Книга Sex Around the Clock: Секс вокруг часов - Андрей Кучаев

Потом супруги обязательно начинали шептаться о таких вещах, которые способны были бы вызвать удивление, расскажи мы о них сейчас, но не станем этого делать, ибо все эти дела давно стали славным прошлым, питая сказания чтецов в харчевнях да пополняя славу сёгуна…

В эти две ночи, о которых речь, сёгун уклонялся от любовных утех, сказавшись неспособным на мужское дело. Он сослался на укус многоножки, которая якобы укусила его в укромный кошель, где хранится до поры в заветных ядрах мужская сила. Тем самым ревнивый муж хотел довести любовный голод супруги до настоящей страсти к ночной ласке, хитростью толкая Цин Инь на измену, в которой змеи-наложницы заставили его заподозрить свою жену. В ответ жена, не получив положенного, отворачивалась от него и не подавала никаких советов, несмотря на все его просьбы и заговаривания о государственных делах. «Сначала отнеси дары в священный грот, а потом уж в Большом Совете разевай рот!» – как гласит пословица. Цин Инь искусно притворялась спящей, пока Янь Лин делился своими тревогами и просил совета: чем ускорить вызов, экзамен и получение заветных чинов и звания Воспитателя императорских детей?

Как и следовало ожидать, на третью ночь старшая жена Цин Инь, которой надоело щипать прихворнувшего супруга за бесполезную мошну, дождалась, когда тот захрапел, взяла клетку с попугаем, фонарь и отправилась на очередную прогулку с дожидавшимися ее на третью как раз ночь после новолуния гребцами. С ними давно состоялся сговор, а тут и срок вышел!

Храбрый сёгун выждал время, какое по его расчетам надобно будет беглецам, чтобы почувствовать себя в безопасности, и встав, начал приводить себя тоже в боевую готовность. Он взял два меча с нефритовыми рукоятями, еще один – с рукоятью из бивня носорога, высоко подвязал косу, надел панцирь из серебра поверх халата, или кимоно, как читаем у плохих пересказчиков с японского; сёгун – тоже ихнее словечко, которым они называют всякого начальника над дворянами-самураями, даже мелкого! Экие кривляки эти пересказчики! Будто не китайская грамота служит в Империи Солнца азбукой! Зовут же «кимоно» только халат с тесемками, особенно если нет на нем застежек, – а у сёгуна-то халат был как раз с застежками, да какими! Будь время, мы бы описали их, но сейчас просто некогда! Потому и не расскажем ничего о нагруднике из серебра.

Шапка же у сёгуна была с таким острым верхом, а обрамлял ее такой убор из черного лака с наушниками, что всякая кисть дрогнет, прежде чем возьмется такое описывать! Вот мы и не беремся!

Нанятые им певички из веселого дома, выторговав прибавку к оплате за неурочный час, сели в лодку, захватив на всякий случай, кроме лопаток-весел, также голосистые сямисены «хиндаи», – для исполнения музыкальных любовных кантат в стиле «хойку», и корзины с закусками для прочих удовольствий, а сам сёгун уселся на корме под полог, расписанный попугаями – любимой птицей его любимой жены.

Ударили весла, и лодка понеслась по темным волнам, держа нос прямиком на Остров Небесных Сетей.

На острове тем временем захмелевшие гребцы и нанявшая их хозяйка скинули одежды и принялись по прихоти хозяйки играть в игру, которая называется у жителей южных речных провинций «Сказкой о рыбаках и Золотой рыбке». Играющие в эту игру распускают шелковые сети, заходят с ними в воду и ловят «Золотую рыбку». «Рыбкой» может служить как ручная говорящая птичка, так и ученый грамоте карп из породы золотых, – игра эта древняя, правила ее сильно поистерлись и толкуются в разных провинциях по-разному. «Рыбаки» же забрасывают сети, пока не вытащат добычу. Каждый раз назначается «муж»-рыбак. После троекратного закидывания, если рыбки нет, – назначается новый «муж».

