Книга Не мир, но меч! Русский лазутчик в Золотой Орде - Алексей Соловьев

Иван глубоко вздохнул. Он мысленно увидел себя вновь в громадном пыльном городе на Волге, где побывал однажды, будучи нукером Торгула. Теперь ему предлагалось поселиться там надолго…

Тень, набежавшая на лицо слуги, не осталась без внимания. Андрей Кобыла усмехнулся:

— Что, трусишь? У бывшей боярышни кашинской под подолом проще живется?! Похоже, князь, ошиблись мы в нем, не тот нам человек нужен!

Обида от насмешки ударила в голову. Правая рука невольно дернулась к тому месту, где обычно висела сабля. Тотчас же Иван получил ощутимого тумака от сзади стоящего Василия:

— Не забывай, пред кем стоишь, холоп!

Улыбка сползла с Андреева лица:

— Княже, может, его к Топтыгину свести? Пусть тот маненько спесь у дурака поубавит?!

Симеон все это время молча наблюдал за Иваном. Наконец подал голос:

— Ну, ответствуй! Возьмешься или нет?

— В Орду поеду, служить буду верно! На кресте могу поклясться. И в клеть к медведю войду без робости, коли кинжал дашь! Привычное дело… Что прикажешь, княже, то и сделаю!

— Хорош гусь! — неожиданно улыбнулся Андрей. — Думаю, подойдет, княже?

— Подойдет! Забирай его, далее перебаете с глазу на глаз. Подберите товар, дайте серебра и рухляди[3]для подарков в Сарае, познакомь с парнями, что под него поступают и… с богом! К концу седмицы пусть выступают.

Боярин Андрей и Иван спустились в княжескую повалушу. Холоп принес два ковша и плоскую сулею хмельного меда, разлил его. Выпили.

— Москве давно пора постоянного кили-чея при своем дворе ордынском иметь. Надежного, верного! В будущем сына своего на этом месте зрю. Пока же вас будет несколько таких, как ты: глаза и уши княжеские! Знать тебе никого из них не надобно, запомни лишь одно. В случае нужды крайней или новости срочной и важной найдешь при Сараевской епархии игумена Иоанна, скажешь ему два тайных слова «Симеон, Москва» и выложишь нужду свою. Это тебе лишь на крайний случай, запомни! Далее он нас голубиной почтой повестит. Ты же будь готов ее гоньбою конской с верными людьми поддержать. Как половодье сойдет, мы сами в Орду тронемся. Потому гнать вдоль рек: Волги, Оки, Москвы. Но это лишь в крайнем разе! Коли все спокойно будет, мы тебя сами найдем.

— Что я должен там узнать?

— Все, что возможно про князя нашего и иных, про намерения хана, беглербека, прочих визирей. Сейчас, после смерти князя Ивана, почитай, все князья русские в Орду устремятся за ханской милостью! Нам надобно знать, благоволит ли Узбек кому кроме князя нашего? Особенно Симеона Ивановича интересует здоровье самого хана, бают, и его хворости последнее время одолевают знатно. Как между собою сыны Узбековы, Тинибек и Хизра, ладят, нет ли свары меж ними? Крепко ли сына его, Джанибека, положение, не грозит ли резня при смене власти. Джанибек Симеону вельми дружен. Узбек князю Ивану благоволил. Если все гладко пойдет, должен будет ярлык Владимирский сыну его передать, я думаю. Если гладко пойдет…

Андрей замолк, потом продолжил:

— За свой торговый талан не беспокойся, мой холоп Архип тебе верной подмогой будет. Какой товар подобрать: скань дорогую, сукна?

— Лучше б оружие, боярин! Это единственное, в чем я и сам неплохо разбираюсь, доведись за прилавком торг вести.

Боярин надолго задумался, затем повернул лицо к Ивану:

— Быть посему! Парней своих дам добрых, вои надежные. Сеча для них не внове. Слушаться тебя будут беспрекословно, но и ты зря головами их не рискуй.

— Дозволь слово молвить, боярин?!

— Говори.

— Племянник мой, Андрей, давно в дружину просится. Хотел о том Вельяминова прошать, может, к себе возьмешь?

— Сколь лет?

— Двадцатый год пошел. Парень крепкий, с мечом, секирой и луком весьма дружен!

Андрей задумался.

— А бери-ка ты парня с собою! — наконец решил он. — Пусть там, на виду у моих, и оботрется. Достоин будет — по возвращении приму к себе. Пока ж под твоей рукой погуляет. Ну, Иван Федоров, давай за успех твой выпьем да пошли ко мне на двор с людьми знакомиться. Князь мешкать не велел, сам слышал.

Глава 3

Весна все сильнее вступала в свои права. Ночные заморозки еще подмораживали землю, одевая первые лужи ледком. Но уже после полудня высоко поднимающееся солнце заставляло снимать малахаи и зипуны, оставляя дюжих мужиков в овчинных душегрейках. До Коломны отряд добрался еще рекою, начиная движение рано утром и вставая на ночлег задолго до времени ужина. Далее решено было правиться левым берегом Оки до Лопасни и двигаться на юг Ордынкой.

В Коломне на дворе воеводы сделали четырехдневный привал. Лошадям требовался отдых, груз с саней перекладывали на возы. Иван доверил хозяйские работы Архипу, знакомому уже с ездой по длинному тракту к волоку между Доном и Волгой. Сам же отъехал домой попрощаться с Аленой и Федором, забрать с собою Андрея, ратную справу и серебряную пайцзу с соколом, оставшуюся ценным подарком от хана Торгула и не раз уже выручавшую своего нового хозяина.

Нужно ли говорить, что племянник был несказанно рад давно желаемой перемене в своей жизни. Он тщательно осмотрел смазанные барсучьим жиром бронь, саблю, шелом. Заполнил до отказа колчан длинными стрелами, приготовил запасную тетиву для лука. Алена наблюдала за Андреем, ставшим для нее родным сыном, с тихою слезою в уголке глаз. Федор же был по-мальчишески оживлен, носясь по двору и суя нос во все переметные сумы.

— Сходите в храм перед дорогой, — напомнила жена мужу. — Помолитесь Николаю Мирликийскому, он заступа для всех, по суху странствующих. Отец Аввакум вам короткую службу отслужит. Не забудешь?

— Не забуду, донюшка моя! Присматривай тут за хозяйством, я боярину пообещал, что за ловлями твой пригляд будет. Фрол подможет.

Поцелуй сухих губ и двоеперстное наложение креста на отбывающих. Выехали одвуконь, намереваясь в городе переложить весь груз на телегу.

В Коломне, познакомившись с новым ратным товарищем, Архип долго всматривался в черты лица Андрея, а затем неожиданно огорошил обоих Федоровых:

— Не знал бы отца, спросил бы у тебя, паря: пошто рядился давече в татарское? Откуда с нехристями знаком близко?

— Не понял? — округлил глаза Иван.

Архип подозвал рослого дружинника Никодима и спросил, указывая на Андрея:

— Помнишь молодого татарина, чьи нукеры давеча с нами у Кремника едва не задрались? Похож?

Никодим также внимательно оглядел племянника старшого:

— Один в один, ей-ей! Платье смени ему — вылитый князек будет!

Будто холодная игла вошла в сердце Ивана. Словно потеряв голос, он тихо спросил:

— Похож, баете? Богато одет был?