Книга Солдат поневоле - Михаил Кисличкин

Через час все тот же охранник отконвоировал Илью до «кабинета задумчивости» еще раз и выдал запечатанный пакет с постельным бельем. На пакете была надпись «ОАО РЖД», при виде которой Илья с трудом подавил нервный смех.

Ночью снились родители. Их двухкомнатная квартира на окраине Воронежа, откуда Илья уехал учиться в Москву, цветы на окнах, кошка Варька. Мама во сне что-то говорила, но, проснувшись около трех часов ночи, Илья ничего не мог вспомнить из ее слов. Посмотрел на экран мобильника, аккумулятор быстро садился, не в силах найти сеть. Надо было давно купить себе телефон получше, но Илье все время было жалко денег. Говорить, играть в игры, читать книги и выходить в Интернет можно с любой модели, а остальное — глупые понты, так он всегда считал. Илья выключил телефон и, повернувшись к стене, попытался снова заснуть. Как ни странно, это у него получилось довольно быстро.

Утром его разбудил другой охранник и вежливо предложил пройти на выход. Они сделали пересадку на первом этаже в другой лифт и на сей раз поднялись уже на десятый этаж. Илья испытывал снова нервное возбуждение, почти радость. Его откровенно радовало что сейчас ситуация хоть каким-то образом прояснится, и ему было уже почти все равно, в какую сторону, лишь бы появилась определенность. Однако его мечтам было не суждено так быстро сбыться. В широкой светлой комнате, уставленной непонятного назначения оборудованием, по виду медицинским, со стенами, отделанными белой кафельной плиткой, парня встретили невысокий полный мужчина в белом врачебном халате и девушка в униформе медсестры. В комнате работал кондиционер, однако на лбу мужчины застыли капельки пота, а его руки немного дрожали.

— Пожалуйста, садитесь, — сказал он, указав на место перед собой, когда охранник снял с Ильи наручники. Сам «врач» сидел за широким столом с установленным на нем ноутбуком, от которого тянулись провода к многочисленным застежкам, завязкам и датчикам, разложенным не столе.

— Я не буду, — сказал Илья. — Объясните сначала, в чем моя вина. В чем дело? Меня хватают на улице и сажают в камеру, в которой я нахожусь целые сутки и думаю, за что, собственно. Теперь вы меня собираетесь проверять на детекторе лжи, ничего не объяснив. Так нельзя. — Илья с трудом подавил неприличное слово, благоразумно решив, что в его ситуации это пока лишнее.

— Сообразительный молодой человек, — улыбнулся «врач». — Да, это действительно полиграф. Хотя не совсем, спектр применения у прибора шире. Теперь вот что, молодой человек, как вас зовут?

— Красиков Илья Сергеевич.

— Так вот, Илья, я занятой человек, и еще я должен подчиняться приказам. Мне вообще-то надо провести с тобой ряд психологических тестов. Но мне еще до хрена всего надо сделать сегодня, да и срочности с твоей проверкой нет никакой… Если ты собираешься ломать комедию, чего-то требовать и занимать мое время зря, то я могу позвать охрану и отправить тебя сидеть еще сутки. Или даже двое, не знаю, когда я освобожусь в следующий раз. Есть альтернатива — мы сейчас с тобой спокойно работаем, а когда закончим, тебе сразу все объяснят. Итак, что ты выбираешь?

— Я вообще-то хотел бы уйти отсюда, а не выбирать, — Илья почувствовал, что начинает злиться, — только домой, а не в камеру.

— А вот этого предложить не могу. Точнее сие не от меня зависит, — развел руками эскулап в белом халате.

— Ладно, давайте ваши тесты. — Илья усилием воли подавил раздражение. — Только потом вы мне все объясните. Я так понимаю, что это недолго?

