Книга Палач - Эдуард Лимонов

— Хорошо, сейчас приеду, — грустно согласился Оскар и положил трубку.

4

Оскар погрузил хлыст и член в черном картонном футляре в синюю спортивную сумку и, немного подумав, положил туда же и кожаные наручники с тянущимися от них цепями и кожаную черную маску. Блядь Наташка любит сценически оформлять свой любовный акт, она и заставила в свое время Оскара закупить все это снаряжение.

Оскар опять вздохнул и, сдернув со стены ошейник с острыми, неспиленными шипами, бросил и его в сумку и, свистнув «молнией», повесил сумку на плечо и вышел из комнаты. В коридоре воняло чем-то тухлым. Оскар, не дожидаясь элевейтора, побежал по черной лестнице отеля вниз. «Эпикур» был очень запущенным single room occupancy отелем. Сокращенно SRO hotel.

Лишь на улице Оскар догадался взглянуть на часы и удивился, что еще только половина десятого. Наташка, наверное, немало потребила вчера кокаина, куда уж тут уснуть. Обычно в половине десятого русская блядь еще спит, со смешком подумал Оскар, идя к остановке автобуса, пересекающего Манхэттен с Веста, где живет Оскар, на Ист, где живет Наташка. На 84-й улице живет Наташка в апартменте высоченного старого многоквартирного дома. Апэртмент оплачивает ее «официальный» любовник — бизнесмен Джоэл.

«Пизда, да еще русская пизда, — иронически думает Оскар, идя к автобусу, — куда более подходящий для жизни предмет, чем хуй». Злость его на Наташку стала проходить, хотя вчера Наташка, безусловно, поступила по-свински. Двенадцать с половиной часов назад, подсчитывает Оскар, ему пришлось уйти от Наташки. Сидевший у нее в гостях хозяин галереи на Мэдисон, низкорослый типчик Джеф, предложил пойти пообедать куда-нибудь… «Я прямо с работы и еще не обедал, — заявил он капризно. — Куда пойдем?»

Они курили в этот момент гашиш хозяина галереи. Наташка посмотрела вопросительно сладкими, вдребезги разбитыми зрачками на Оскара, и то же сделала ее подруга Анн, только у Анн зрачки были зелеными. Оскар ничего не ответил. Он думал: «Какая же сука этот Джеф — ему, конечно, один хуй, он может пойти в любой ресторан…» А Оскару нечем было заплатить даже за себя. Из взятых из банка в полдень пятидесяти долларов тридцать пять он заплатил за комнату в отеле, нужно было хоть что-нибудь сунуть менеджеру, чтоб он заткнулся… Оскар промолчал, а Наташка и Анн, толстое, с красивым лицом блондинистое существо тридцати лет, стали усиленно хвалить гашиш хозяина галереи.

— Какой прекрасный, крепкий гашиш! — простонала Наташка, нюхая кусок темного вещества. — Понюхай, Анн! — предложила она Анн, и та, взяв кусок с узкой ладони Наташки, подобострастно понюхала. — Понюхай, О, — сказала Наташка, — он даже пахнет по-другому, не то что твой — ливанский. И другого цвета.

Оскар опять промолчал. Что он мог сказать? Действительно, афганский гашиш Джефа был лучше и куда дороже, чем относительно дешевый зеленоватый ливанский гашиш, который позволял себе покупать Оскар. Да и то не всегда. Последний кусок он купил на деньги Наташки. Она должна была постоянно что-то потреблять — гашиш или марихуану как минимум. Вообще-то Наташка больше всего любила нюхать даже не кокаин, но героин, хотя и побаивалась этого.

— Возьмите по кусочку, девочки, и положите под язык. Хаш такой мягкий, что его можно сосать, — предложил щедрый Джеф и, отщипнув по кусочку гашиша, дал женщинам. «Девочки» дружно сунули гашиш в рты и льстиво заулыбались. Подобострастно. Они хотели обед и кокаин, и то и другое им мог дать Джеф. В кармане у него лежала коробочка с кокаином, и в бумажнике — доллары, заработанные продажен так называемых «произведений искусства». По мнению Оскара, все «произведения искусства» в галерее Джефа ни хуя не стоили, говно, но деньги у Джефа всегда были, это факт. Оскар — ему противны сделались подобострастные лица Наташки и Анн — встал и, провозгласив: «Мне нужно уйти, к сожалению, меня ждут!», пошел к двери. Наташка пошла за ним.

