Книга Колесница белого бога - Татьяна Морозова

– Интересно, и что ты там делать будешь? – спросил офицер, которому, похоже, не спалось. Он пристал как банный лист, пока другие контрактники дремали под монотонный гул воздушных двигателей.

Мишка пожал плечами. Предки решились на поступок, который он сам в глубине души осудил не по-детски. Ну мало ли чего ляпнул в сердцах! Судан… Откуда, из каких глубин подсознания, выплыло это слово?! И что? Нужно было упаковать ребенка в летающую махину как груз гуманитарной помощи и отправить в забытый богом и людьми край?!

– Завидую тебе, – вздохнул офицер. – Судан – это новый мир, опасная страна. Там начинаются приключения, о которых могут только мечтать настоящие мальчишки…

– Вы серьезно? – удивился парень.

– Конечно, – офицер окинул быстрым взглядом салон и, убедившись, что служивые пользуются ночным временем суток по прямому назначению, извлек из накладного кармана штанов мягкую кожаную фляжку.

– Хлебни-ка для храбрости! – велел он Мишке.

Тот не стал прикидываться паинькой, запанибратски принял фляжку, открутил колпачок, хлебнул, не нюхая. И зря.

– Что за дрянь?! – парень выпучил глаза. – У меня чуть печень не прожгло!

– О, молодца, знаешь уже, где она находится, печень, мать ее, – похвалил офицер. – А это не дрянь, что б ты понимал! Это – первейшее обеззараживающее средство, контрабандный товар, ясно? Привыкай, сынок. Меня, кстати, Василий Петрович зовут, тоже привыкай.

– Вы что, опекать меня там будете? – нахмурился Мишка.

– Боже упаси, детсад – не мой профиль. Моя задача – доставить тебя на место и передать в надежные руки. Для продолжения учебного процесса. Буду контролировать издалека и не навязчиво, не требушись.

– Чему ж вы завидуете? Всего лишь очередная попытка привинтить меня к парте. Пусть даже с помощью африканской экзотики. Лучше бы в деревню сослали.

Офицер с удовольствием отхлебнул, закрутил крышку и спрятал фляжку в своем широком кармане. Затем впялился в подростка карими, уже навеселе, глазами.

– А тому я завидую, что нам вот, – он обвел рукой сонный салон, – болтаться на одной точке миссии то ли месяц, то ли год. Если повезет – свозят нас на экскурсию в Абу-Симбел. А так… Одна радость – кости прожарить на солнце да ждать обещанный следующий российский самолет с одеялами для арабов… А ты будешь в гуще жизни. Посещать колледж будешь, если повезет, пешком. Ходить в кафе. Надеюсь, Макдоналдс там уже есть? Научишься курить травку, опять же, если повезет, конечно. Стоп – этого я тебе не говорил! Будешь флиртовать со знойными девчонками. Представляешь, им даже загорать не надо, они от рождения черные! Да, кстати, обязательно попробуй суданский чай. Обязательно! – И тут вояка зашелся подозрительным беззвучным смехом.

Мишка снова отвернулся к иллюминатору. Вот как родители представляют его учебу «за границей»! Самое удивительное, что мать и пальцем не шевельнула, чтобы отговорить отчима от этой странной затеи. Ладно бы, решили изолировать сына от московских развлечений где-нибудь на Бейкер-стрит или на Таймс-сквер… Нет, это, конечно, в сложившихся обстоятельствах было исключено.

– Его следует отчислить и выдать «желтую карточку» за, мягко говоря, неспортивное поведение!

Это было в конце мая. Директор колледжа повысил голос так, что Мишке, сидевшему за дверью и чесавшему мозоль на костяшках левой руки, стало любопытно: о чем можно рассказывать предкам в течение часа, да еще с прибавлением модуляции к финалу речи… Ну, бьет стекла. Но тут же вставляются новые, к тому же Мишка собственными глазами видел счет за обучение в этом заведении. На такие деньги он мог бы нанять вертолет Ми-8, залить полный бак и гнать две тысячи километров, не важно, в какую сторону…

– Он игнорирует все социальные правила и барьеры! Нельзя, чтобы ребенок рос без должного уважения к социальному общественному институту! Из него не выйдет то, на что вы рассчитываете и во что вкладываете солидные инвестиции.

Мишка навострил уши. Дело, оказывается, не в разбитых стеклах, не в сигаретных бычках в кадках с пальмами, не в борще, который сегодня во время обеда директор опрокинул на свой щегольской синий костюм, когда Мишка, на спор, юркнул рядом и тот выронил поднос с едой… А за таковские слова подножки мало! За таковские слова… Мишка задумался.

– Наши выпускники становятся гордостью лучших университетов мира. Это успешные, развитые во всех отношениях люди. И могу сказать, что за всю долгую преподавательскую практику я не видел, чтобы из подобного шалопая, как ваш сын… простите, я очень уважаю вас и искренне желаю ему добра… чтобы из подобного, скажу прямо, хулигана вышел хоть какой-то толк… Может, вам и правда подумать о том, чтобы он занялся спортом? Хотя… честно вам скажу, в спорте с его безалаберностью мириться не станут, тем более… никто… – директор понизил голос, видимо, основные пары были выпущены, он сумел убедительно и с большим достоинством провести встречу с его предками…

Мишка перестал ковырять мозоль – он две недели отрабатывал удар левой по груше и не только по ней. В результате колледж недосчитался нескольких подходящих для отработки удара предметов учебного процесса, а сын министра юстиции получил здоровенный фингал, сам знает, за что. Положение, на Мишкин взгляд, было ерундовым, стоило ли поднимать шумиху вокруг пары сломанных стульев, синяка и тому подобной дребедени? Значит, кляуза была. Мало ему фингала…

За дверью директора возникла опасная тишина, Мишка вздохнул. В конце концов, незачем было его сюда определять, тут – сплошные снобы, у которых заранее прописана вся их дальнейшая биография. На чистых детских лбах с ранними продольными морщинами будто выведена вывеска с кричащими неоновыми буквами: «карьера»! Да, учиться здесь было престижно, это означало, что сотня нижних ступеней на проторенной предприимчивыми родителями жизненной лестнице успешно преодолена… Но какая скука!

За лето Мишка и позабыл о том инциденте. Но не забыли остальные.

Сейчас, в последние дни августа, все обернулось серьезнее некуда. У отчима был крутой и злопамятный характер, в этом мальчишка убедился…

– А ты знаешь, что название столицы Судана – Хартум переводится с арабского как «хобот слона»? – вновь оживился Василий Петрович.

Паренек взглянул на офицера и отметил, что фляжка, вновь появившаяся в его руках, теперь уже выглядела совсем отощавшей.

– Какое мне до этого дело? – огрызнулся парень.

За иллюминатором стояла непроглядная темень, города «выключились». А дома осталась любимая собака Лизка – единственное существо, с которым у Мишки было полное взаимопонимание. Из-за этого взаимопонимания мать с отчимом запретили Лизке вход в дом, ей приходилось довольствоваться верандой…

Парень прикрыл глаза и представил, как Лизка кидается ему на шею. Нет… на грудь, конечно… Поднимаясь на задние, дрожащие от нетерпения, лапы, лижет ему лицо, смотрит в глаза своими преданными глазами настоящей беспородной дворняги… А потом цепляет за рукав или подол куртки и тянет играть. Они любили играть с мячом… Лизка, Лизка! Если бы только тебя можно было взять с собой! Но Мишка не понял даже, как он оказался в этом громадном самолете, в чреве которого, кроме людей в военной форме, находилась крупная техника и какие-то грузы, которые российское правительство передавало в дар Судану…