Книга Мировой кризис - Андрей Мартьянов

– Благодарю, – скупо кивнул мистер Эпшоу и упрятал сложенный вдвое чек во внутренний карман сюртука.

Все получилось именно так, как и предполагалось изначально: лорд Вулси всегда оставлял управляющему, добывавшему лично для него исключительные раритеты, щедрые чаевые. Неслыханно щедрые: шесть тысяч фунтов стерлингов – колоссальные деньги, маленькое состояние, годовой доход крупного дворянского поместья! Впрочем, семья Джералда правомерно считалась одной из самых богатых в Британии и колониях, лорд ни в чем не нуждался и мог позволить себе платить за услуги столько, сколько считал нужным.

– Я отправлю книги с посыльным, – сказал мистер Эпшоу. – Адрес обычный, Беркли-Мэншнс, девятнадцать?

– Византийскую хронику я возьму с собой, – отказался Джералд. – Остальное следует доставить в мое поместье. Графство Йоркшир, Слоу-Деверил холл, на имя библиотекаря – мистера Обри Твислтауна.

– Как будет угодно, сэр.

– Я очень вам признателен, господин Эпшоу. Это действительно весьма ценные трактаты.

– Жаль, что таковых становится все меньше и меньше, – вздохнул управляющий. – За последние годы рынок антикварных книг стал значительно беднее, у солидных фирм появился конкурент, о котором мало что известно – какая-то европейская компания, вроде бы из Франции. Очень закрытая. Они скупают всё, тратят безумные средства, но коллекционерам рукописи не перепродают – подозреваю, что мы имеем дело с чересчур увлекающимся богачом, обладающим широкими возможностями…

– Уверены? – Джералд бросил острый взгляд на мистера Эпшоу. – Нет, милейший, думаю это вовсе не полоумный миллионер-библиофил.

– Тогда кто же?

– Могу посоветовать вам одно: опасайтесь этих людей. И доверяйте только проверенным агентам, работающим с «Эпшоу и Малверн» долгие годы.

– Вы предостерегаете? – поднял бровь Эпшоу.

– Лишь рекомендую. Однажды я столкнулся с крайне опасными любителями старины, одержимыми странной идеей. И точно знаю, что их интерес к редким рукописям поздней античности и зарождающегося средневековья грозит конкурентам немалыми трудностями. Если вдруг вы столкнетесь с чем-то непонятным и пугающим – лучше отступитесь.

– Очень хорошо, сэр, – нейтрально ответил антиквар.

До мистера Эпшоу доходили невнятные слухи, будто лорд Вулси не так прост, как кажется: образ невероятного богатого молодого бездельника был маской, под которой мог скрываться человек, связанный с… с… Тут начиналась область догадок. Что угодно, от правительственной секретной службы или разведки Адмиралтейства до могущественной масонской ложи.

Византийская книга была упакована в тонкий лен, трижды перевязана джутовой веревочкой и помещена в металлический ящик с замочком – вновь пришли в действие неписаные правила фирмы: даже если лорда Вулси по дороге ограбят (что в центре Лондона посреди ясного дня немыслимо!), разбойнику придется потратить немало времени для того, чтобы вскрыть маленький переносной сейф. К этому времени наверняка подоспеет полиция.

Джералд прицепил два крошечных ключика к цепочке от часов, взял ящик за деревянную ручку, прошел к выходу, водрузил на голову шляпу, купленную за два фунта в Кенсингтонском пассаже, сунул трость под мышку и учтиво попрощавшись с мистером Эпшоу вышел на тротуар.

Кэб стоял на месте.

– Домой, – рассеянно сказал Джералд, но вмиг опомнился: это же не собственный кучер или шофер авто, а обыкновенный уличный кэбмен. – Вернее, Беркли-Мэншнс. Я укажу, куда подъехать.

– Воля ваша, сударь, – невозмутимо согласился владелец кэба и легонько подхлестнул грустную каурую лошадку. – Поедем по набережной, там спокойнее – на центральных улицах тьма-тьмущая автомобилей, житья от них в Лондоне не стало…

Кэбмен был доволен: при большой удаче пять шиллингов он зарабатывал за день напряженной работы, а благородный господин изволил задержать всего на час.

Германская империя, Страсбург и окрестности,

12 марта 1914 года

– Нет, ну это просто невозможно! Мистика какая-то! На том же самом месте, а?! Rasproyadrionaya mat’!

Евангелина Чорваш что есть силы пнула левое переднее колесо темно-зеленого спортивного «Остина». Вспомнила еще несколько крепких русских словечек, обрушив их на застывшую у обочины машину.

Ева умела изысканно ругаться на немецком, венгерском и французском, но предпочитала наречие подданных царя Николая – звучно, а главное, непонятно для европейцев: это очень помогало на любых светских раутах, от Вены до Парижа. В случае резкого недовольства мадемуазель Чорваш обычно высказывала свое отношение к надоевшему ухажеру или взявшейся поучать чересчур эманципированную венгерку матроне с надлежащей яркостью и эмоциональностью, одновременно не давая повод для смертельной обиды. Русские площадные словеса были кратки, красивы, легки к воспроизведению и способны на одном-единственном выдохе проявить полный спектр чувств.

– …Blyad, – завершила не особо длительный монолог Ева, одновременно вспомнив, что данное выражение означает вовсе не непристойную падшую женщину, промышляющую своим телом в грязных припортовых кварталах, а распутницу из удовольствия, наподобие мадам Помпадур. Граф Барков, которого после мимолетного романа в Вене, Евангелина навсегда оставила в кругу близких друзей, подробно объяснял семантику всех выражений, которыми интересовалась любознательная наследница господина Фердинанда Чорваша. – Как там у Пейна? «Для наших душ настали дни суровых испытаний»? Чума на мою голову!

Почти два года назад, с разницей всего в десять дней, авто Евангелины застряло на этом самом месте. Подходя буквоедски, почти на этом – тогда «Винтон» с хваленым германским двигателем от Майбаха перестал подавать признаки жизни всего в двухстах метрах отсюда, во-он там, возле железнодорожной насыпи, где магистраль делает плавный поворот к юго-востоку, на Страсбург.

Это было насыпное гравийное шоссе между пограничным немецким городком Саарбург и деревней Брюмат. Дорога расположена между холмов, в долинах – выпасы и разграниченные тонкими плетнями участки крестьян-арендаторов, Французская Республика осталась за спиной, впереди огромная Германская империя. Всей разницы между предыдущим приключением и нынешним – Ева катила в противоположную сторону, не на запад, а на восток, собираясь через Баварию как можно быстрее добраться до границ родной Австро-Венгрии. Если не задерживаться, выходит двое с половиной суток в пути с учетом семичасовых ночевок.

И вот – пожалуйста! Выигравший ралли Аахен-Париж-Орлеан-Тулуза «Остин» превратился в никчемную груду железа!

Ева имела полное право гордиться собой: она не только победила в гонке, но и оказалась первой в обоих классах, снова показав, что прогрессивные женщины ничуть не уступают мужчинам! Квалификация ралли проходила по двум разрядам, мужскому и женскому, представительниц прекрасного пола было заявлено всего четыре – разумеется, сама Евангелина Чорваш, знаменитая автогонщица Камилла дю Га, дебютировавшая англичанка Флоренс Скоуп и представительница суфражисток САСШ, носившая чудовищное имя Сисситрисса Мармадьюк-Коэн.