Книга Нейтронный алхимик. Консолидация - Питер Гамильтон

Женевьева придержала коня, поджидая сестру.

— В город едут! — воскликнула девушка.

Местное железнодорожное расписание обе заучили наизусть. Колстервортская линия пропускала двенадцать поездов в день. Но этот состав шел вне графика.

— Они вернулись! — пискнула Женевьева. — Папа вернулся!

Мерлин, почуяв перемену в ее настроении, носился вокруг с радостным лаем.

Луиза прикусила губу. Другой причины она тоже не могла придумать.

— Наверное.

— Точно! Точно!

— Тогда поехали!

Усадьба Криклейд пряталась в роще генинженированных кедров. Внушительное каменное здание строилось по образцу далеких и давних английских поместий. Стеклянные купола оранжереи, венчавшие восточное крыло, отражали золотой свет Герцога, бросая в глаза проезжавшим зеленой лужайкой девушкам блики.

Проехав через рощу, Луиза заметила, что по засыпанной галькой дорожке несется иссиня-зеленый внедорожник, и с радостным кличем погнала коня еще быстрее. Немногим в поместье дозволялось водить моторные повозки, и уж никто не мог водить их так ловко, как ее отец.

Луиза очень быстро оставила Женевьеву позади; Мерлин, высунув язык, плелся в четверти мили за ними. Теперь она видела — во внедорожник набилось шестеро седоков… и за рулем определенно сидел ее отец.

Когда первый внедорожник развернулся перед парадными дверями, из-за поворота вывернули еще два. По ступеням к нему сбегали Марджори Кавана, а за ней — прислуга.

Спрыгнув с коня, Луиза подлетела к отцу и бросилась к нему на шею, прежде чем тот успел обернуться к ней. Одет он был в тот же мундир, что и в день отъезда.

— Папа! Ты жив! — Луиза прижалась щекой к грубой защитной ткани. Ей снова было пять лет, и слезы душили се, грозя прорваться.

Отец напрягся, медленно склоняя голову, чтобы лучше разглядеть дочь. С восхищением глянув на него, она увидала на его широком румяном лице выражение легкого недоумения. На одну мучительную секунду ей подумалось, что он узнал о ребенке. Потом губы старшего Кавана искривила мерзкая ухмылка.

— Привет, Луиза. Как я рад тебя видеть!

— Папа? — Она отшатнулась.

Что случилось с ним? Луиза неуверенно обернулась к только что подошедшей матери.

Марджори Кавана оценила положение с первого же взгляда. Грант выглядел просто ужасно — бледный, усталый и до странного нервный. Боже, что у них там стряслось? Оставив откровенную обиду Луизы на потом, она шагнула к мужу.

— Добро пожаловать домой, — сдержанно пробормотала Марджори, касаясь губами его щеки.

— Привет, милая, — ответил Грант Кавана так невыразительно, словно обращался к малознакомой.

Он с полупоклоном обернулся. «Почтительно», — сообразила Марджори с недоумением — к одному из приехавших с ним мужчин. Никто из них не был ей знаком, они даже не носили мундиров ополчения. Подъезжавшие внедорожники также были полны чужаков.

— Марджори, познакомься с Квинном Декстером. Квинн… священник. Он и несколько его последователей поживут пока здесь.

Юноша, о котором шла речь, приблизился к ним той развязной походочкой, какую Марджори до сих пор наблюдала лишь у виденных изредка в Колстерворте юных хулиганов. «Священник? — подумала она. — Ха!»

Квинн был облачен в просторную рясу из какой-то неимоверно черной ткани — так мог бы одеваться монах-миллионер. Распятия на нем не было. Лицо, выглядывавшее из-под широкого капюшона, источало холодное коварство. И Марджори заметила, что никто из спутников не отваживается подходить к этому человеку слишком близко.

— Весьма интересно, отец Декстер, — иронически заметила она.

Священник сморгнул и кивнул раздумчиво, словно признавая — эту женщину ему не надуть так просто.

— Почему ты вернулся? — задыхаясь, спросила Луиза.

— Криклейд станет для секты Квинна временным убежищем, — объявил Грант Кавана. — В Бостоне многое разрушено. Так что я предложил ему наше гостеприимство.

— Так что же случилось? — спросила Марджори.

Только многолетние упражнения в самодисциплине позволили ей сохранять спокойствие, когда больше всего ей хотелось схватить Гранта за горло и вытрясти из него ответ. Краем глаза она заметила, как выпрыгивает из седла Женевьева. Тонкое личико девушки лучилось простодушным счастьем. Она ринулась навстречу отцу, но, прежде чем Марджори успела вымолвить хоть слово, Луиза решительно удержала сестру. Благослови ее Бог, подумала Марджори. Еще неизвестно, как эти чужаки отнесутся к двум легковозбудимым девчонкам.

Женевьева мигом поникла, растерянно глядя на отстранившегося отца. Луиза обняла ее, заслоняя собой.

— Мятеж окончен, — объявил Грант, даже не глянув в сторону дочери.

— Значит, вы загнали юнионистов в угол?

— Мятеж, — повторил Грант невыразительно, — окончен.

Что делать дальше, Марджори просто не представляла. Вдали заходился непривычно злобным лаем Мерлин, вперевалочку ковыляя к незваным гостям.

— Начнем, — приказал Квинн резко, — немедля.

Он шагнул по ступеням к двойным створкам парадного. Ряса плескалась вокруг его лодыжек тяжелыми складками.

Толпа любопытствующих слуг, собравшаяся на ступенях, боязливо расступилась, и спутники Квинна устремились вслед своему вожаку.

Лицо Гранта скривилось в гримасу почти извиняющуюся. Из внедорожников вылезали все новые гости, чтобы поспешить за своим жутковатым пастырем. Большинство из них были людьми, и на лице каждого застыло дикое возбуждение.

«Похоже, что они торопятся на собственную казнь, — подумала Марджори. — А одежда у некоторых — просто нелепая. Точно старинные мундиры — серые камзолы с широкими алыми отворотами, замотанные ярдами золотой тесьмы». Хозяйка поместья попыталась вспомнить что-нибудь из уроков истории, но образы прусских офицеров в ее памяти давно поблекли.

— Может, пойдем? — поинтересовался Грант.

Это было совсем уж нелепо — на пороге своего дома Грант Кавана не просил и не предлагал, он только приказывал.

Марджори неохотно кивнула.

— А вы оставайтесь тут, — наказала она дочерям, поднимаясь по ступеням. — Присмотрите за Мерлином и верните лошадей в стойла.

«Пока я разберусь, что за чертовщина тут происходит», — мысленно добавила она.

Стоявшие у подножия лестницы сестры цеплялись друг за друга, глядя на родителей с подозрением и ужасом.

— Да, мама, — послушно ответила Луиза и дернула Женевьеву за полу черной курточки.

На пороге поместья Квинн остановился, окидывая взглядом земли Кавана. Сомнения терзали его. В Бостоне казалось единственно верным во главе воинства Божьего нести проповедь брата его острову Кестивен. Никому не дано было устоять перед змием его. Но слишком много потерянных душ возвращалось из небытия; и неизбежно одни осмеливались ослушаться его, в то время как другие колебались в исполнении приказов. Честно говоря, теперь Квинн мог положиться лишь на ближайших, им самим отобранных учеников.