Книга Король в изгнании - Джеймс Алан Гарднер

– Боже всемогущий! – сказал человек в пижаме, прижав руку к груди. – Капитан, у нас чуть сердечный приступ не случился.

– Ему бы следовало надеть что-нибудь другое, – прошептала женщина в моих объятиях. – Впрочем, он капитан, и лучше знает, что делает.

Гонг.

– Какой по счету? – вдруг спросила она.

– Не знаю. – Мне стало не до гонга, как только я увидел королеву, поэтому я вполне мог пропустить один или два удара.

– Какой по счету? – крикнула адмирал.

Никто не ответил. Все ошеломленно переглядывались, словно никто не следил за ударами гонга. Гонг.

– Черт, – пробормотала Фестина Рамос, ни к кому конкретно не обращаясь. Потом посмотрела мне в глаза и потребовала: – Поцелуй меня! Сейчас же!

– Что?

Она не ответила, лишь слегка согнула локти, выворачивая мои запястья так, что мне пришлось наклониться к ней. Приподнявшись на цыпочках, адмирал прижалась губами к моему рту. Ее язык проворно скользнул внутрь, и она зажмурилась.

Я тоже закрыл глаза, опьяненный этой близостью; я ощущал вкус женщины, подобный вину, ее тело прижималось ко мне. Но в этом поцелуе не было ни страсти, ни сексуального желания – лишь проявление страха, неподдельного ужаса, заставлявшего ее обнимать кого угодно, лишь бы ощущать рядом живое существо – так же, как маленькая девочка чувствует себя лучше в объятиях своего брата, когда за окном грохочет гром и сверкают молнии.

Я обнимал Фестину и позволял ей целовать себя столь отчаянно, как ей того хотелось, пока звучали удары гонга.

Язык женщины замер, захват цепких рук ослаб, губы отпрянули. Открыв глаза, я увидел, что ее голова упала набок. По красному пятну на щеке стекла струйка слюны. Глаза ее оставались закрытыми.

Когда я высвободился из ее объятий, она осела на пол под собственной тяжестью. Пытаясь поднять ее, я крикнул:

– Кто-нибудь, помогите! Похоже, что…

Но к этому времени я уже успел оглядеться по сторонам.

Человек в розовой пижаме упал лицом вниз. Пьяный, которого он обнимал, тоже лежал на полу, наполовину вывалившись из своей голограммы. Прижавшись к стене, застыли в неудобной позе солдат и куст чертополоха, все так же сцепившись друг с другом. Их голограммы тоже перекосились, так что головка чертополоха торчала из спины римлянина, будто рукоять меча.

Вокруг меня беспомощно валялись неподвижные тела, в том числе и капитана, в последний момент попытавшегося избавиться от панциря королевы. Тишина. Удары гонга прекратились. Мы пересекли границу, и весь экипаж был мертв. Даже женщина, называвшая меня ангелочком. На глазах у меня выступили слезы при мысли о том, что она умерла, целуясь с совершенно незнакомым ей мужчиной.

Я осторожно, как только мог, вновь уложил ее тело на пол.

– Прости меня, – прошептал я. – Если Лига Наций решила убить всех, совершивших дурные поступки… – Я окинул взглядом помещение и трупы. – Простите, – сказал я им всем. – Мне кажется, что на вашем месте должен быть я.

Глава 2ОБСЛЕДУЮ СВОИ ВЛАДЕНИЯ

Не в силах представить, что делать дальше, я просто сел на пол рядом с Фестиной Рамос. Люди выглядят столь беспомощно, когда они мертвы, – словно ждут от тебя спасения, будто ты в состоянии хоть что-то изменить. Можно было бы попытаться сделать женщине массаж сердца, но… когда Лига Наций убивает, это навсегда.

Вокруг царила тишина – музыка смолкла с первым ударом гонга, и теперь некому было приказать звуковой системе: «Продолжить воспроизведение». На стенах кают-компании все так же веселились участники итальянского маскарада в разукрашенных перьями масках, но теперь это были лишь безмолвные изображения.

Не раздавалось ни звука.

Не слышалось ничьего дыхания.

Невозможно даже представить, насколько не хватает человеку звука чужого дыхания, пока сам этого не почувствуешь.

Мне отчаянно хотелось сделать хоть что-нибудь для этих несчастных. Но все, что я мог, это лишь стереть струйку слюны со щеки женщины-адмирала. Так я и поступил, хотя прекрасно понимал бессмысленность и глупость своего поступка.

Посмотрев на палец, я увидел, что часть красного пятна перешла с ее щеки на мою кожу. Я снова потер лицо женщины; пятно оказалось чем-то вроде воскообразного грима, который она, видимо, наложила перед вечеринкой. Неужели теперь вошло в моду носить на лице большие яркие пятна? Или она, так же как и мужчина в розовой пижаме, просто подражала кому-то, кого я не знал? Эта женщина вообще могла даже не быть адмиралом.

Мне захотелось отмыть ее лицо, стереть грим – она вполне могла оказаться настоящей красавицей. Но когда люди умирают, к ним не следует прикасаться.

«Свяжитесь со Службой безопасности и ничего не трогайте», – так всегда предупреждали героев виртуальных историй, когда случалось нечто ужасное.

– Вызываю мозг корабля! – крикнул я, надеясь, что именно такая фраза до сих пор используется для связи с центральным корабельным компьютером. – Прошу соединить меня с дежурным офицером безопасности.

С потолка раздался бесполый металлический голос:

– Доступные офицеры безопасности отсутствуют. Так…

– Мозг корабля, соедини меня с… – С кем? С капитаном? Нет, он тоже был мертв. (Я избегал смотреть в ту сторону – несмотря на то что королева была всего лишь голограммой, ее вид все равно вызывал у меня дрожь.) – Прошу соединить меня с командиром корабля.

– Командиром корабля является разведчик второго класса Эдвард Йорк.

– Я?

– Вы самый старший по званию на борту «Ивы».

Я судорожно сглотнул.

– Кто-нибудь еще жив?

– Нет, капитан. Жду ваших распоряжений.

* * *

Мне никогда прежде не доводилось кем-либо или чем-либо командовать, что вполне меня устраивало – я знал, что на роль капитана не гожусь.

Честно говоря, на роль разведчика я тоже не годился. Когда Саманта поступила на службу в Дипломатический корпус флота, она настояла, чтобы я сопровождал ее во время ее первого задания. Сестра хотела, чтобы ее телохранителем был я – единственный человек во вселенной, которому она могла доверять на все сто процентов. Я ожидал, что отец станет возражать, но он согласился почти сразу же – Сэм знала множество способов заставить его сказать «да», а ему ни разу не удалось найти хотя бы один способ ответить ей «нет».

Будучи адмиралом и так далее, отец употребил все рычаги влияния, чтобы меня приняли на флот без прохождения квалификационной комиссии. Сначала он предполагал, чтобы я стал офицером безопасности, поскольку эта служба отвечала за охрану высокопоставленных чинов внеземного флота; но идея провалилась после того, как начальник Службы безопасности возмутилась тем, что в число ее подчиненных проталкивают «совершенно неадекватного имбецила». (Сама адмирал никогда меня не видела, но, думаю, наслушавшись моего отца, представляла себе какого-нибудь бессмысленно лепечущего слюнявого идиота.) Отец попытался еще трижды пристроить меня в другие службы, но безуспешно и в конце концов просто занес меня в списки корпуса разведчиков. Я никогда не учился в Академии – туда невозможно поступить, не имея настоящих мозгов, – но отец сказал, что я вполне сумею поладить с другими разведчиками: «Они, так или иначе, все ненормальные».