Здесь, что называется, все зависит от везения, как во всякой игре, да еще и от изобретательности заводил, на которых держатся все развлечения на этой земле. В случае же, о котором речь, заводилой была сама хозяйка, Цин Инь, жена достославного сёгуна, красавица и, как скоро выяснится, весьма умудренная женщина. Конечно, она умело руководила игрой, тайком сама выбирая себе мужа, тайком ему же вручая сокровенные желания. А какие могут быть сокровенные желания у разгулявшейся красавицы, воображение которой, как известно, тут уж не в силах насытить ни один мужчина на земле!

Вот и на этот раз она проявила и вкус и изобретательность. Целый спектакль она затеяла! Совсем как в заезжем и запретном в иных крупных провинциях театре Но. Всем были розданы маски и костюмы: для «рыбаков» это были маски и костюмы всяких речных зверей – бобров, оцелотов, выдр и нутрий. Кроме того, полагалось надеть еще и фонарики на известное место – так, чтобы по высоте фонарика можно было бы судить о степени вовлеченности каждого «рыбака» в игру. Сама же Цин Инь, храня достоинство, взяла на себя роль старой сварливой жены. Для этого красавица надела шапку будто «седых» волос из хвоста горного яка, лицо вымазала сажей с ячьим жиром, под верхнюю губу подложила гребень из моржового клыка – страшнее не придумать даже оборотням!

Больше всего хлопот было с прекрасным телом Цин Инь. Разумеется, и тело она натерла охрой и хной, но как выдать формы молодой женщины, не перевалившей и двадцати двух весен, за уродливые бычьи пузыри и перезревшие тыквы пятидесятилетнней старухи? Лишь одна Цин Инь знала секреты и добилась такого, с позволения сказать, «чуда»!

Даже бывалые люди испугались, а самые преданные перестали ее узнавать. Она надула аж высушенную шкуру осьминога, прицепив ее на самый живот, а ниже приспособила большую гнилушку: свет был, прямо скажем, зловещий, – кто бы сказал, что светит он на самой вершине холма, дарящего удовольствия, слаще которых нет!?

Своего садовника, который появился совсем недавно и которому она с первых же минут теперь отдавала предпочтение перед другими слугами, она нарядила «старым павианом» – вроде тех, что и взаправду, как говорят, сами ловят рыбу в горячих источниках на далеком Севере! С виду же теперь садовник стал таким, словно он уже не только рыбу не способен был уловить в сети, но и с сушеной креветкой не знал бы, что делать! Она прицепила ему белую бороду из своего нижнего белья-оби, порезанного на полоски, задом она заставила его сесть в таз с вишней, как положено павиану, собственноручно усилив сходство с этим бесстыдным зверем, и – о, чудо из чудес! – фонарик, прикрепленный куда надо, засветил у садовника выше на голову или две, чем у других. Такое нетрудно было заметить, потому что рыбак залезал в воду по правилам игры, совсем без одежды, которую оставлял у «жены» – хозяйки праздника, то есть у Цин Инь.

Тут-то она и напомнила собравшимся правила игры: кто поймает Золотую рыбку, не должен отпускать ее, пока она не пообещает выполнить какое-нибудь желание поймавшего, (его тайком писала на шелке тушью сама Цин Инь и вручала очередному «мужу»). И пока желание не будет исполнено, муж-рыбак так и оставляет свою одежду, кроме головной повязки и меча, доверенному лицу – хозяйке павильона и праздника, прекрасной Цин Инь.

Напомним, что лишь костюмы превращали достойных мужей в рыбаков, а в жизни они носили сверху простых и шелковых одежек халаты в золотых драконах и лотосах. К поясу подвязывались мечи и кинжалы; искусно заплетались косы и завязывались пучки из волос над ушами и на темени, и на них надевались лакированные головные уборы поверх шапочек из парчи, которые у знатных перевязывались поверх лентами головных повязок! Было еще множество шнурков, пряжек, перевязей, подвесок, наконечников для поясов и перевязей в виде фигурок и поучительных талисманов! Не хватит времени перечислить множество других знаков воинского достоинства, без которых не то что в городе, а даже в деревне нельзя появляться ни воину, ни просто оруженосцу. Да, воинская доблесть часто доказывается не на поле брани, а в пошивочной мастерской и лавке ювелира – была бы мошна тугой!