарт вкратце пересказал всю историю. Лайла слушала, замерев на месте и сцепив ладони на животе. Лишь голова двигалась из стороны в сторону. Добравшись до момента, когда он делал искусственное дыхание ребенку, Леннарт прервал рассказ:

— Прекрати трясти головой! Ужасно раздражает.

Голова Лайлы остановилась посреди движения. Женщина нерешительно подалась вперед и с плохо скрываемым ужасом взглянула на ребенка. Глаза и рот девочки были плотно закрыты. Лайла потерла щеки ладонями:

— И что ты думаешь делать?

3

Ассортимент детских вещей заметно расширился, с тех пор как Джерри был маленьким. Одних рожков — масса разновидностей: с одной дырочкой, с двумя, с дырочкой поменьше или побольше, с бутылочками разного размера. Леннарт схватил наобум три штуки и бросил в тележку.

То же самое с подгузниками. В свое время они с Лайлой использовали обычные пеленки, которые надо было стирать, но таких больше не продавали в супермаркете. Леннарт стоял перед длинной полкой разноцветных упаковок, словно буддист перед Стеной Плача. Он понятия не имел, как тут ориентироваться.

Леннарт уже собрался было поступить с подгузниками так же, как с рожками, как вдруг заметил, что они различаются по размеру и по возрастам. Для новорожденных имелось всего два вида, и Леннарт выбрал марку подороже. Слава богу, смесь для кормления была всего одна, и тележка пополнилась еще двумя коробками.

Что еще нужно? Он не знал.

Соска? У Джерри была соска, и вон каким мальчик вырос. Нет, пока обойдемся без соски. Взгляд Леннарта остановился на жирафе, точнее, на неваляшке, верхняя часть которой представляла собой шею и голову жирафа. Ее Леннарт тоже положил в тележку.

Берешь — опускаешь, берешь — опускаешь. Каждое движение казалось ему абсурдным. Вокруг детские игрушки. Вещи для ребенка — вечно орущего, размахивающего ручками и ножками маленького существа, в которое запихиваешь еду с одной стороны и получаешь какашки с другой. Для ребенка, найденного в лесу…

Сверхъестественное умиротворение снова сошло на Леннарта. Руки безвольно повисли, а взгляд отыскал на потолке магазина зеркальный купол, где отражались маленькие человечки, снующие между полками. Он смотрел на них, будто Господь с небес, и ему хотелось протянуть к ним ладонь и известить о всепрощении. Он больше не держит на них обиды за вред, что они причинили ему.

«Я прощаю вас. Вы мне симпатичны. Я действительно вас люблю».

— Прошу прощения!

На мгновение Леннарту показалось, что кто-то и вправду услышал его мысли, но затем он вернулся к реальности и увидел полную женщину с мешками под глазами. Она пыталась протиснуться к полке с детским питанием.

Леннарт ухватился за ручку тележки и посмотрел по сторонам. Два пожилых господина поодаль разглядывали его. Неизвестно, сколько времени он провел в своем мечтательном оцепенении. Вряд ли дольше нескольких секунд, но и этого достаточно, чтобы на тебя начали пялиться.

Криво ухмыльнувшись, Леннарт покатил тележку в сторону касс. Ладони вспотели, и ему вдруг показалось, что у него странная походка. В висках стучало, а взгляды сторонних наблюдателей — явных или выдуманных — жгли спину. Они шептались, обсуждая содержимое его тележки и подозревая его во всевозможных злодеяниях.

«Нужно успокоиться. Возьми себя в руки!»

У Леннарта была фирменная уловка, припасенная на такой случай: он представлял, что он — Кристер Шёгрен. Золотые диски, участие в телевизионных шоу, гастроли по Германии и все остальное. Неудивительно, что народ глазеет, ведь он — известный певец!

Леннарт распрямил спину и покатил тележку гораздо уверенней. Перед самой кассой он был уже всецело поглощен фантазией: вот подходит Кристер, очереди, конечно же, нет, он выкладывает на ленту покупки и улыбается кассирше, обнажая очаровательную щелочку между верхними зубами.

Расплатившись купюрой в пятьсот крон и получив сдачу, Леннарт сложил покупки в два пакета и твердыми шагами направился сквозь толчею к выходу. Лишь закинув пакеты на заднее сиденье, забравшись в машину и захлопнув дверцу, он сбросил маску, стал самим собой и снова начал презирать Кристера.

Лайла сидела за обеденным столом и держала на руках девочку, завернутую в старое одеяльце Джерри. Когда Леннарт поставил пакеты на пол, жена подняла голову и посмотрела на него с выражением, от которого у него свело живот: рот широко раскрыт, брови высоко подняты. Беспомощность и удивление. Раньше это еще работало, но сейчас — точно нет.

— В чем дело? — спросил Леннарт, отведя взгляд. Он рылся в пакетах в поисках сухой смеси.

— Она не издала ни звука, — ответила Лайла. — Ни единого звука за все это время.

— В смысле? — Леннарт налил в кастрюльку двести миллилитров воды и поставил ее на плиту.

— В прямом. Она ведь должна проголодаться или… ну я не знаю. Она хоть как-то должна реагировать, заплакать наконец. Леннарт отложил мерную ложку и наклонился над ребенком. У девочки было все то же сосредоточенное выражение лица, будто она усиленно прислушивалась к чему-то. Леннарт потеребил плоский носик, и губы ребенка недовольно изогнулись.

— Зачем ты это сделал? — спросила Лайла.

Леннарт уже снова стоял у плиты. Он высыпал смесь в кастрюльку и начал помешивать.

— Ты решил, что она умерла? — продолжала Лайла, повысив голос.

— Я ничего не решил.

— Ты решил, что я сижу тут с мертвым ребенком и ничего не понимаю, да? Ну скажи!

Леннарт еще несколько раз помешал молоко и попробовал температуру пальцем. Затем снял кастрюльку с плиты и достал наугад один из рожков.

— Знаешь, ты не перестаешь меня удивлять, — не унималась тем временем Лайла. — Считаешь, тебе одному известно, как надо? Так вот что я тебе скажу: все те годы, пока Джерри был маленьким, а ты только…

Налив молоко и закрутив плотно бутылочку, Леннарт подошел к жене и дал ей пощечину:

— Заткнись! Ни слова о Джерри.

Он взял у жены ребенка и уселся на табурет по другую сторону стола. Прикрываясь одеяльцем, Леннарт скрестил пальцы, надеясь, что рожок подойдет. Сейчас ему меньше всего хотелось ошибиться.

Девочка обхватила губами соску и начала жадно пить молоко. Леннарт покосился на Лайлу — та не заметила его успеха. Она сидела, потирая щеку, а слезы струились по лицу, скатываясь в морщинки у основания шеи. Затем она встала и поковыляла в спальню, захлопнув за собой дверь.

Девочка ела так же бесшумно, как делала и все остальное. Лишь тихий звук, когда она вдыхала носиком воздух, не отрывая рта от рожка, нарушал тишину. Молока становилось все меньше. Леннарт услышал шуршание обертки из фольги в спальне. Пусть делает что хочет. Ему забот хватает.

Причмокнув, девочка выпустила рожок изо рта и открыла глазки. По спине у Леннарта побежали мурашки. На него смотрели огромные для такого маленького личика глаза чистейшего голубого цвета. Несколько секунд, пока зрачки девочки были расширены, ему казалось, что он глядит в пропасть, но веки снова закрылись, а Леннарт все сидел и не мог пошевелиться. Она посмотрела на него. Она впервые его увидела.