Книга Охотники на черных птиц - Максим Калашников

«Противоядие» от американо-израильской тактики мы все-таки нашли. «Буки» обладали телевизионно-оптическим визиром, который позволял сбивать цели без включения радара. Но экипажи уже боялись садиться в кабины, и потому мы быстренько разработали выносной пульт управления. Взяли пограничную оптическую трубу, к ней приладили датчики и сделали синхронную связь так, чтобы комплексами можно было управлять из безопасного укрытия. Все это позволяло поражать и телевизионные ракеты. Но такие усовершенствованные машины появились у сирийцев лишь тогда, когда боевые действия уже закончились.

Из более быстрых мер мы предложили беспощадно бороться с ДПЛА, прикрывая позиции ракет малокалиберными зенитными пушками. С их помощью роботы прекрасно уничтожались...

– А как же израильская аппаратура постановки электронных помех? Говорят, с их помощью враг ослепил тогда комплексы русского производства.

– Да, израильтяне действительно установили на Голанских высотах, которые господствуют над театром боевых действий, стационарные установки помех громадной мощностью в десять киловатт. Антенны их были укрыты в капитальных бетонных капонирах. Они давили наши станции обнаружения. Когда смотришь на круглый экран локатора, то сектора по 45 градусов на нем засвечивались красным. Но они не очень-то и пригодились израильтянам. Сирийцы ведь, опасаясь «шрайков», старались не включать излучения, обходясь в основном телевизионным наведением.

Да вы не переоценивайте радиоэлектронную борьбу. Такие мощные установки можно было поставить в условиях Голанских высот. А в Югославии, например, 1999 года их просто не было. И внутрь СССР их не затащишь.

– А в принципе мы могли что-нибудь сделать для противодействия западным средствам радиоподавления?

– Не только могли, но и сделали. Во-первых, расширяли диапазон работы радаров. Ведь большинство источников помех работает так: специальный сканер засекает частоту работы локатора, настраивается на нее и затем включается на полную мощь. Значит, нам надо быстро перестраивать частоту работы радара. У нас еще в 1977-м был готов «Куб-М4» с излучениями, которые было гораздо труднее засечь и подавить. После 1982 года комплексы здорово модернизировали: что-то вводили в старые, что-то закладывали в новые.

Были созданы новые электронные устройства, которые обеспечивали автоматическую перестройку. Волноводы наших комплексов создавались изначально с большим запасом, и потому модернизация шла успешно.

– На Западе говорили, что в 1982-м мы просто опозорились своими низкими технологиями, что наши зенитные комплексы не могут работать, будучи связанными в единые сети. Так ли это?

– Ерунда! Они с самого начала так создавались. Мы были в Сирии в июне 1982-го, а уже в июле поехали в Германскую Демократическую Республику, где наши боевые группировки стояли лицом к лицу с натовскими силами в Западной Германии. Мы изучали то, как организовано взаимодействие систем ПВО, отлаженность командных пунктов. К тому времени все там было на высоте.

Кстати, и против «шрайка» мы тогда меры защиты нашли. Ставили два комплекса и периодически включали то один, то другой. «Шрайк» начинал метаться между ними. Или включали их одновременно, и «шрайк» не знал, который из них выбрать.

– А как же отсталость нашей электронной техники от западной? Говорили ведь всегда: и элементная база у нас хуже, и компьютеры не с тем быстродействием...

– Нет, это не мешало. Увеличивались габариты, но для наземной техники это вполне допустимо. И быстродействия компьютеров тех времен вполне хватало. Хотя если взять нашу современную авиацию, то в электронном смысле мы ничем Западу не уступаем...

Да, та война была очень полезна в смысле первого столкновения с роботизированной западной техникой. И хотя в войне с русскими, живущими не на солнечном Ближнем Востоке, а на сумрачных и вьюжных евразийских просторах, телевизионные штучки вряд ли помогли, все равно надо было искать ответы на новые вызовы. Да, были недостатки. Но для их устранения совсем необязательно было крушить Империю изнутри!

