Книга Огненный шторм - Анна Гурова

Лицо человека исказилось, словно от боли.

– А я вынудил ее разделить мою судьбу! Пусть она согласна, пусть сама на это пошла, но я себе этого не прощу. Пусть я буду проклят, но решение мое не изменится. Я ведь и от нее отрекся, и она это приняла безропотно. Ты слышал, Невидимый? Знаешь, чего мне стоила эта последняя жертва?!

Гнев и отчаяние, что прорвались в его голосе, получили ровно такой же отклик, как вся предыдущая исповедь. То есть – никакой.

– Ты меня слышишь? Я отрекаюсь от своего имени и рода, отрекаюсь от любимой, от себя самого! Больше не имеет значения, жив я или мертв. Считай, с этого мгновения меня больше нет – я воплощенное желание встретиться со Змеем Бездны и уничтожить его. И пусть моим единственными именем отныне будет – Змееборец!

Человек достал меч из ножен и положил его перед собой на пыльный гранит.

– Прими его и меня – как свой меч в этом мире!

Темнота не ответила даже эхом.

– Не молчи! Ты не имеешь права на молчание!

Однако у Невидимого явно было свое мнение на этот счет. Тянулись мгновения, но ни слова, ни знака не последовало. Хоть бы ветерок пролетел.

Человек стиснул зубы, подавляя желание грязно выругаться.

Ему представилось, как глупо он выглядит. Невидимый не отвечал еще ни единому человеку от сотворения мира – почему он должен ответить именно ему? Он – всего лишь ничтожный смертный, который стоит перед лицом вечности, в заброшенной базилике, держа в руке грошовый светильник. Даже если Невидимый пожелает явиться ему, он его попросту не увидит, потому что крошечный язычок пламени освещает только его собственную руку…

«Слишком мало огня, слишком темно! Но тут нечему гореть! Тут только камень!»

И сталь клинка. И светильник в руке.

В перчатке…

Человек ухмыльнулся и с размаху кинул светильник себе под ноги.

Стекло раскололось, «драконова кровь» брызнула на одежду. Штаны и плащ мгновенно вспыхнули.

– Да, да! Больше света, – воскликнул он. – Больше огня!

Проклятая тишина исчезла – теперь он слышал пение, достойное Небесного Сада. Ведь это был голос его невесты. Да, она сочиняла чудесные гимны. Особенно тот – «Литания огня», который начинался словами: «Куда бежать, когда сгорает мир?» Если понимать этот гимн буквально, он звучал жутковато, но они оба знали, что речь там идет о пламени любви.

– Ибо нет иного спасения от пламени, как стать этим пламенем самому!

В зале стало светлее, по стенам побежали тени. Человек не видел их. Он даже не понимал, чувствует ли боль. Он был готов умереть и относился к этому спокойно, даже радостно. Но тут происходило нечто другое. Что-то совсем непонятное. Мир расплывался и менялся вокруг в пляске теней, и точно так же менялся он сам.

Наконец Змееборец понял, что меняется – не мир, а его собственное тело! Он увидел, как лопаются перчатки, как падает на стены тень огромных крыльев… И тогда он торжествующе рассмеялся.

Его дерзкая молитва услышана, требование к Невидимому выполнено.

Глава 1

Защитник людей

«О! Еще один вариант жертвенника!» – подумал Грег, глядя на герб герцогства Молино.

Прежний городской герб – водяную мельницу, с которой, по преданию, и начал свою историю этот крупный и богатый город Пяти Герцогств, – в последние годы фактически заменил личный герб герцога Амедео. Над верхней городской стеной, где стоял сам герцог, а рядом с ним Вальтер и Грег, нависала главная башня огромной темно-бурой, словно обугленной, цитадели, увенчанная кроваво-красным щитом. На щите извивался такой же бронзово-бурый дракон. Из пасти дракона по пояс торчала белокурая дева с распущенными волосами. Выражение паники на лице было передано с большим знанием дела.

– Какой мрачный герб, – вполголоса заметил Грег.

– Зато символично. Дракон подавился прекрасной девой, – откликнулся Вальтер. – И так будет с каждым, кто покусится…

– Что, гербом нашим заинтересовались? – весело спросил герцог. – Древняя легенда гласит, что мой далекий предок Энцо До Свидания, – надо думать, какой-то наемник, – решил где-то здесь освежиться в ручье и увидел дракона, пожирающего деву. Полагают, это была дочь того самого мельника, чья мельница изображена на старом городском гербе. Освобожденная дева оказалась не слишком сильно пожевана драконом, так что Энцо, прикончив гада, взял ее в жены, да и поселился тут. А поскольку умел он только воевать и грабить, то вскоре занялся привычным делом… Так и возникло герцогство Молино.

Вальтер скептически поднял бровь.

– Обычный наемник убил дракона?

– Убил и освежевал, – отозвался герцог. – А возможно, даже съел, с него сталось бы. Шкура этого дракона и поныне висит у меня в кабинете. Собираюсь перевесить ее в тренировочный зал драконьеров – пусть воодушевляет их. Если Энцо смог, то чем они хуже? Можете пойти и посмотреть.

Вальтер кивнул.

– Весьма любопытно, непременно схожу… Не потому, что я сомневаюсь в ваших словах, а потому, что никогда не видал шкуру дракона отдельно от самого дракона…

– Увидите, – посмеиваясь, пообещал герцог Амедео. – Если повезет, то и не только эту. Думаю, выпускным заданием в моей школе драконьеров будет именно добыча еще одной шкуры, поновее…

Длинные багровые флаги с тем же бурым драконом лениво раскачивались под ветром, налетающим с просторов равнины. С высоких стен цитадели открывался вид на весь город, его предместья и пригороды, окрестные фермы и деревни, мельницы и базилики, поля и луга – до самого горизонта. Внизу пестрели черепичные крыши посада; потом еще стена, пониже – городская. На стене орудия, и все смотрят в небо. И редкая штука в других городах – баллисты. Много баллист.

Пока Вальтер вел беседу с герцогом, Грег с восхищением смотрел по сторонам. Размах, с которым был построен и укреплен Молино, его поражал. В жизни он не видал такой могучей крепости.

Молино был вторым по величине и богатству городом Пяти Герцогств после Сантории, и при этом – самым близким к огненной границе, как теперь называли на равнине владения драконов. Он с блеском отбил несколько нападений красных драконов. Всегда прославленный как столица ремесел, в последние годы он стал и главным центром воинского искусства, где возникла единственная в своем роде школа драконьеров. А устроил это все человек, стоящий рядом с ним на стене. Ну, если и не все, то почти все…

Грег смотрел на герцога, беседующего с Вальтером, и думал о том, что впервые встретил кого-то, кто был достоин встать рядом с его братом. Оба властителя – уже не первой молодости, но без малейших признаков слабины; оба воины, хотя коренастому, отяжелевшему с годами герцогу растрясти брюхо явно не помешало бы. И пускай герцог Амедео с ног до головы в золоте и бархате, а Вальтер – в потрепанной кожаной куртке и шерстяных бриджах, но манера вести себя одинаковая: привычка к власти в каждом слове, приветливые речи и настороженно следящие за собеседником глаза. Когда герцог улыбался, его приятное округлое лицо приобретало прямо-таки по-детски простодушное выражение. Глядя на это доброе лицо с ясными глазами, на чело, обрамленное седоватыми кудряшками, Грег всякий раз вспоминал наставления брата и становился особенно внимательным.