Книга Рио-де-Жанейро. Карнавал в огне - Руй Кастро

Сколько бы люди ни старались уничтожить Рио за все века его существования, город сопротивлялся нападкам истории, повергшим в прах другие города. Среди великих городов современности Рио, один из немногих, можно узнать на картах и гравюрах семнадцатого столетия — и на них же вы увидите горы, сливающиеся в ту же неизменную линию горизонта, знакомую каждому кариоке. В таких изображениях нет недостатка, хотя многие оригиналы находятся в музеях и частных коллекциях Европы. С самых ранних дней его существования Рио посещали английские, французские и немецкие художники, которых поражала мощь природного обрамления этого драгоценного камня и приводила в восторг возможность изобразить его сверху, взобравшись на вершину горы. Позже эстафету подхватили фотографы. Рио оказался первым в мире городом, сфотографированным с воздуха — в 1840 году, почти за семьдесят лет до того, как Сантос-Дюмон изобрел свои летательные аппараты. Погрузив оборудование на мулов и взобравшись на гору вроде Корковадо в парке Тижука, можно было вести съемку с высоты более шестисот метров — выше, чем залетали первые аэропланы. Издано бесконечное множество книг с такими фотографиями.

Именно этот огромный архив и спас город. Хотя с колониальных времен были снесены многие и многие тысячи домов, целые районы выброшены в море, а очертания залива значительно изменились, прошлое до сих пор присутствует на каждой улице. Даже торговых центров в Рио меньше, чем церквей в стиле барокко, а число французских фонтанов и статуй, отлитых в Валь д’Осне, намного превосходит количество общественных туалетов, и, по правде говоря, здесь больше французской скульптуры, чем в любом другом городе мира — за исключением Парижа, конечно.

Но поскольку Рио находится в Бразилии, стране, где богатые немыслимо богаты, а бедные ужасающе бедны, и большинство относится ко второму лагерю, город всегда отражал неравенство. Однако, несмотря ни на что, именно этот город лучше всего умел справляться с подобным неравенством, по крайней мере до недавнего времени. Здесь вот уже много столетий подряд богатые и бедные умудряются сносно ладить между собой, посещая одни и те же места — пляжи, футбольные стадионы, бары, школы самбы и карнавальные клубы; нет никого более демократичного и менее склонного к расовым распрям, чем кариоки.

А еще они привыкли к опасности больше, чем кто бы то ни было. В восемнадцатом веке, как писала историк Мария Фернанда Бикальо в книге «А cidade е о Império» («Город и империя»), Рио уже жил в состоянии постоянной боевой готовности. По ночам улицы оказывались во власти людей в плащах, вооруженных ножами и кинжалами. Их заполняли разбойники, убийцы, бродяги, попрошайки, цыгане, рабы в бегах или постигающие искусство капоэйры, и все до одного с самыми худшими намерениями. И потому вряд ли удивительно, что даже в самые лунные ночи светская жизнь в колонии замирала. Контрабанда была привычной частью повседневной жизни, освободившиеся от груза и незаконных пассажиров корабли оставляли на милость прилива, и все это с попустительства полиции. А ведь были еще и внешние угрозы. Золото, текущее рекой из Минае Жерайш, проходило через Рио, отчего город превращался в сладкую мечту любого пирата, а потому вероятность, что город захватят, существовала постоянно. Случилось это в действительности только дважды, в 1710 и 1711 годах, но даже если пираты не появлялись, сплетники распространяли слухи, а затем обирали брошенные дома. Мало-помалу кариоки вплели эти опасности в свой стиль жизни и научились отличать настоящую угрозу от вымышленной. В девятнадцатом и двадцатом столетиях они обрели необходимое здравомыслие, которому могли бы позавидовать такие жестокие города, как Чикаго или Нью-Йорк.

Позже этому здравому смыслу пришлось пройти испытание той же чумой, что свирепствовала повсюду: наркотиками и преступлениями, с ними связанными. Крутые, а временами почти отвесные холмы морро, формирующие уникальную топографию города и вдохновлявшие сочинителей самбы, оккупировали банды наркоторговцев, и на каменистых склонах стали вспыхивать схватки между преступниками и полицией или между самими бандами, превращая в ад жизнь честных и бедных обитателей. Каждая фавела — своего рода цитадель (касба), только лишенная очарования тайного пристанища разбойника Пепе ле Моко: у местных бандитов элегантности не было ни на грош. Время от времени одного из них объявляют большим боссом организованной преступности, и пресса посвящает его деяниям заголовки (довольно странно, но только в Рио бандит может стать знаменитостью). Когда его ловят в собственной норе и, как ему и положено, отправляют в тюрьму, мы обнаруживаем, что это — жирный детина в вытертых бермудах и без рубашки, с огромным брюхом (появлению брюха очень способствуют пиццы, которые ему ежедневно передают с воли). Неужели кто-то верит, что подобный тип в состоянии «организовать» преступность? Вероятнее всего, эту роль играют мозговые центры вроде профессора Мориарти или доктора Мабузе — люди в блейзерах и шейных платках, контролирующие потоки и отмывание денег, поставки и распространение наркотиков, закупки оружия и подкуп чиновников из своих трехуровневых пентхаусов в самой шикарной части города. В странах вроде Соединенных Штатов с такими вещами разбираются на федеральном уровне. В Бразилии до очень недавнего времени каждый штат должен был заботиться о себе сам.

В Рио не производят оружие, не очищают кокаин, и ни на одной клумбе в его садах не растет марихуана. Но все это свободно перетекает через границы, создавая целые состояния, которые тратятся на полировку и смазку арсенала, достойного настоящей армии, и на взятки полиции, адвокатам, судьям и политикам. Попавших в тюрьму простых пехотинцев этой наркоармии помещают в камеры «повышенной безопасности», где к их услугам мобильные телефоны, Интернет, радио, кабельное телевидение, газеты, журналы, микроволновая печь, кондиционер, шампанское в мини-баре, «приватные» посетительницы и юридические услуги, которым позавидовала бы любая большая компания (в 2002 году был случай, когда в один и тот же день заключенного посетили семь различных юристов). Со всеми удобствами и в полной безопасности арестанты успешно продолжают вести дела из камеры, продавая большие партии наркотиков, наблюдая со стороны за проведением операций и позволяя своим тюремщикам менять машины два раза в год. Существует даже мнение, что если такое явление, как «организованная» преступность, и существует, то организаторов надо искать в рядах самой полиции. Хотя их самих это нисколько не защищает: уровень смертности среди полицейских Рио — один из самых высоких в мире, но и убивать им приходится нередко.

Почти каждый день случается какое-нибудь столкновение, погони на автомобилях последних моделей, перестрелки между полицией и наркоторговцами, сгорает случайный автобус, и невинные люди страдают от пуль. Любому, кто знает Рио только из телепередач, может показаться, что здесь ни у кого нет времени и дух перевести. Но надо сказать, что это не совсем точно отражает реальную ситуацию. Большая часть схваток происходит среди городских холмов морро или на шоссе, ведущих в город. Как и все остальные жители страны, девяносто девять процентов кариок узнают о таких событиях по телевизору. В Рио, к сожалению, каждое событие настолько заметно всей стране, что любое происшествие превращается в катастрофу. «Я боюсь не фактов, а заголовков», — говорит юморист Мильор Фернандеш.