— Уходишь? — спросила она без всякого интереса.

Оскар ее хорошо знал, они встретились впервые шесть лет назад. Сейчас, знал Оскар, все Наташкины мысли и желания сосредоточены на коробочке, лежащей в нагрудном кармане у Джефа, на кокаине и последующих развлечениях.

— Не могу же я идти обедать за его счет, — сказал Оскар. — Хватит того, что он будет платить за вас.

— Да, ты прав, — отметила Наташка безучастно.

— Гуд бай! — сказал Оскар.

— Гуд бай! — сказала Наташка.

За дверью на глаза Оскара навернулись злые слезы: «Какая же она гадкая блядь! Какое говно!» Уже не говоря о том, что Оскар — Наташкин любовник, они оба давно согласились с тем, что Оскар также и Наташкин лучший друг. И вот она опять, в очередной раз, предала своего лучшего друга за несколько линий кокаина и обед в хорошем ресторане. «Ебаное говно! Ебаное говно! Блядь!»

«Русская блядь может спать с кем угодно. С пигмеем пойдет спать. У Наташки было несколько черных любовников, — вспомнил Оскар. И, не будучи расистом, все же не отказал себе в злом ругательстве: — Подстилка для черномазых! Блядь!»

«Кусок слизистой кишки длиною в полметра! Внутренность ходячая! Пизда!» — ругался Оскар, спускаясь в элевейторе, и потом, бродя без цели по улицам Ист-Сайда. Оскар провел одинокий, горький воскресный вечер.

Настоящая женщина откажется от удовольствия, если ее друг, сидящий у нее в доме, не может себе позволить пойти в ресторан, и проведет вечер с другом. Разделит этот вечер с Оскаром, у которого нет денег. Кроме того, Наташка сама вызвала к себе Оскара вчера. «Но к тебе же приходит Джеф», — заметил Оскар. «Ну и что, я пригласила его на дринк. Приходи и ты, придет еще Анн. Посидим, выпьем…»

«Посидели, — думает Оскар. — Какая сука!» Оскар пробыл у Наташки вчера полтора часа и вынужден был убраться на улицу. Наташка давно потеряла совесть. И порядочность. Даже по отношению к нему, Оскару, который как будто бы ей ближе других…

5

Оскар ждет уже десять минут, но автобуса все нет. Оскар выходит на мостовую и вглядывается в глубину улицы. Нет, над автомобилями высятся только широкие туловища траков. Оскар возвращается на остановку, где уже стоят с десяток человек, в основном черные женщины, направляющиеся на Ист-Сайд чистить и мыть богатые дома и агартменты. Вечером они, уже усталые, будут стоять на автобусных остановках на Мэдисон, чтобы вернуться к себе в Гарлем. Обратно им ехать удобнее, автобус, взбираясь в аптаун по Мэдисон, на 110-й улице поворачивает на Вест-Сайд.

Мысли Оскара возвращаются опять к Наташке, к неприятному ощущению от вчерашнего вечера, проведенного в одиночестве из-за нее, предательницы и бляди, и натыкаются вдруг на самый конец вечера, на сцену в «Макдональдсе». «Убил, интересно, «шофер» Марка или только ранил? — размышляет Оскар. — Следует купить «Нью-Йорк пост»», — решает он и, пересекая улицу, идет к газетному киоску. В «Нью-Йорк пост» наверняка есть уже информация о случившемся вчера в «Макдональдсе» на 59-й улице. Именно кровавыми происшествиями живет газета. В наилучшие свои времена, когда Оскар жил в двухкомнатной квартире на Вест-Сайде, рядом обвалился вдруг реставрируемый дом. Наутро фотоснимок: скучный пейзаж их улицы, руины соседнего дома глядели на Оскара с первой страницы «Нью-Йорк пост». Со множеством нужной и ненужной информации, с кучей деталей о том, кто из рабочих последним покинул накануне место работы, чьи машины оказались погребенными под грудами кирпичей, какая компания производила перестройку дома…