— Ну, это от вас зависит, — улыбнулся толстяк. — Садитесь в кресло, руки вытяните вперед, положите их на стол. Если будете слушаться доктора, все пройдет быстро…

Девушка ловко прикрепила к Илье датчики, и процесс пошел. Сначала Илья еще что-то понимал, например, ему был ясен смысл заведомо глупых вопросов, на которые к тому же требовалось отвечать только «да» или «нет», вроде: «Вы старше десяти лет?» или «У вас три руки?». По всей видимости, они требовались для калибровки прибора. Однако, потом подобные вопросы стали перемежаться более сложными, требующими обстоятельного ответа. «Врач», как его про себя назвал Илья, внимательно вглядывался в экран ноутбука, активно щелкал мышкой, видимо, меняя какие-то параметры в программе. Его лицо ничего не выражало. Проверка длилась долго, по внутреннему ощущению Ильи, больше часа.

После того как медсестра, всю процедуру стоявшая за его спиной, сняла наконец датчики, доктор предложил Илье следующий тест. Он должен был, надев наушники, под громкую музыку, каждые несколько минут менявшую ритм, подчеркивать в предложенном на бумаге тексте все буквы «Е» и «Т». При этом доктор торопил Илью, прикрикивая на него нервным тоном. После этого последовали тесты на ассоциации и еще на что-то. Тесты шли без перерыва, и Илья успел прилично устать, когда доктор скомандовал:

— Все, молодой человек, достаточно. Хватит на сегодня.

Проигнорировав не понравившиеся ему слова «на сегодня», Илья спросил:

— Вы меня в космонавты готовите?

Доктор не ответил, только пристально посмотрел на него.

— Ладно, теперь расскажите, что вам от меня надо. Объясните, зачем это все было нужно? — Илья пытался говорить спокойно, зная по опыту, что истерику надо приберегать для крайних ситуаций, когда она может быть полезна. Кричать о правах и материться зачастую бессмысленно, можно только себе навредить.

— Узнаете, Илья Сергеевич, сегодня же узнаете, — сказал доктор, потирая усталые глаза. — Сегодня же вам все расскажут. И нажал на кнопку со своей стороны стола. Дверь открылась, и вошел охранник с наручниками.

— Ну-ну, сука, — прошипел Илья, когда наручники защелкнулись на запястьях, и вышел вместе с охранником в коридор.

В камере за время отсутствия Ильи ничего не изменилось. Он сел на лавку и попытался еще раз проанализировать ситуацию, но понял, что умных мыслей по поводу своего положения больше не стало. Если до сегодняшней проверки на полиграфе он все-таки надеялся на какую-то ошибку и думал, что его, разобравшись, просто выпустят, то теперь этих надежд значительно поубавилось. «С другой стороны, — рассуждал Илья, — чем занимается Комитет полезности? Если упрощенно, то следит, чтобы все работали на пользу стране, а тех, кто не хочет, заставляет это делать. Допустим, я каким-то образом попал в категорию отлынивающих от почетной обязанности труда. Тогда зачем тесты? Дальнейший ход ясен, предъявляется обвинение, собирается судебная тройка Комитета, которая отправляет на работу и назначает срок. Что там дальше? Вроде бы есть возможность апелляции, но уже после прибытия на место назначенной работы, даже компенсацию платят, если несправедливо осудили, что-то такое в Интернете читал, кажется… Все это, конечно, потом, по закону у Комитета на всю процедуру отпущено не более недели, не уголовный же это суд, ожидая который в СИЗО можно месяцами сидеть. Всех дел — поймал бомжа, дал в руки лопату, отправил рыть что-то или вагоны разгружать. Хотя нет, — вспомнил Илья, — было „дело чиновников“, когда мэра Нижневартовска вместе с половиной работников мэрии объявили „обманывающим государство и уклоняющимся от работы на рабочем месте“. Но, там ему еще взятки вроде предъявляли, и дело шло одновременно и как уголовное тоже». Чем оно кончилось, Илья помнил плохо, то ли посадили, то ли заставили отрабатывать, то ли и то, и другое. «В общем, не мой случай», — решил он. В любом случае тесты в картину происходящего все рано не вписываются. Ясно одно — подобные проверки бывают для выяснения, подходит человек для какого-то дела или не подходит. Или если проверяют, нормален он или нет для последующего суда. Второе маловероятно, значит, скорее, первое. С другой стороны, логика в России иногда вещь относительная…