Книга Вода камень точит - Сю Фудзисава

Судя по всему, где-то рядом находится мясокомбинат и потроха достаются им по сходной цене. Иначе как объяснить дешевизну комплексного обеда с тушеным мясом и овощами, всего-то пятьсот иен, в столовой, которую обычно посещает по четвергам Миясэ. Здесь собираются только портовые рабочие, и, глядя, как эта крепкая молодежь уплетает по две порции риса, Миясэ на миг забывает свою принадлежность к странному миру журналистики. В глубине, за узкой барной стойкой, всегда сидит хозяин заведения с нездоровым цветом лица, возможно из-за болезни печени, и потягивает сакэ.

— У нас сегодня бесподобное кимчи[7], такая засолка, что просто пальчики оближешь, — слышит Миясэ обращенный к себе голос хозяйки, чьи хамелеоновые очки — сейчас сиреневого цвета — выглядывают из окошка раздачи. Он замедляет движение палочек и отвечает с набитым ртом:

— Кимчи? Хотелось бы поесть, вот только осталось еще кое-что сделать на сегодня.

— Да что вы такое говорите?

Искаженное гримасой смеха лицо в окошке изредка заслоняется трясущейся рукой хозяйки.

Да, что там ни говори, а это роскошь — в полдень пить сакэ и закусывать кимчи.

Так вот, облокотиться о стоечку и разглядывать людей за окном, попивая сакэ и закусывая проходящими иногда девчонками на высоких каблуках. Как представишь, что она сегодня ела, как пахнет у нее под мышками, какой на ощупь ее сикелек, так прям и растворишься в мутной воде канала. А каково одновременно с этим пронзать скользкими палочками податливое вареное мясо! Стенки желудка восхитительно щекочут тонкие приправы.

В конце концов Миясэ выскочил из столовой, так и не притронувшись к поданному за счет заведения кимчи.

Старенький тесный лифт останавливается на третьем этаже, в него заходит бритый наголо сотрудник религиозной газеты. Он никогда не расстается со своим посохом, и кто-то из типографских сказал даже, что внутри его палки спрятана шпага. Его тучное тело облачено в камуфляж цвета хаки. Ни слова не говоря окружающим, он несет свою мелкоформатную газетку в четыре страницы для окончательной правки.

Прислонясь головой к стенке лифта, Миясэ бросает взгляд на листочки с версткой, которые мужчина небрежно держит в своей руке. Из пляшущих иероглифов складывается заголовок: «Проблема Северных территорий».

Миясэ переводит взгляд с затылка мужчины на его плечи. Он ниже Миясэ сантиметров на двадцать, но в его плотно сбитом теле угадывается огромная сила. Неизвестно, какой идеологии он придерживается, ясно только, что он счастливый человек, уверенный в себе. «Не то что я…» — слегка вздохнул Миясэ, в этот момент мужчина повернул голову, сверкнув лысиной, и замер в своем величии. Конец его палки казался слегка приподнятым над резиновым полом лифта.

Открылись двери последнего четвертого этажа. Перед ними, поглаживая круглый животик, стоял Эндо из газеты, рекламирующей торговые автоматы. Он немного смутился при виде бритой головы, но, заметив на заднем плане Миясэ, оживился и спросил:

— Обедал сегодня?

Тем временем бритоголовый, опираясь на посох и слегка подволакивая ногу, ступил на этаж.

И этому надо давать отчет, думает Миясэ.

Бросив через плечо: «В харчевне был», — он выходит из лифта. Опустив уголки губ, Эндо кивает в ответ, затем, согнувшись, заходит в лифт.

Вот и весь разговор. Миясэ и Эндо почти ровесники, однако каждый раз, когда они встречаются по четвергам, их беседа ограничивается короткими репликами. Последние полгода газета Эндо изо дня в день помещает на первой полосе сообщения об отравленных продуктах и о мошенниках, которые обманывают торговые автоматы. А тут еще подорожали сигареты — надо и эту проблему освещать.

Вернувшись к своему столу, Миясэ застает сцену ссоры Нисикавы с Мурой. Указывая на красные следы правки, Нисикава в крайнем возбуждении устраивает разнос сотруднику.

Месяца три назад главный редактор Кацураги слег в больницу с панкреатитом, его заменил Нисикава, и теперь они работают под его руководством. Но не прошло и недели, как в редакции воцарилась тяжелая атмосфера из-за его придирчивого характера. Дела в газете и без того шли не лучшим образом, а теперь предчувствие беды осело в каждом уголке захламленного офиса — на книжных полках, в связках газет, на каждом телефоне. Мурой по наивности даже пытался объяснить это явление усталостью, вызванной скоплением электромагнитных волн в их районе Такаданобаба, но Миясэ был твердо уверен, что причиной всему — Нисикава.

Эта его настырность в проверке материала… Постоянные напоминания о необходимости сдачи рукописи в срок. Дошло до того, что несколько раз он даже звонил жене оформленного на полставки Ёнэкуры.

— Успеет ли ваш муж? Гранки, которые он взял для работы на дом, должны быть готовы к следующей неделе. Если он не справится, у него будут неприятности.

Так себя может вести только больной на голову.

— Миясэ, ты что-то запаздываешь! Сколько времени тебе нужно на обед? Совсем распустились!

Эти слова в качестве послеобеденного приветствия Миясэ слышит почти каждый раз. «Уж лучше бы выпил сакэ да закусил кимчи», — думает он.

Холодный и вязкий кусок свинца, давя на плечи, проникает в грудь Миясэ, он срывает болтающийся сбоку галстук и швыряет его на стол.

— Ты что это?!

— А в чем дело-то?

— Ты мне не чокай! Перепутали похороны кинолога Игараси из Мегуро с его собакой Ламос! Куда это годится, перепутать собаку с человеком?

Наблюдая за тем, как в порыве ярости Нисикава тычет красной ручкой в оттиск статьи, Миясэ, не в силах сдержать улыбку, переводит взгляд на Мурой. Тот, подняв левую бровь, сконфуженно глядит поверх очков.

— Подумаешь, одинаковые имена! Это не повод перепутать похороны собаки и человека. К тому же вот ведь фотография этого Ламоса. Настоящий ретривер. Да и кто же додумается проводить похороны собаки в ритуальном зале Сэннития?

Миясэ чувствует на себе взгляды коллег, привлеченные громким голосом Нисикавы. Для всех это обычное дело, не более чем повторяющийся изо дня в день театр абсурда. И Миясэ думает точно так же — все мы одного поля ягоды; поэтому, посмеявшись немного, все возвращаются к своей работе. Вот только редактор газеты для абитуриентов никак не может успокоиться. Он смеется и попыхивает трубкой с самодовольным видом человека, который точно уверен, что нет ничего важнее его информации об экзаменах.

— Похороны собаки в Сэннития, — что ж тут невозможного? Все живое имеет душу, не так ли, Нисикава-сан? Правда, хотелось бы увидеть лицо хозяина, позволившего себе такую роскошь… Нисикава-сан, а кто ответственный за эту статью, не Найто ли? Что, если сейчас позвонить ему в редакцию? Он же сюда еще не выехал?!

С этими словами Миясэ садится на свой раздолбанный стул и возвращается к недочитанной статье об Обществе взаимопомощи любителей животных.