3

Увы, победу в Ливане мы упустили еще и из-за того, что не были готовы к столкновению с новыми тогда истребителями F-15 и F-16. С «пятнадцатыми» был опыт всего двух стычек в 1979, когда с ними в групповых боях сходились старые МиГ-21. Не хватало опыта всеракурсных боев, когда атаки велись с любых направлений новыми тогда ракетами средней дальнобойности. Против новейших западных машин сирийцы могли бросить уже устаревшие к тому времени МиГ-23МФ – маловысотные перехватчики. И если действиями ВВС евреев управляли летающие радарные самолеты «Хок Ай» с «тарелками» антенн над фюзеляжами, которые многократно усиливали мощь истребителей, то у сирийцев подобных «летающих КП» просто не было. Не было у них и самолетов радиоэлектронной борьбы. Ста пятнадцати истребителям нового поколения у Израиля Сирия могла противопоставить лишь 24 истребителя МиГ-23МФ.

Наш маститый исследователь тактики воздушного боя Владимир Бабич отмечает: к боям готовились плохо. Отрабатывали только атаку неманеврирующей одиночной цели с передней или с задней полусферы. Так, будто враг с радостью примет роль мишени, не будет маневрировать и действовать в группе. К тому же «23-и» уступали F-15 в маневренности и тяговооруженности. Пришлось заменять количество качеством. Например, один МиГ-23 должен был играть роль «приманки». Его пилот намеренно влезал в луч прицельного радара вражеского истребителя, держась вне досягаемости его ракет. Пользуясь тем, что внимание врага отвлечено, в атаку выходил ударный «мигарь», прятавшийся на небольшой высоте. Для закрепления успеха был еще и третий, резервный самолет, который вводился в бой, если и к врагу подтягивался резерв.

Но численного превосходства в той войне создать не удалось. Это было просто невозможно. И очень сказывалось то, что у сирийцев, в ВВС которых тогда сражались и наши пилоты, не было своих самолетов ДЛРО, своих летающих командных пунктов. А потому и оказались потерянными плоды разгрома евреев в танковых сражениях.

В жизни бои выглядели так: в нейтральных водах у берегов Ливана появлялись еврейские самолеты ДЛРО и постановщики помех – «боинги-707», разворачиваясь на траверзе Бейрута. Между ними и берегом, держась вне зоны огня наземных средств ПВО сирийцев, барражировал заслон – два звена F-15 или F-16. Под их прикрытием на цель шла ударная группа: колонна «фантомов». Передние звенья – группа прорыва ПВО, за которой шли «фантомы» с высокоточным оружием, а замыкали колонну машины с неуправляемыми ракетами. Вся эта тяжелая рать шла на высоте в два километра, оставаясь невидимой для сирийских зенитных комплексов: горный хребет не позволял арабам видеть самолеты, идущие с моря на высоте меньше трех тысяч метров.

Здесь бы их и встретить звеньям наших истребителей, наводимых русскими же самолетами ДЛРО. Чтобы бросались они на тяжелые «фантомы», как стремительные орлы на караваны грузных гусей. Но выходило иначе.

Едва взлетев и набрав высоту в сотню метров, «мигари» попадали в поле зрения еврейских «хокаев», полностью утрачивая фактор внезапности. Единственное, что могли сделать пилоты Сирии – так это держаться поплотнее друг к другу так, чтобы тройка «мигов» на экране израильского ДЛРО выглядела единой меткой, как один истребитель. На расчетном рубеже ударный МиГ-23 круто пикировал вниз, и это не фиксировалось еврейским локатором. Именно он и должен был атаковать израильские бомбардировщики ударом снизу после того, как два его товарища выполнят все отвлекающие маневры. При срыве атаки уйти на повторную было просто невозможно. Не было своего летающего КП, и потому некому было командовать перестроением, некому было предупреждать «мигари» о приближающемся противнике. Наземные командные пункты выполнить всего этого не могли: они попросту не видели пространства схватки из-за гор.